Redrum 2015 - Валерий Тищенко

обгладывающих его бедра, женственного официанта, засунувшего себе в рот целиком его руки.

Затем кто-то сжал руками его голову, и все резко обострилось, заиграло цветами, вспыхнуло, и пропало.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Наглядное пособие

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Альфред Петрович Хейдок

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Родился в Российской империи, в Лифляндской губернии (ныне — Латвия) в 1892 году. Трудовую карьеру начал на лесопильных заводах своего дяди. В Первую мировую войну был мобилизован в военно-санитарную службу княгини Марии Павловны. После Октябрьского переворота 1917 года сделался добровольцем белого движения. В 1920 году покинул Россию и жил в китайском Харбине.

Преподавал китайцам русский язык в колледже и университете, занимался журналистикой и писательством. В 1929 году был впервые опубликован его рассказ «Человек с собакой» в журнале «Рубеж». В 1934 году встретился с Н.К. Рерихом, воспринял его мировоззрение и стал любимым учеником. В этом же году, при содействии Рериха, публикует свой первый сборник мистических рассказов «Звезды Маньчжурии».

Осенью 1940 г. переселился с семьей в Шанхай, где возглавил общество советских журналистов и беллетристов, выпускающее журнал «Сегодня». В 1947 г. вернулся в Россию, в Советский Союзе, где спустя 3 года был арестован и осужден «за связь с белоэмигрантами» (следствие посчитало таковым переписку с Рерихами). Весь писательский архив был потерян при аресте.

На свободу Хейдок вышел только в 1956 году, жил в Казахстане, на Балхаше. Перевел на русский язык книги Е. Блаватской «Тайная доктрина» и «Разоблаченная Изида». Последние годы жизни провел в Змеиногорске, на Алтае. Будучи уже больным и слепым, написал повесть «Христос и грешница», сборник «Радуга чудес», несколько эссе, очерков, статей и рассказов. А.П.Хейдок умер 20 июня 1990 года, оставив после себя богатое литературное наследие, которое все еще ждет изучения и достойной оценки современниками и литературоведами.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

А.П.Хейдок — редкий для русской литературы 20 века представитель мистического, романтического течения в искусстве и мастер короткого рассказа. Если бы не крайне неудачное стечение жизненных обстоятельств, прервавших писательскую карьеру Хейдока на самом взлете — кто знает, каких высот достиг бы он. Тем не менее, авторам, которые, как и Хейдок, исследуют «тайное и заповедное» в искусстве, имеет смысл ознакомиться с его произведениями, чтобы использовать его художественный опыт.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Для художественно-стилистического анализа мы приводим заключительный рассказ из сборника А.П.Хейдока «Звезды Маньчжурии» 1934 г., озаглавленный «Шествие мертвых». В нем всего 728 слов (оцените эту краткость!)

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Альфред Петрович Хейдок

Рассказ «Шествие мертвых» с комментариями

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В вечерней прохладе мы сидели на берегу и прислушивались к ленивым всплескам реки. Еще горел закат, но уже фиолетовая дымка окутывала дальние сопки и черные тени стелились по долинам от скатов.[40]

Пройдет полчаса, и на бесшумных крыльях спустится ночь.

Далеко, в больших городах, в это время гремят трамваи, гудят автомобили и суетливые люди снуют по тротуарам.

А здесь, над глинистым обрывом берега, перешептывается камыш — природа говорит с человеком, и человек понимает ее.[41]

Это мое последнее лето здесь, — произнес мой собеседник, старый китаец　Хоу.　

Разве ты собираешься покинуть это место, мой друг? — спросил я, прислушиваясь, как смутные шорохи пробегали по камышу…　Я стар и поеду на юг: пора на покой.　Ты хочешь покинуть огород, где выращиваешь такие сочные овощи? Разве золотоискатели с Хинганских падей платят тебе плохим песком?　

Хоу протянул руку на запад, где горело зарево:　

— Вечер моей жизни уже близок, и я поеду туда, где ожидают меня предки.　

— Мертвые никого не ждут, Хоу;[42] разве не все равно, где будет покоиться тело, когда отлетит дух жизни?

— Как? Но разве ты не хочешь видеть своего старого отца? Ты не хотел бы чувствовать руки матери на своей голове? Живые стремятся к очагам своих родителей — мертвые также! И даже самые бедные китайские семьи платят все, что могут, чтобы привезти своих покойников из чужих стран. Я не хочу причинить зла своей семье и приду сам, пока еще жизнь теплится в моих костях.

Возражения роем теснились в моей голове. Наудачу я выбрал одно из них:

— А откуда, скажи, Хоу, откуда известно, что мертвые желают возвратиться под родной кров?

Хоу повернул ко мне свое коричневое лицо. Оно сливалось с глинистым обрывом берега, и казалось, будто древний обветренный барельеф говорит со мною со стен буддийской кумирни.

— Ты не смеешься над верованиями моего народа, и я скажу тебе: мы знаем это, потому что мертвые сами возвращаются!

Он уставил на меня взгляд своих старческих глаз, а я сосредоточил всю силу воли, чтобы не дать дрогнуть ни одному мускулу на лице, ибо знал, что даже тень неверия замкнет уста моего собеседника.

— Ты, может быть, расскажешь мне, Хоу, как возвращаются мертвые?

Его рука описала полукруг по направлению к югу.

— Ты был в провинции Гуйчжоу? О нет, ты не был там; редкий иностранец бывает в провинции Гуйчжоу. Там нет огненных телег иностранцев… Там круты горные скаты и шумливы ручьи.

Но нигде ты не увидишь такого ясного неба, и нигде утро не дышит таким спокойствием, как в Гуйчжоу, ибо именно там, в недосягаемой высоте, находится царство мертвых, куда отлетает дух после смерти человека…

Много отшельников живет в горах, и много обителей основали там монахи ордена фан-ши: ведь там нет соблазнов и легче человеку следовать по великому пути Дао, ведущему к истине.[43]

Каждое лето стекается народ к этим обителям, чтобы принести свои молитвы Небесному Духу.

И, случается, смерть настигает паломника в пути.

Что делать его родственникам? Не понесешь тяжелый гроб по тропинкам, где трудно пройти даже одному. А по пятам смерти приходит тле-ние.

Тогда приглашают монаха из ордена фан-ши.[44]

С пением приближается к мертвому монах.

Трижды он бьет земные поклоны и трижды посылает заклинания властителю Царства Мертвых, чтобы отпустил он отлетевший дух усопшего.[45]

Монах воскуривает душистый «сянь», брызжет священной водой в лицо усопшего — и… он встает, и члены его прибретают гибкость.

Только глаз уже не откроет мертвый, ибо на