В радости и в горе - Кэрол Мэтьюс

Дэмиен до сих пор не мог понять, что он в ней нашел, не считая прелестей, что сами бросались в глаза: большой груди, ухоженной попки и минимума серого вещества. А может, и не стоило искать ответ? Что, если это просто зов природы? В офисе от этого зова страдали все поголовно — удивительно, как вообще в их конторе хоть что-то делалось. А винить в этом он был склонен электронную почту — это был рассадник любовной переписки. Отдел кадров рассматривал использование собственности компании в целях, способствующих развитию личных отношений между сотрудниками, серьезным дисциплинарным нарушением. Если б таковое открылось, то добрая половина коллектива потеряла бы работу! Включая всех менеджеров и секретарей.

Дэмиен взглянул на часы. В запасе еще уйма времени. Он прошелся вдоль витрин магазинов, лениво рассматривая портфели из потертой кожи, шелковые рубашки «от кутюр», свитера ручной вязки и шляпы в стиле «Индиана Джонс». Ну, до Индианы Джонс ему пока что далеко — по возрасту. Хотя в пятьдесят ему хотелось бы выглядеть так же — мужественным и небрежно-изысканным. Однако нужно смотреть правде в глаза: если вы и в пятьдесят собираетесь всерьез претендовать на внимание противоположного пола, то уж точно вы должны быть не в одежде от «Next», что, как ни крути, означает «следующий».

Все еще размышляя о будущем имидже, он увидел ЭТО. «Это» сияло в лучах яркого точечного света, заливая витрину зеленым свечением, и «это» было самое то, что нужно. «Это» было самым большим и самым шикарным бриллиантовым кольцом из всех, что он когда-либо видел вживую. Вот что вернет ему отчужденное сердце возлюбленной. В данном случае бриллианты должны были стать лучшим другом мужчины. Это был чистый, прозрачный камень, ограненный в форме слезы (как кстати!). Дэмиен и сам не мог поверить в свою романтичность. «Переобручальное» кольцо. Он преклоняет перед Джози колено и молит принять его обратно. Заключительная строка. Бурные аплодисменты.

Сонный продавец в ювелирной лавке проснулся, как будто наступило Рождество — да не одно, а все сразу. Как только он осознал, что нужно раннему покупателю, он и сам просиял, как бриллиант, и светился без удержу все то время, пока Дэмиен прятал бархатный коробок глубоко во внутренний карман пиджака и похлопывал сверху, убеждаясь, что кольцо там хорошо устроилось. Даже пластиковая карта АМЕКС, повидавшая на своем веку не одну нелепую и безумно дорогую покупку, и та охнула в изумлении, будучи проведенной через терминал. Что и говорить, то было просто офигительное кольцо, однако и нулей на бирке было ему под стать. Но он был уверен, что все его затраты более чем окупятся.

Кольцо обошлось ему в целое состояние. Впрочем, она того стоила. Такие женщины, как Джози, встречаются одна на миллион, а такие, как Мелани, — стоят по пенни за десяток. Пойми он это раньше, то мог бы не только избежать большой головной боли, но и сэкономить на адвокате. Никто никогда не понимал и не поддержал его больше, чем Джози. А что он получал от Мелани? Сомнительную честь эксперта по вытаскиванию кукурузных хлопьев из видеомагнитофона? Какой мучительный урок. И дорогой — Дэмиен похлопал себе по карману. Зато теперь он перевоспитался и был готов поклясться в том, что, сколько бы он ни изменял ей (в будущем), он ни за что и никогда ее не бросит.

Все, что оставалось узнать, — это место торжества. Он набрал телефон Марты на своем мобильном, отбивая ногой ритм в ожидании, пока звонок пройдет через эфир.

— Привет, — ответил далекий женский голос.

Дэмиен закрыл ухо пальцем.

— Марта?

— Нет, это Фелисия. Марта сейчас немного занята. Она собирается в церковь.

— Я тоже должен быть на свадьбе, но куда-то засунул свое приглашение. Вы мне не напомните, где состоится торжество?

— Конечно. — Фелисия пролепетала имя отеля, пока Дэмиен спешно записывал его на обратной стороне конверта, выловленного из кармана.

— Спасибо, очень кстати. А Джози там?

— Да, но она тоже занята. Это срочно?

— Нет. — Куда спешить, если впереди была целая жизнь.

— Передать ей, что вы звонили?

— Нет, не стоит ее беспокоить. — Он хотел, чтобы его появление стало сюрпризом всей ее жизни.

— Тогда, как я понимаю, до встречи, — сказала Фелисия и повесила трубку.

«Это точно», — подумал Дэмиен, улыбнувшись.

Глава 21

Холли выглядела неважно. Она глубоко затягивалась сигаретой и пила напиток, подозрительно напоминающий кофе, несмотря на все заверения, что кофеин она не употребляет.

Мэтт чувствовал себя котом, который поначалу намеревался проникнуть куда-то внутрь, но затем, по зрелому размышлению, решил не рисковать здоровьем и остался снаружи. На удивление, Headstrong появились в студии. Естественно, не в назначенное время, но все же появились, что по канонам бойз-бендовских тусовок уже было верхом обязательности. В ожидании так называемого интервью они развлекались игрой в Nintendo Gameboy. Тем временем кудесники микса бесшумно колдовали над тем, что было записано вчера. Оу, оу, бейби, откуда я мог знать, как много ты для меня значишь, когда позволил тебе уйти. Оу, оу, бейби. И т. д. и т. п…

Мэтт думал о том, где сейчас Джози. Наверное, наряжается в свое сиреневое платье, суетится, как положено подружке невесты, зато пройдет несколько часов, и он внезапно появится на свадьбе у Марты, — и это станет сюрпризом всей ее жизни.

Мэтт сел возле Холли. Та устало улыбнулась.

— Хорошо спала?

Холли обхватила ладонями чашку и придвинула поближе к себе.

— Если бы ты принял вчера приглашение, сегодня мог бы не задавать этот вопрос.

— Ты же сама понимаешь, что это была плохая идея.

— Я думала, это была хорошая идея.

Мэтт попрощался с Холли у подъезда ее дома. На прощанье они поцеловались. Не то, чтобы очень уж страстно, но и не совсем целомудренно — играя языками, закусывая губы и взасос. Нельзя сказать, что это было неприятно. Когда он дал понять, что не хочет, чтобы их отношения заходили дальше, Холли возмутилась. На ее взгляд, после того, что между ними уже произошло, он, как джентельмен, просто обязан был не останавливаться на достигнутом. Надо признать, что если бы она проявила чуть больше настойчивости, то крепость непременно была бы взята. Твердыня безбрачия, которую Мэтт возвел вокруг себя, вовсе не была так уж неприступна… Если бы Холли не ныла, не скулила, а решительно взяла дело в свои руки, то воля Мэтта была бы сломлена: как и любой другой мужчина, который сознает, что он всего-навсего «очередной», Мэтт проявлял удивительное слабоволие, как только дело доходило до «слабого» пола. В последнее время, однако, для него стало важно заниматься сексом/любовью/исполнять горизонтальное танго не просто так, а с той, которая вызывала в нем чувство, то есть с которой хотелось проводить время, а не спешить смыться до того, как поджарятся на сковороде яйца с беконом. И кроме того, неплохо было бы получше узнать человека и до того. Все это он попытался объяснить Холли, прежде чем покинуть ее и перехватить такси до своего отеля. Холли его взглядов не разделяла.

— Может, в следующий раз? — спросил Мэтт, надеясь, что это не прозвучало слишком уж «отшивающе».

— Этот раунд ты проиграл, жалкий англичанин, — сказала она с холодком, но не бесповоротно, и он подумал, что не обидел ее.

— Хочешь узнать мнение этих ребят на темы мировой значимости?

— Не могу представить себе ту тему, которая бы сейчас меня взволновала.

Их глаза встретились, и Холли подмигнула ему:

— А я могу.

Headstrong, как изначально и предполагал Мэтт, оказались вовсе не из Нью-Йорка. Джастин, самый разумный из них, был родом из Басилдона; Тайрон приехал из Барнсли и, скорее всего, с таким именем натерпелся издевательств еще в школе; Бобби прикатил из Акрингтона; а Стиг большую часть своей жизни провел в Мэйдстоун, без сомнения, по-своему очаровательном местечке в сельской Англии, никак не способствующем развитию интеллектуальных задатков. Единственный вопрос, который в связи с этим возник у Мэтта, звучал так: зачем надо было переться за тридевять земель, чтобы взять у них интервью, если он мог спокойно сделать это в том же Люишеме или Кэмдене? Почему всех собрал Нью-Йорк, объяснила Холли в своей предваряющей интервью речи: для того чтобы покорить мир, вначале надо покорить Америку, а Нью-Йорк — это Америка и есть. После этого мировая популярность должна была прийти сама собой. После этого заявления слова «удачи вам», которые, вроде бы, сами приходили на ум, отчего-то застряли в горле.

Мэтт чувствовал себя школьным учителем в неуправляемом классе. Headstrong сидели, дурачась почем зря — отпуская друг другу подзатыльники и пиная ногами. Никто о них не слышал бы и краем уха, если бы компании «Beeline Management» отчего-то не стукнуло в голову выдернуть их, как редиску с грядки, из тьмы забвения и неизвестности. Возникало подозрение, что они просто-напросто оказались в нужное время в нужном месте, например на Ибице[34], где как раз «расслаблялся» размякший в романтической обстановке менеджер «Билайна». Дальше Ибицы они вряд ли бывали, да никто бы их дальше и не пустил. Теперь им приходилось придерживаться имиджа — неотъемлемого атрибута подобных мест. Жесткий распорядок дня, заполненный гламурными вечеринками с перерывом на массаж и макияж, давал о себе знать. Шестидюймовый слой грима апельсинового цвета покрывал искусственный загар, который, в свою очередь, пытался скрыть угри и сыпь от постоянного недоедания, недосыпания и недоумывания. Зато уж зубы сверкали неестественной белизной, которая могла быть результатом только самого непосредственного вмешательства «Colgate» — компании, славившейся не только непроверяемым качеством зубной пасты, но и очень серьезными специалистами, которым уже некуда было ставить пломбы. Идеальные улыбки, очевидно, играли едва ли не самую важную роль в рекламной кампании. Главную роль второго плана исполняли штаны, которые могли дополнительно вместить небольшой отряд герл-скаутов. Не удивительно, что девочки-подростки их обожали, а все мужское население — ненавидело лютой ненавистью. Как там сказал редактор Мэтта? Если тебе надоело интервьюировать бойз-бенд — тебе надоело жить. Кампания с Headstrong стремительно развивала в нем нежелание жить.