Байки негевского бабайки - Пиня Копман

ж возьмёт меня в герои?

***

Не скромность

О нет, не скромность правит миром.

Не скромностью живет талант.

И мнит себя поэт Шекспиром,

Буонапартом лейтенант.

Себя считая выше критик

и гений свой за постулат

"Я Цезарь!" — думает политик,-

"Но император, не салат"

И популярный литератор

средь восхищения молвы

как при триумфе император

не потеряет головы.

Увы, приличия оковы

с древнейших пор сжимают мир.

Поэт воскликнет: "Что вы- что вы!

Не Пушкин я и не Шекспир.

И не достоин я реально

столь исключительных похвал.

Стихи мои хоть гениальны,

но я же просто рифмовал."

О, скромность — вишенка в десерте

(всяк лейтенант — Наполеон).

Так и поэту вы не верьте.

Что гениален — знает он.

ВольнО читательской элите

внимать поэта словесам.

Его за скромность ВЫ хвалите.

А за стихи — ужо он сам!

***

Влюбленность поэта

Рифмоплётство — это склонность, но не страсть, поверьте, это.

Рифмоплёт — поэт отчасти, и глаза его сухи

Перманентная влюбленность характерна для поэта.

Только лишь горя от страсти можно создавать стихи.

С хладнокровием тюленьим можно строить теоремы

можно всласть писать трактаты, возводить приличный дом.

Но писать без вдохновенья хоть стихи, а хоть поэмы,-

как лететь гусём крылатым над кукушкиным гнездом.

Вдохновенье, водкой в глотку, кружит голову хмельную.

Не усилием, внатугу, а душою возлюбя

проходящую красотку и жену свою родную

внуков, Родину и друга, в крайнем случае себя.

Так творят стихи поэты, беззаветно и безумно,

так летит пчела на вереск: без забот, что будет впредь.

Даже "против мнений света", словно Пушкин вольнодумно.

Так лосось идет на нерест чтобы после умереть.

И рождается творенье, вне расчета, чувства долга.

Повезёт — так позже, где-то, будет славы торжество.

А потом опустошенье. Но, конечно, ненадолго

Ведь любовь спасет поэта. Лишь любовь спасет его.

***

«Довлеет дневи злоба его»

Мы не звери, мы не йети,

люди разных стран и классов.

Ходим в церкви и мечети,

честно вносим взносы в кассы.

Ценим время: век корОток.

Ходим в банки, трасты, тресты,

кормим кошек и сироток,

покоряем эвересты.

Верим очень осторожно

всяким истинам несвежим.

Ближних любим, если можно.

Дальних, если нужно, режем.

Жизнь нам ставила клистиры

гнала плетью, не просила.

Века нашего кумиры:

целеустремленность, сила.

Всяким слабостям не внемля,

Подчиняем даль за далью

Мы ваще вращаем Землю!

Что вы лезете с моралью?!

***

Потому!

"Зачем и почему — две большие разницы"

Никонов. /Абгрейд обезьяны/

Я пишу не «зачем», я пишу «почему».

Повинуясь уму я на клавиши жму.

И мечта высока, и не дрогнет рука.

Рифмы лезут наружу гвоздем их мешка,

Как карманник в карман, как мошкА на свечу.

Я их не затопчу, даже если хочу.

Может, в звуках стихов моих нет красоты,

Незатейливы рифмы и звуки просты.

Ни трехслойных аллюзий, метафор витых,

ни сечений златых не содержит мой стих.

А намеки ясны хоть бомжу, хоть ежу

все, что знаю и думаю — прямо скажу

Для того, однова, и дана голова

Чтоб не путать эмоции, мысли, слова.

Пусть от критиков брань что стихи графомань

А душа все равно улетает за грань

Пусть утрутся и сноб, и ханжа и эстет.

Не нужна мне трибуна! Хочу тет-а-тет!

Не мечтаю о бронзе, лавровых венках

и о толпах фанатов с цветами в руках

И себя не ваяю в стишках, а секу,

Для того и вплетается лыко в строку.

Я не вор, и не гений, и не ангелок,

Для потомков наследства скопить я не смог.

Этот стих не для них. Для меня и для вас.

Он как плата за всё. За «тогда» и «сейчас».

Как галерник к веслу, каторжанин к ядру

Я прикован к стиху, вместе с ним и умру.

И как узник, что отдан во власть палачу,

Тем, кто в камерах ближних я в стенку стучу:

Не хочу без следа провалиться во тьму!

Не для них. Не для вас. Просто так. Потому!

***

О поисках жемчуга в куче навоза

«Где ваше сокровище, там будет и ваше сердце» (ЛУКИ 12:34)

Шел я дорогой шершавою

молодцем добрым, красавою.

Делал, что должно, пока

старость лапищей костлявою

не придавила бока.

Сдобы доедены ситные,

сроки проходят транзитные,

вся шевелюра сиза.

Ноют суставы артритные,

скорбно слезятся глаза.

Матовы стекла фрамужные.

А юбилеи ненужные -

хуже плетей и цикут.

Календари, как недужные

счет заунывный ведут.

Были ли небыли былями?

Грудой в чулане, бутылями,

муть от реалий земных.

Эйдосы все опостылели

Слить бы… Да нет запасных.

Ночь. Тишина беспросветная.

Жжет ретивОе, заветное.

В помыслах тишь-благодать.

Выйдешь в поля интернетные

свежим дерьмом подышать.

ДОсвету маешься с ужина,

зенки прижмуришь натруженно

гумуса слой шелуша:

где же ты, радость-жемчужина,

мысль, красота и душа?

Лжа ли слова изреченные?

Тлен ли стихи обреченные,

полные терний кусты?

Вóльно ль вам вымучать оные,

думой и чувством пусты?

В после-полуночном бдении

выцепишь вдруг в восхищении

чистое, словно слеза,

силы сакральной видение.

Тут же помрешь в обалдении,

И улетишь в небеса.

Не упустите неявное!

Лет истечение плавное,

на уши ляжет лапшой.

Возраст. Ведь это не главное.

Главное, — что за душой.

***

Сказка — ложь?

Скрывает сакральную тайну

ошибка в начале начал:

Средь шумного бала случайно

принц Золушку не повстречал.

Кто скажет: "Да мелочь, в натуре!

Бывает и хуже порой…"

Но дырочка в литературе

становится Черной дырой.

Ведь чуда не с Ним и не с Нею

уже не случится с утра.

Без Золушки будет труднее

поверить в победу добра.

У Хортицы на переправе

потонет весь Игорев полк

И Красную Шапочку вправе

сожрать будет с бабушкой волк.

А мир станет скучным до дрожи,

и чья в этом будет вина?

Хоть сказка неправда, но, всё же,

нам жить помогает она.

Пусть время безвкусно, как вата,

пусть тянется дней череда…

Читайте же сказки, ребята!

Ведь чудо возможно всегда.

***

Поэт и Правда

Я, хотя и не философ сроду,

парадокс забавный изреку:

Не принадлежит поэт народу,

и стране, и даже языку.

Не указ ему ни царь, ни Папа,

нет богатства, званий, степеней.

На поэта не накинуть кляпа,

ни цепей, веревок