Фридрих Великий - Дэвид Фрейзер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же Фридрих ощущал беспокойство, так же как и Подевильс, который в середине июня вернулся к идее о необходимости переговоров с Англией. Фридрих резко ответил ему, что станет подозревать своего министра в работе на англичан, если тот будет продолжать гнуть свою линию. Подевильс с возмущением заявил, что его репутация и бедность говорят сами за себя. А новый союз означал новые затруднения и обязательства. Франция поддерживает претензии курфюрста Баварии на трон Богемии и на императорский престол, а Фридриху, который также согласился поддержать кандидатуру курфюрста Баварии и даже выступил инициатором, не очень-то по душе расширение и усиление Баварии — ведь Богемия находится сразу за южной границей Пруссии. По новому договору он согласился оставить претензии на Юлих и Берг, а союзники — признать его права на Силезию. Франко-баварское вторжение в Австрию должно предотвратить новое контрнаступление с целью отвоевать Силезию. Пока это казалось разумной сделкой.
Но беспокойство прочно укоренилось в душе Фридриха. В перспективе его не радовал франко-баварский триумф. Казалось, невозможно договориться с Габсбургами на условиях, которые он считал приемлемыми, но не могла же Пруссия вечно жить в состоянии войны с Австрией. Он обладал большей частью Силезии и считал это справедливым и законным; было и еще кое-что, а именно крепость Нейссе, которая должна стать его. Однако Фридрих понимал, что рано или поздно ему, видимо, придется вновь обнажать шпагу, чтобы защищать то, чем он уже владеет в Силезии. Отсюда следовало, что именно согласие с Австрией, как бы ни было трудно его достичь, является желанной политической целью. Фридрих всегда давал понять: если Вена согласится с претензиями Пруссии на Силезию, хотя бы частично, он готов поддержать Марию Терезию на других направлениях, даже отдать свой голос на выборах императора за Франца Лотарингского. Сейчас он поддерживал Баварию, но чувствовал, что мосты между Берлином и Веной нельзя разрушать окончательно.
Двойственность его чувств — она всегда будет оставаться при нем — усилилась, когда он вскоре увидел медлительность в ведении военных действий его союзниками, Францией и Баварией. Чтобы союз был выгоден Фридриху, ему нужны энергичные операции, предпочтительно вдоль долины Дуная в направлении Вены, а не в Богемии, как, казалось, планировала Бавария. Он совершенно ясно дал попять в личном письме к курфюрсту Баварии 26 июля и с такой же твердостью написал Флери, что не собирается голосовать на выборах императора за курфюрста Баварии, пока правитель не начнет действовать или пока французские войска не войдут в Германию, то есть Фридрих потребовал от союзников действенных военных операций. Через два дня после отправки первого письма он написал: «Если кардинал не желает воевать, то ему следует выйти из союза!» Учитывая, что союз был составлен только в начале июня, это показывало недовольство Фридриха союзниками и одновременно рождало подозрения, что Фридрих ищет повод, чтобы пересмотреть свою политику, когда ему будет выгодно.
События последних месяцев 1741 года, явная переоценка союзников и изменение подходов способствовали закреплению за Фридрихом репутации двуличного политика. С фактами не поспоришь. Мария Терезия и ее министры сочли ситуацию почти отчаянной, необходимо было внести раскол во враждебный Австрии союз. Она попыталась купить нейтралитет Франции, предложив ей Люксембург, подкупить Баварию, уступая некоторые имперские земли и титулы в Италии. 7 августа через британского посла в Вене передала Фридриху, что согласна отдать имперскую территорию в Голландии и 2 миллиона экю[68], если все прусские войска покинут Силезию.
Ответ Фридриха был быстрым и твердым. Он считает предложение оскорбительным и абсурдным. У него нет претензий в 11идерландах; его амбиции ограничиваются землями в Силезии, которые принадлежат ему но праву. Пока этот обмен подтвердил неуступчивость сторон. В письме Георгу II Фридрих выразил надежду, что дядя не возражает против оккупации Силезии. 4 сентября король написал своему человеку в Мюнхене, графу фон Шметтау, что его верность союзу с Баварией неизменна, поэтому он надеется на скорейшее наступление франко-баварского войска в направлении Вены, а сам через две недели попытается овладеть Нейссе. Тогда же Фридрих сообщил Вольтеру, предвидя в скором времени многие баталии: «Это глупость, но порой в жизни случается так, что кому-то приходится терять голову!»
Одновременно Фридрих очень внимательно следил за развитием ситуации в Саксонии. Ее курфюрст и король Польши, Август III, совершенно не похожий на своего выдающегося отца, Августа Сильного, был нерешительным и впечатлительным. В течение всего правления он находился под влиянием главного министра, графа Брюля, протестанта, крайне враждебно настроенного к Фридриху. Саксония располагалась слишком близко к Пруссии, чтобы чувствовать себя спокойной. Бавария хотела присоединения Саксонии к антиавстрийскому союзу, и Фридриха беспокоила цена, которая за это могла быть предложена. В письме командующему французскими войсками, Бель-Илю, от 16 сентября король писал, что предложение, по его мнению, чрезмерно. Он слышал, что Саксонии предлагают Верхнюю Силезию и Моравию; неужели курфюрст Баварии действительно с этим согласен? Пока франко-баварская армия двигалась на восток, а Мария Терезия готовила Вену к вражеской осаде, баварцы и саксонцы были заняты распределением земель Габсбургов после поражения австрийской армии и достигли 19 сентября соглашения по этому вопросу. По нему Саксония получала Моравию, Верхнюю Силезию и часть Нижней Силезии; к Баварии отходили Верхняя Австрия и Тироль. Курфюрст Баварии будет провозглашен королем Богемии. Карте Германии предстояла радикальная перекройка.
И вовсе не такая, как планировал Фридрих. Антиавстрийский союз, казалось, выходил из-под контроля, но тут произошли два события. В июне Марию Терезию, женщину большой силы духа, провозгласили в Прессбурге (Братислава) королевой Венгрии, влиятельные представители венгерской знати поклялись ей в преданности и пообещали собрать 40 000 армию, правда, собрали 20 000 штыков. К тому же вновь попыталась вмешаться Британия. Надвигающийся закат Габсбургов и усиление Франции были очень не по душе Лондону. Главной фигурой на шахматной доске Европы становился король Пруссии. Георг II недолюбливал племянника. Ганновер опасался Бранденбурга — Пруссии. Теоретически все строилось на том, что Фридрих может быть атакован одновременно Ганновером, Саксонией, Британией, даже Россией, а прусские территории захвачены. Британским министрам это казалось очень далеким от интересов страны. Что до Австрии, то в правительстве Британии не собирались опустошать казну и проливать английскую кровь
