Молотов. Тень вождя - Б. Соколов

Чартисты в старой Англии говорили: «Овцы съели людей». О нас можно сказать: «Армия погубила социализм». Армия, призванная защищать наш народ, губит его. Армия высосала из нашего народа все соки. Вся страна прямо или косвенно работает на армию.

Строительство социализма у нас превращено в строительство армии. Разве мы можем, разве мы должны следовать за империалистами? Они могут себе позволить содержать армию, ибо разбой — есть их ремесло, а мы должны дать возможность жить нашему народу, и мы будем непобедимы.

Мания преследования у «вождя» стоила миллионов жизней. Мания нападения на нас — стоит жизни всего народа. Создается впечатление, что у нас есть специальная группа людей, заинтересованная в раздувании страхов. Видимо, армия — это хорошая кормушка для многих бездельников. В одной Москве столько офицеров, получающих в месяц не менее 3000 руб., сколько их нет во всем НАТО.

Не аннулированием займов, за которые народ платил свои трудовые гроши, потом и кровью заработанные, можно обогатить нашу страну. Необходимо искать другие источники.

База Порколла-Удд стоила нашим людям несколько займов, а что проку?

Мы бросаем подачки всем нищим: друзьям и недругам — старая сталинская манера, но известно, что любовь за деньги не покупают и все эти Египты, Йемены, Пакис-таны, Камбоджи и прочие наши иждивенцы — это друзья до первого случая.

Они получают украинскую пшеницу, а Волынь живет впроголодь. Что касается целинного хлеба, то он гниет, к сожалению, в буртах.

О многом необходимо подумать, Вячеслав Михайлович, Вам — ленинцу. Будьте уверены, что народ всегда на стороне правды.

Желаю Вам здоровья и долгих лет жизни.

Подписать не решаюсь — врать не умею.

12.IV. 1957 г.

(Дата вписана простым карандашом, очевидно, в секретариате Молотова. — Б. С.)

РГАСПИ. Ф. 82, оп. 2, д. 1467, л. 79

Анонимное письмо Хрущеву, Булганину и Молотову от группы офицеров. 26 июня 1957 года

Секретарю ЦК Коммунистической партии Советского Союза тов. Н.С. Хрущеву,

Председателю Совета Министров СССР тов. Н.А. Булганину,

Министру Государственного контроля тов. Молотову В.М.

' В тот момент, когда К. П. Советского Союза и Правительство напрягают свои усилия на экономию государственных средств и ведут борьбу со всякого рода излишествами, маршал Москаленко за счет государственных средств, общесоюзного бюджета по параграфу 6 сметы МО СССР приказал включить в титул капитального строительства МО СССР на 1957 год постройку себе лично новой дачи по сметной стоимости 1,5 мил. руб. в районе аэродрома Внуково. Строительство дачи развернулось полным ходом. Несмотря на то что маршал Москаленко уже имеет роскошную дачу, каку^о не имел еще ни один генерал старой армии, он, пользуясь своим высоким положением и не жалея государственных средств, попирая все советские законы, в угоду своей жене стал на путь растратчика государственных средств, выбрасывая миллионы на личное обогащение. Как можно рассматривать такой факт, как можно терпеть врастание советского воина в такую барскую роскошь? Это недопустимо, тем более в настоящий момент, когда везде и всюду преследуется сокращение расходной части бюджета. Владимир Ильич Ленин не строил и не собирался строить дачи, да они пролетариату

не нужны, а вот маршал Москаленко, попирая Ленинскую чистоту мировоззрения, встал на путь расточительства государственных средств, перерожденца и рвача.

Думается нам, что эта алчная потребность в постройке второй дачи будет ЦК КПСС пресечена, а маршал Москаленко будет привлечен к строгой ответственности. А эти 1,5 млн. руб. обратить на строительство жилых домов для рабочих, которые еще живут в подвалах и старых бараках.

Надеемся, что Никита Сергеевич уймет зарвавшегося маршала, потерявшего, между прочим, своими поступками авторитет у советских офицеров.

Подписи мы свои не указываем, так как очень опасаемся: за эту правду нас, офицеров, маршал Москаленко немедленно демобилизует из армии.

26.VI.57

(Дата поставлена карандашом, видимо, в секретариате Молотова. — Б. С.)

РГАСПИ. Ф. 82, оп. 2, д. 1467, л. 122

Письмо В. М. Молотову от вдовы маршала И. С. Конева А. В. Коневой. 1974 год

Уважаемый Вячеслав Михайлович!

Еще год назад я получила Ваше согласие на беседу, которая, к сожалению, по моей вине не состоялась. Меня продолжают волновать события, происходившие на Западном фронте, которым командовал мой муж в октябре 1941 года. В том, что происходило тогда, много неясного. Муж о 1941 годе написать не успел. Один из самых острых моментов — приезд на Западный фронт Комиссии ГКО в октябре 1941 года. Мне бы очень хотелось узнать у Вас, как обсуждался вопрос о судьбе Конева. В связи с этим я позволю себе задать Вам, уважаемый Вячеслав Михайлович, несколько вопросов.

1. Отражены ли ход заседания Комиссии и ее решения в каком-либо документе?

2. Присутствовал ли Г. К. Жуков на заседании Комиссии в штабе Западного фронта? Комиссией или по личному ходатайству перед Сталиным было принято решение о на-

значении Конева заместителем командующего Западным фронтом?

3. Стоял ли вопрос о привлечении Конева к ответственности? Был ли вопрос поставлен официально или, как существуют предположения, лишь в реплике К.Е. Ворошилова?

Заранее глубоко благодарна. Само собой разумеется, что Ваши ответы будут храниться только у меня.

Вдова маршала Конева А. В. Конева

РГАСПИ. Ф. 82, оп. 2„ д. 1449, л. 24

Мне не известно ни об одном письме Молотова вдове маршала Конева Антонине Васильевне, равно как и о том, состоялась ли между ними какая-либо беседа. На вопросы, поставленные в письме, Молотов фактически ответил в беседах с Феликсом Чуевым. Вячеслав Михайлович, в частности, утверждал, что ему пришлось уговаривать и убеждать Конева в том, что Жуков лучше него справится с командованием. Если бы Конева действительно хотели расстрелять, как утверждает в мемуарах Жуков, то никто бы Ивана Степановича, разумеется, уговаривать не стал. Также из воспоминаний Молотова не следует, что Жуков принимал какое-либо участие в решении судьбы Конева, хотя на слова Чуева о том, что «Жуков его (Конева. — Б. С.), кажется, защитил», Молотов ответил утвердительно и сразу же перешел к тому, как снимал Ворошилова в Ленинграде.

Но вот что самое удивительное. В посмертно изданной наиболее полной версии мемуаров Конева не только содержится его собственный рассказ о событиях октября 41-го, будто бы надиктованный им на магнитофон, но и документ: письмо Сталину с просьбой назначить Жукова командующим, а Конева — первым заместителем командующего Западным фронтом, переданное в Ставку 10 октября 1941 года в 15.45. Письмо подписано всеми членами комиссии: Молотовым, Ворошиловым, Булганиным, Василевским, а также самим Коневым, но не Жуковым. По свидетельству Конева, никто его расстреливать или отдавать под суд не собирался, а Жуков в заседании комиссии участия не принимал.

Тут допустимы несколько версий. Либо Антонина Васильевна сознательно скрыла то, что существует пленка с записью воспоминаний Конева об этом эпизоде, равно как и документ, содержащий предложения молотовской комиссии, либо она не обнаружила эту запись даже через год после смерти мужа. Возможно также, что эпизод с приездом комиссии был включен в коневские мемуары не самим Иваном Степановичем, а его вдовой, которая основывалась на найденном впоследствии документе, а также, возможно, на каком-то устном рассказе Молотова (или своего мужа). Боюсь, что окончательного ответа на вопрос, которая из этих версий соответствует действительности, мы уже никогда не узнаем.

1

Викжель — Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профессионального союза (август 1917 — январь 1918).