Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья

– У тебя голова в кровь разбита, надо срочно позвать врача! – В голосе Редькина слышалась паника.

– Не надо никого звать. А то нас снимут с соревнований. Я уже нормально себя чувствую, – буркнула Вихрева и в качестве подтверждения опустила руки, покрутила головой в разные стороны и… покачнулась. – Ну почти нормально…

Никита, до этого молча стоявший рядом, склонился к ней и низким голосом напел короткую мелодию.

– Ай, щиплет! – Эл вновь вскинула руки, обхватывая голову.

– Зато кровь сейчас остановится.

Вихрева с уважением посмотрела на одноклассника.

– Ого, офигеть! Где научился лечебным Выпеваниям?

Черниченко смутился.

– Вообще-то это запирающая мелодия…

– Что?! Ты применил ко мне Песнь, запирающую замки? – она возмущенно уставилась на бореада.

– Но ведь помогло же, – Ник невозмутимо пожал плечами.

– М-может кто-нибудь еще знает, как в-выпеванием очистить мне ф-футболку от кровищи? – снова подал голос Артем.

– Не переживай, Редькин ее тебе постирает, как в отель вернемся, – саркастически проговорила Эл, кивнула головой в сторону одноклассника и чуть поморщилась.

– Я?! – взвился уже пришедший в себя от потрясения Макс. – Это с какой такой радости?

– С такой, что ты мне теперь должен целую неразбитую голову, ясно?

Редькин промолчал, но по лицу его стало понятно, что он думает по поводу таких распоряжений в его адрес. Артем решил, что пора сменить тему:

– А что у н-нас с-со временем?

– Черт, надо поторапливаться, – Макс, единственный, у кого имелись наручные часы, скривился, глядя на циферблат. – Встать-то можете?

Оставшуюся часть полосы препятствий они преодолели медленно и осторожно, а потому без приключений. Макс и Никита, как и раньше, шли впереди, но теперь все проверяли и перепроверяли. У Эл по-прежнему немного кружилась голова, но кровить действительно перестала. Удивительно, но выпевание Ника подействовало, как нужно. Вихрева вообще держалась молодцом, даром что девчонка. Чего нельзя было сказать про Артема – к двери на другом конце гимнастического зала он подошел на последнем издыхании.

На этот раз Редькин не стал демонстрировать свою яркую индивидуальность. Он дождался всех остальных, с тревогой посматривая на бледную Эллу и с презрением – на запыхавшегося Титова.

– Ну что, команда, до окончания выделенного часа у нас осталось всего семь минут, – Макс сделал театральную паузу. – Как вы можете, вероятно, догадаться, фактически мы уже проиграли. Потому что за семь минут…

– Ой, только не начинай! – поморщилась Эл. – Ты, когда рот не раскрываешь, даже как будто милый.

Макс от такого заявления ошарашенно замолчал, а вот Черниченко как раз в этот момент подозрительно закашлялся.

– Н-ну что, з-заходим?

Все переглянулись, и Редькин, стоящий у двери, потянул за ручку.

Глава, в которой птенцы попадают в ловушку

Они ввалились в следующее помещение почти одновременно, в приятном предвкушении от самой классной части соревнований. Потренировать Выпевания на психео удавалось редко, и всякий раз приходилось делать это с оглядкой, чтобы неКрылатые не заметили.

Пройдя по инерции несколько шагов, одноклассники в недоумении остановились. Дверь сзади захлопнулась со зловещим грохотом. Тишину разорвал удивленный голос Черниченко:

– Это что еще за фигня?

– Афанасьева с-сказала, что тут «п-плавает психео»… – протянул Артем.

– Остальные говорили нам то же самое, – изумленно подтвердил Макс.

– Н-но это ведь с-сложно описать как «п-плавает», да?

Его вопрос повис в воздухе неотвеченным, потому что никто не знал, что сказать. Вместо небольших полупрозрачных облачков психео с расплывающимися краями, которые птенцы привыкли видеть на тренировках, перед ними словно бурлила штормовая туча. Сизая пелена расползлась по всей комнате, сильно ограничивая видимость. Было совершенно непонятно, есть ли в этом помещении какая-то мебель, хоть что-то еще кроме стен, растворяющихся впереди.

– Давайте вернемся, а? Тут явно что-то не так! – Эл развернулась, направляясь обратно к двери, но резко затормозила. – Блин!

За то краткое время, что ребята разглядывали комнату перед собой, заполненную странной, словно взбесившейся энергией, пространство за ними тоже затянуло дымкой психео. Вихрева решительно шагнула вперед и выпела несколько низких нот. Полупрозрачная преграда прямо на глазах стала уплотняться. С боков потянулись дополнительные ручейки энергии, насыщая психео, заполняя собой все свободное место.

– Что за?.. – удивленно пробормотала Эл.

А вот Редькин не стал стесняться в выражениях и практически заорал:

– Ты что наделала, долбанутая? Совсем мозгов нет?

– Не понимаю… – Вихрева явно растерялась. – Я хотела, наоборот, отогнать туман. Не могла же я перепутать мелодию?

– Очевидно, могла, – глубокомысленно заявил Никита. – Что будем делать? Я что-то не хочу соваться в… это.

На последнем слове его заметно передернуло. Нет, в теории они знали, что психео не должно причинить им физического вреда. Это всего лишь эмоции. Чужие эмоции, принявшие такую форму, которые видят только Полукрылые. Но добровольно окунаться в шевелящуюся массу грязно-серого цвета, стеной стоящую у них на пути, желания ни у кого не возникало.

– М-может, это все-таки т-такое испытание? – неуверенно предположил Артем. – М-может, все н-не так уж и с-сложно? Д-давайте хотя бы п-попробуем, а?

– Странное какое-то испытание, Тем. Ты посмотри только, какого цвета эта энергия… Явно эмоции мощные и резко отрицательные – горе, страх, боль, ненависть, – Эл покачала головой. – Такие распылять надо, а я лично что-то не припомню, чтобы Виталий Иванович про такое на тренировках рассказывал.

– Давайте попробуем, – решил за всех Макс. – Распылять не умеем, да, но не совсем же мы безнадежные! Можем отодвинуть, барьер поставить, рассечь… Что мы там еще проходили? Ну что, поехали?

Он окинул взглядом каждого из команды и, не встретив возражений, повернулся спиной к двери. Прозвучала Песнь хлыста. Остальные члены команды тоже присоединились и, встав полукругом, стали пробиваться сквозь дымчатое марево.

Некоторое время было слышно только мелодии Выпеваний, воспроизводимые одним женским и тремя мужскими голосами. Ребята рубили, двигали, снова рассекали плотную массу психео и снова двигали, сантиметр за сантиметром. Сдували вязкий туман звуками со своего пути, но он вновь возникал на прежнем месте, просачивался в любую появившуюся лазейку. Лишь к самим птенцам психео пока не приближалось, оставляя вокруг них примерно метр свободного пространства.

Сложно сказать, сколько времени это продолжалось, но постепенно все выдохлись. Все реже и реже звучали Выпевания. Одноклассники тяжело дышали и устало поглядывали друг на друга. Лица покрылись испариной.

– Нужен перерыв, – наконец признал Редькин и, наклонившись, уперся ладонями в колени.

– А я что говорила, умник? – Эл приходилось тяжелее всех. Ее лицо снова побледнело, и, кажется, открылась рана на голове. Пряди намокли от крови и слиплись. – Такое плотное психео просто не получится разогнать теми простыми Выпеваниями, которые мы знаем.

Макс скривился, явно не собираясь признавать свою ошибку. А вот у Черниченко с этим проблем никогда не было:

– Похоже на то. Тогда что, отдохнем и обратно двигаем? К двери? И пусть учителя сами с этой фигней разбираются, а мы…

– Э-э-э… – прервал его пламенную речь Артем, – Я с-стесняюсь с-спросить… А обратно – это к-куда?

– В смысле? – не сообразил Никита, а вот Макс и Эл, судя по всему, поняли и тревожно переглянулись.

– В смысле м-мы тут крутились и в-вертелись во все стороны. Ты п-помнишь, в какой стороне теперь н-находится дверь?

Лицо у Черниченко вытянулось, когда он осознал, в какой ловушке они оказались. Секунды текли медленно. Воображение разыгралось, и хоть Артем никогда не страдал клаустрофобией, сейчас ему казалось, что психео смыкается вокруг них. Как будто круг свободного пространства становится все уже, и уже, и… Вдруг Макс вскинулся: