Молотов. Тень вождя - Б. Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из этого признания подчиненная роль Молотова в осуществлении внешней политики видна особенно явно.
Очень точно роль Молотова в сталинской дипломатии охарактеризовал известный историк и журналист Леонид Млечин:
«Молотов не был дипломатом в традиционном понимании этого слова. Он не был дипломатом, который должен очаровывать партнеров на переговорах, завоевывать друзей и союзников. Этим занимался Сталин, прирожденный актер. У них со Сталиным программа переговоров была расписана наперед. Сталин его выпускал первым, и Молотов доводил партнера до белого каления своим упорством. Тот был в отчаянии, считал, что все сорвалось, а это была лишь разведка боем. После такой подготовки высокопоставленных гостей везли к Сталину... Во время бесед Сталина с иностранцами Молотов молчал, иногда Сталин обращался к нему, называя его «Вячеслав», предлагал высказаться. Тот неизменно отвечал, что Сталин сделает это лучше. Иностранцы фактически жаловались на Молотова. И добродушный Сталин вроде бы шел им на уступки».
В общем, старая игра в злого и доброго следователя.
Иногда говорят, что Молотов, дескать, был «гениальным менеджером — великим дипломатом». На самом деле и во внешней политике, как и во всем другом, Вячеслав Михайлович был всего лишь сталинским приказчиком. Он скорее изображал главу внешнеполитического ведомства, прекрасно сознавая, что реальным главой был Сталин. Молотов занимался, по сути, техническими вопросами — инструктировал послов, поручал своим сотрудникам готовить меморандумы, материалы для переговоров. А на переговорах с союзниками он демонстрировал поразительную жесткость — чтобы партнеры в полной мере оценили уступчивость и доброжелательность Сталина. Правда, когда действовать следовало быстро, как при заключении пакта Молотова — Риббентропа, или когда слабых партнеров, вроде министров государств Прибалтики, надо было принудить к капитуляции, игра в доброго и злого следователя отбрасывалась. Молотов в этих случаях лишь исполнял приказы Сталина, и они или вдвоем разрабатывали текст договора (как в случае с Риббентропом), или Молотов один вынуждал своих партнеров согласиться на ввод советских войск в Литву, Латвию и Эстонию.
4 мая 1941 годах Политбюро приняло постановление о назначении Сталина председателем Совнаркома, а Молотова — его заместителем по Совнаркому, Жданов стал заместителем Сталина как секретаря ЦК ВКП(б). Это
было сделано «в целях повышения координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны».
На практике начавшаяся спустя всего полтора месяца война не позволила Жданову стать реальным заместителем Сталина в текущих партийных делах. Жданов всю войну почти безвылазно провел в осажденном Ленинграде, и в действительности ту роль, которую постановление от 4 мая 1941 года предназначало Жданову, всю войну и первые послевоенные месяцы выполнял Маленков.
14 июня 1941 года в газетах было опубликовано заявление ТАСС, утверждавшее, что Германия столь же скрупулезно соблюдает Пакт о ненападении, как и Советский Союз. Об обстоятельствах появления этого документа Вячеслав Михайлович вспоминал много лет спустя:
«За неделю-полторы до начала войны было объявлено в сообщении ТАСС, что немцы против нас ничего не предпринимают, у нас сохраняются нормальные отношения. Это было придумано, по-моему, Сталиным... Это дипломатическая игра. Игра, конечно. Не вышло. Не всякая попытка дает хорошие результаты, но сама попытка ничего плохого не предвидела... Сообщение ТАСС нужно было как последнее средство. Если бы мы на лето оттянули войну, с осени было бы очень трудно ее начать».
На самом деле заявление ТАСС призвано было проверить, действительно ли концентрация немецких войск на Востоке призвана прикрыть подготовку к высадке в Англии. Но поскольку немцы не отреагировали на это заявление, Сталин и Молотов решили, что Гитлер продолжает прежнюю игру и в действительности в самое ближайшее время вермахт высадится на Британских островах. Тем более что заявление ТАСС было реакцией на дезинформационную статью Геббельса «Уроки Крита», из которой можно было понять, что осуществление десанта в Англию — не за горами. За десять дней до этого, 4 июня, Политбюро приняло постановление о формировании к 1 ию-
ля 1941 года 238-й польской стрелковой дивизии Красной армии, предназначавшейся для участия в нападении на Германию.
На вопрос Чуева, как Сталин относился к Гитлеру, Молотов ответил так:
«Сказать — недооценивал, это было бы неправильно. Он видел, что все-таки Гитлер организовал немецкий народ за короткое время. Была большая коммунистическая партия, и ее не стало — смылись! А Гитлер вел за собой народ, ну и дрались немцы во время войны так, что это чувствовалось».
Когда 22 июня 1941 года Риббентроп сообщил об объявлении войны советскому послу в Берлине Деканозову, по словам присутствовавшего при этом в качестве переводчика Бережкова, «произошло неожиданное: Риббентроп поспешил за нами, стал шепотом уверять, будто лично был против решения фюрера о войне с Россией, даже отговаривал Гитлера от этого безумия, но тот.не хотел слушать.
“Передайте в Москве, что я был против нападения”, — донеслись до меня последние слова Риббентропа, когда, миновав коридор, я уже спускался вслед за послом с лестницы».
Говорят, что в начале 60-х годов пенсионера Молотова встретил на Тверском бульваре один из репрессированных, вернувшийся из ГУЛАГА. Он поинтересовался у Вячеслава Михайловича: «Как поживает твой друг Риббентроп?» Молотов ничего не ответил. Но, наверное, ухмыльнулся про себя: он-то уцелел...
N
В годы Великой Отечественной войны
22 июня 1941 года в 12 часов дня, выступая по радио, Молотов первым сообщил советскому народу о германском нападении:
«Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города... Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером...»
Молотов призвал к «отечественной войне за Родину, за честь, за свободу». Свое обращение он завершил знаменитыми словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Мало кто знает, что это была цитата из одного из первых военных воззваний Гитлера.
Выступление 22 июня 1941 года — это, без сомнения, одна из лучших речей Вячеслава Михайловича. Это был один из редких случаев, когда он говорил совершенно искренне. К тому же был по-настоящему потрясен внезапным германским нападением, и в экстремальной ситуации нашел нужные слова, чтобы, сообщив о начавшейся войне как о серьезнейшем трагическом испытании, воодушевить народ на победу.
В первый день войны Молотов, несмотря на бессонную ночь, читал донесения послов. 26 июня он инструктировал посла в США К. А. Уманского:
«Вам следует немедленно пойти к Рузвельту или Хэллу и запросить, каково отношение американского правительства к этой войне и к СССР. Вопросов о помощи сейчас не следует ставить».
К счастью, Англия устами Черчилля сразу заявила о поддержке всеми силами борьбы Красной армии с Гитлером. Рузвельт также заверил посла, что Соединенные Штаты всецело на советской стороне, хотя в войну пока и не вступают.
В первые дни войны, собираясь с дочерью Светланой в эвакуацию, Полина Жемчужина писала мужу:
«Вяченька, родной, любимый! Уезжаем, не повидав тебя. Очень тяжело. Но что делать, другого выхода нет. Желаю вам всем много сил и бодрости, чтобы помогли вашими решениями и советами победить врага. Береги себя, береги нашего дорогого нам всем т. Сталина. Рука дрожит. О нас не думай. Думай только о нашей родине и ее жизни. Всей душой всегда и всюду с тобой, любимым, родным. Целую бесконечно много раз».
12 июля 1941 года В. М. Молотов и посол С. Криппс подписали Соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии. Налаживалось сотрудничество со странами антигитлеровской коалиции, восстанавливались дипломатические отношения с находившимися в изгнании в Лондоне правительствами европейских государств, оккупированных фашистской Германией (Бельгия, Норвегия, Польша, Чехословакия и др.). 14 августа Молотов сообщил послу СССР в Турции С. Виноградову, что советское правительство согласно установить официальные отношения с де Голлем как руководителем французов-антифашистов.
