Моя сводная Тыковка (СИ) - Ольга Ивановна Коротаева

дверь и бегу к окну. Марат и его тренер стоят слишком далеко, чтобы услышать, о чём они говорят. Но сразу ясно, что беседа не из приятных.

Ахматгариев с сумрачным видом листает страницы на планшете, а его тренер зло что-то говорит, размахивает руками и кривится так, будто каждое слово доставляет ему физическую боль. Я же смотрю на плечи Марата, которые так сильно напряжены, что бугрятся мускулы, на его тело, напоминающее натянутую тетиву, и в животе закручивается тугой узел.

Кажется, неприятности от того, что нас застукали родители, лишь мелочи по сравнению с тем, что пришёл обсудить тренер. Марат даже не замечает, что стоит на холоде босиком. Он же только выздоравливать начал!

Вздрогнув, кидаюсь к шкафу и дрожащими руками вытаскиваю одежду, в которой путаюсь из-за спешки. Кое-как приведя себя в порядок, выскакиваю из комнаты и замираю, слыша со стороны маминой спальни рыдания и тихий мужской голос. Не решаюсь зайти за одеждой Марата, а беру то самое покрывало, в которое куталась сама.

Внизу нахожу тапочки Дамира и пулей вылетаю из дома.

Подбегаю к мужчинам, которые замолкают при моём появлении. Марат отводит руку с планшетом, явно не желая показывать то, что читал. Я же кидаю тапочки:

— Быстро надень! Ты же болеешь…

Накидываю на его плечи покрывало, но Марат не двигается с места, и оно соскальзывает. Мужчина поворачивается к тренеру и твёрдо говорит:

— Это моя личная жизнь.

— Тогда выбирай! — требует тренер.

— Уже выбрал, — не отступает тот.

Тренер окидывает меня таким взглядом, будто я только что с улыбкой воткнула нож в спину Ахматгариева, и презрительно цедит:

— Из-за какой-то толстухи испортишь себе карьеру?!

Мгновенный удар, и мужчина отшатывается, но тут же ответно бьёт Марата по лицу. Брызгает кровь…

Глава 33. Моя главная битва

Кажется, я вскрикиваю, потому, как из дома выбегает Дамир и пытается разнять дерущихся, за ним мама. Она обнимает меня и с силой отводит в сторону. Отчим отшатывается, прижимая к лицу руку, и я испуганно ахаю.

Кричу в отчаянии:

— Прекратите! Пожалуйста!

Вырвавшись из ослабевших от шока рук мамы, бросаюсь к мужчинам, а они замирают и, тяжело дыша, глядят друг на друга с ненавистью. Марат дёргает меня за руку и заводит за свою спину. Тренер сдаётся первым и, сплюнув кровь, стремительно уходит. Хлопает дверцей дорогого авто и уезжает.

Успеваю заметить, как какой-то незнакомый мужчина с фотоаппаратом, видимо, прятавшийся за машиной, бежит к кустам. Показываю Марату:

— Там! Видел? Кажется, нас снимали!

— Не удивлён, — усмехается Марат и, скривившись от боли, трогает разбитые губы. — А удар у старика ещё неплох.

— Марат, ты же болен! — тяну его к дому. — Босиком, полуголый… Умереть хочешь?

— Нет, — вдруг выдыхает он и сжимает меня в объятиях. — Я хочу жить. С тобой! Очень сильно хочу, моя Тыковка. Но сейчас мне нужно уйти. Прости.

Разжимает руки и подходит к отцу. Тот утешает маму, которая при взгляде на мужа прижимает ладони к лицу. Выглядит Дамир действительно ужасно. На скуле кровоподтёк, глаз заплыл.

— Отвезёшь меня в клуб? — спрашивает Марат.

— Сейчас?

— Да, это срочно.

— Оденься! Таня, — отчим смотрит на меня, и я вздрагиваю. — Позаботься о маме, пожалуйста.

— Да… Но…

Меня не слушают. Один из мужчин идёт к автомобилю, второй вбегает в дом. На земле передо мной лежат тапки, валяется покрывало. Мама, обхватив себя руками, тихо плачет. И я иду к ней, прижимаюсь.

— Прости. Я не думала, что всё так обернётся.

— Ты вообще не думала, — зажмуриваясь, шепчет она, и по щекам снова текут слёзы.

Проглатываю боль обиды и осторожно веду маму к дому. Она маленькая, хрупкая, похожа на девочку, а я большая и полная. В этот момент ощущаю себя взрослее её и направляю к кухне. Стараюсь не думать о Марате и его отце, не беспокоиться о том, что случилось в клубе, и зачем приехал тренер. А тем более не собираюсь переживать о жестоких словах.

Мужчины сами разберутся.

А сейчас мне предстоит утешить маму, которая в ужасе от всего происходящего. Следуя совету отчима, завариваю чай и ставлю на стол. Мама продолжает тихо плакать, и я придвигаю чашку ближе.

— Вот. Дамир просил напоить тебя чаем.

Услышав имя мужа, она поднимает глаза, и на миг лицо её светлеет. Я рада, что у них всё так серьёзно, поэтому надеюсь, что мама поймёт меня. Когда она осторожно отпивает, собираюсь с мыслями, а потом тихо сообщаю:

— Утром я съеду. Буду жить отдельно.

Мама со стуком ставит чашку и смотрит на меня с негодованием:

— С ним?!

— Возможно, — мягко улыбаюсь и тянусь к её руке, чтобы ласково пожать, но мама отодвигается. Вздыхаю: — Я уже не ребёнок, мама.

— По поступкам так ещё совсем дитя! — резко отзывается она и отворачивается, будто не хочет на меня смотреть.

Это больно. Но я не собираюсь отступать. Не знаю, что меня подвигло на решительный разговор с мамой. Может, поведение Марата, который живёт так, будто никогда не покидает ринг. Или компьютерные игры научили меня двигаться к цели, невзирая на поражения?

Я всегда добивалась поставленных задач. Для других. Теперь же мне хочется бороться за себя. За свою жизнь. И свою любовь.

— Это ты хочешь так думать, — говорю тихо, но твёрдо. — Потому что боишься за меня. Не желаешь, чтобы мне сделали больно.

Мама шумно вдыхает и быстро моргает, будто не желает поддаваться эмоциям. Её задели явно мои слова, но всё равно смотрит в сторону. Я придвигаюсь и всё же ловлю её ладонь в свои, мягко сжимаю.

— Мам, я уже взрослая. Позволь мне совершать свои ошибки.

Упрямо поджимает губы, но и я не сдаюсь. Захожу с другой стороны.

— Ты была на сто процентов уверена, что Дамир тот самый, когда вы только начали встречаться? Точно знала, что он не причинит тебе боли?

Мама резко поворачивается и выпаливает, глядя с торжеством:

— Да! Он особенный человек, Таня. Я всё знаю про него… И про его сына тоже. Потому и просила тебя не влюбляться в этого несерьёзного человека. Всё, что его заботит — только спорт. Девушек он меняет, как перчатки. И такая, как ты, конечно, стала для него лёгкой добычей!

Блин. Почему так больно?

— Лёгкой добычей? — Губы кривятся, голос звучит сдавленно. — Мам, ты не считаешь меня красивой?

— Что ты? — Мама теряется, смотрит виновато. Пытается исправить ситуацию. — Конечно, ты милая. Нужно лишь немного скорректировать твоё питание и больше заниматься спортом…

— А вот я считаю себя красавицей, — холодно