Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука» - Александр Полюхов

Сосновский испытывал жестокую фрустрацию, выходя из Высокого суда Лондона: его миллиардные иски к прежним партнерам по бизнесу проваливались один за другим, теперь предстояло еще и оплатить судебные издержки. Состояние и влияние таяли на глазах, что давно поставило на порог депрессии. Тревожные ожидания оправдались на все сто: женщина-судья постановила, что только компенсация адвокатам истцов составит почти 40 млн. фунтов. Более того – наглая англичанка откровенно усомнилась в его статусе политического беженца, указав на его былые «подвиги»: крышевание и вымогательство. В ельцинской России такую дурнушку в мантии олигарх заставил бы публично удовлетворить его похоть в извращенной форме, однако в Англии оставалось лишь истошно брызгать слюной в микрофоны наглых телерепортеров. Так и до суицида недалеко.

Телохранители, наконец, сумели вывести его из неоготического замка на Стрэнд, и группа направилась к ожидавшему лимузину. Здесь, загадочно улыбаясь в рыжую бородку, ожидал Сакаев. Тщательная прическа и костюм от Burberry не делали Ахмеда лондонцем – наглость и отсутствие приличных манер не скроешь под хорошим прикидом.

– Паршивую шлюху в мантии надо вы****ь прямо в зале суда, – рвал и метал Сосновский. – Сука последняя.

– Забей, Борис! У меня хорошие новости из Москвы.

– Какие?

– Братья нашли Алехина, его жену и сына. Что скажешь?

– Пусть копают дальше. По обычной схеме. Особо интересуют слабые места, где на него можно надавить. Дорого обойдется? – заволновался поиздержавшийся интриган.

– Пока бесплатно. Если серьезное дело выгорит, отблагодарим братьев.

– Поехали ко мне на Савил Роу. Обкашляем ситуевину и звякнем Данилину – пора пистон ему вставить. Кокрейну ничего не скажем, а то привык нас на халяву использовать. Пусть сам придет и попросит помощи. Тогда и поглядим, что можно будет наварить.

– Это верно: бывает, арбу грузят на лодку, бывает, лодку – на арбу.

Будь Борис и Ахмед более восприимчивы к культуре страны пребывания, они меньше ругались бы русским матом и цитировали кавказские поговорки. Вместо этого пошли бы по пиву в таверну Dog and Duck, здесь же на Стрэнде. Именно там заговорщики четыреста лет назад замышляли ликвидировать монархию, взорвав Палату лордов 36 бочками пороха. О подрывных акциях в России Сосновский и Сакаев предпочли договариваться в лимузине и в офисе. Или такова новоанглийская манера?

«Лошадиное лицо» слыл крепким профессионалом, а посему не полагался лишь на сообщения агентуры. Информация поступала по оперативно-техническим каналам, пусть рассеянная в словесной шелухе, зато не искаженная субъективизмом источников. О беседе русских «беженцев» он не узнал в тот день – ему сообщили на следующий. Прослушка стояла в офисе Сосновского, контролировались и телефонные звонки, исходившие из Великобритании на мобильник любовницы Данилина.

Но вне его поля зрения оставалась хитрая связь между Сакаевым и «Танком». Как и почти весь международный интернет-трафик из России, она шла через коммуникационные узлы на территории Швеции, Финляндии и ФРГ. Тамошние правительства не мешали американскому Агентству национальной безопасности ретранслировать весь объем в США, где его обрабатывали суперкомпьютеры с элементами искусственного интеллекта. Малоизвестное общественности ведомство меж тем тратило половину бюджета разведсообщества США на сбор сведений техническими средствами. Кое-что АНБ передавало «кузенам» (Англии, Канаде, Австралии и Новой Зеландии) через файлообменную базу Stone Ghost. Переписка Сакаева туда не попадала.

Прямо с Московского вокзала Алехин направился по антикварным магазинам Петербурга. Выбор здесь лучше, а цены – ниже, нежели в Москве. Приглянулась трость с замаскированным внутри стилетом. Незамысловатая инкрустация выглядела изрядно пожелтевшей, однако серьезно поторговаться не удалось – кость оказалась мамонтовой, а не слоновой. Новое знание сделало артефакт интереснее, а желтизну привлекательнее: «Буду брать на прогулки с собаками».

Таксисту пассажир предъявил корочку ветерана СВР и, намекнув на наличие врагов, предложил заложить проверочный маршрут по городу. Тот постарался, оправданно понадеявшись на щедрую оплату. Наконец, возле Александровского сада резко тормознул и был отправлен «обедать-отдыхать» с требованием забрать пассажира через 15 минут после его звонка на мобильный. Алехин пешком двинулся к входу в Адмиралтейство.

Караульный в ладно сидевшей новенькой форме сделал важное лицо, однако, повторно взглянув в стальные глаза посетителя, передумал и вызвал дежурного офицера. Тот не первый год служил при Главном штабе ВМФ и даже переехал с ним в Питер, куда мозг флота вернулся из длительной сухопутной ссылки в Москве. Появившись между двумя огромными глобусами, украшавшими холл с петровских времен, моряк сходу определил серьезность визитера.

– Могу провести к помощнику командующего, только вам придется ему изложить суть вопроса.

Помощник удивленно покрутил в руках предложенную разведчиком флешку. Любопытство или чутье взяли верх над осторожностью, и он сунул её в ноутбук, не подключенный к внутренней сети штаба. На экране вспыхнуло предупреждение: «Несанкционированный доступ карается по статье 275 УК РФ „Государственная измена“.» Затем появился медленно развивающийся штандарт российского Президента.

– Рискнешь дальше смотреть, капдва? – вступил Матвей, – или сразу проведешь к начальнику?

– Командующий на верфи спускает на воду новый корабль. Может, кто из замов подойдет? Какой сферы касается ваш вопрос?

– Разведки.

– Тогда к Николаю Сидоровичу. Сейчас организую.

Контр-адмирал усадил на старинный кожаный диван, полочку на высокой спинке которого занимал макет атомной подлодки с табличкой «Тайфун».

– По классификации НАТО, – заметив интерес, пояснил хозяин, – по-нашему, «Акула»: видите, ниже ватерлинии эмблема – оскаленная рыбина обвивает трезубец. Оружие возмездия: 20 ракет, 200 боеголовок, способна уничтожить все крупные города США. Увы, такие АПЛ уже списаны.

Для начала предложил чаю с сушками, затем поинтересовался причиной появления странного гостя.

– Вашу страшную флешку потом посмотрим, если будет необходимость. Обычно ваша служба нам помогает, готов отплатить взаимностью.

– Буксир «Стахановец» в сентябре 1991 года находился в Тартусе, вероятно в вашем Пункте материальнотехнического обеспечения. Нужны подробности захода и свидетели. Немедленно и строго конфиденциально.

– В Питере есть морской архив. Открыт для любого желающего…

– Знаете, звание «адмирал» происходит от арабского амир аль (бахр) – «владыка на (море)»? – перебил Алехин. – Мне, сухопутному полковнику, в архиве ВМФ делать нечего. Пусть ваши люди поработают. Подробные результаты жду утром. Позавтракаем в 07.00, тут рядом – отель «Англетер».

– Не возражаю, только сперва покажите, что в вашем файле прячется за штандартом Президента.

– Секунду, можно воспользоваться туалетом?

В ванной комнате разведчик воспользовался унитазом («хороша сантехника в штабе!»), потом достал брелок-флешку. Приложил к сердцу, открывая в мандате доступ к защищенным файлам. Попытка взлома носителя любым способом приводила к безвозвратному обрушению программы, вызывая полное уничтожение информации и деградацию самих микросхем. Уже в кабинете, подключив минидиск к компьютеру, оперработник набрал одноразовый пароль из дюжины знаков. На мониторе появились фото, паспортные и биометрические данные Алехина – представителя Президента по особым поручениям. Затем высветились коды связи с Кремлем.

Прощаясь, Николай Сидорович уважительно смотрел на посетителя в штатском, что с моряком случалось редко. Бывший командир дивизии атомных ракетных подлодок не понимал, почему обычный буксир столь важен, но чуял, что эпопея с его походом в Тартус так просто не закончится. Президентский мандат очень впечатлил. Как и его обладатель.

Поздно вечером, когда в Адмиралтействе светились немногие окна, начальник флотской разведки доложил командующему о визите Алехина и о том, что удалось выяснить.

– Дьявол, только этого не хватало, – в сердцах воскликнул обычно сдержанный начальник. – Как там обстановка, вокруг ПМТО?

– В районе Тартуса боевых действий в данный момент нет, хотя атмосфера накаляется. Оппозиция проявляет себя активнее с каждой неделей, а Дамаск теряет уверенность в своих силах. В ход уже пошло химоружие. Вполне возможно и прямое иностранное вмешательство. Правительство пока контролирует положение, хотя годы войны породили растущую усталость и деморализованность. Охрана базы обеспечивается полицией, однако вражеские лазутчики шныряют вокруг. Имели место угрозы и нападения на матросов за пределами порта.