Во власти Дубовой короны - Галина Дмитриевна Гончарова

Она умирает. Она отлично это понимает.

И Корона на ее голове уже не из отдельных бляшек, под кожей чувствуется тонкий обруч. Не сломать, не снять, не распилить…

Ее силы растут. Она постепенно подходит к пику своего могущества.

Ее самоконтроль слабеет. Будет слабеть с каждым днем.

Она нашла место для своего народа. Для Хранителя.

Она сможет им помочь? Она попробует… нет! Она должна это сделать.

Иначе…

Салея четко понимала: иначе ей придется вернуться домой и броситься в безнадежный бой с ша-эмо. Чтобы ее там убили. И с гарантией.

Нет, всё не просто так, и в каком мире посадишь семя, в том оно и прорастет. Королева даэрте должна родиться среди даэрте.

На Дараэ?

Или на другой планете, это не так важно. Важен народ, важно Перводрево.

Как все это безумно тяжело! Как сложно…

И как хорошо, что здесь тоже есть Лес. Они поймут друг друга. И она может увести всех на Землю. Салея понимала, что и Та-ния, и бабушка Ми-ла – не правители. Они самые обычные люди. Но… к правителю она попасть не сможет. Да и если попадет, далеко не факт, что ей помогут. Что захотят помочь, не станут торговаться, не уничтожат ее даэрте – и это только то, что первым приходит в голову. Нет, выход один. Сначала привести свой народ, а потом потихоньку легализовать его. Салея почитала про тайгу – они могут там сто лет прожить, а затем выйти к людям. И ничего страшного не случится.

И ге-не-ти-чески они совместимы, она уже проверила.

Дубовая корона пульсировала на висках.

Ах, если бы ей хватило сил!

Даэрте получат передышку на Земле, а потом… потом будет видно. Пусть мужчины воюют, пусть ша-эмо пытаются перекроить всех под свою политику потребления, задача Салеи – хранить жизнь. И она ее сохранит.

Хватило бы сил и времени!

В приемную директора Таня входила с выражением благоговения на лице. А что?

Ей не сложно, а секретарше приятно. И коробочку конфет она на стол положила, как порядочный человек.

– Нина Ивановна, а директор у себя?

– Да, на месте. У вас что-то срочное?

Таня потупила глаза.

– Не так чтобы очень… у меня личная просьба.

– Личная? – удивилась секретарша. Но на то девушка и рассчитывала. Покосилась на стул – можно? Секретарша кивнула, и Таня примостилась на краешке, как и положено воспитанной барышне.

– Ну да. Понимаете, у бабушки была троюродная сестра… вот она очень давно уехала в Португалию.

– Ох!

– Да, это еще когда было. Аж в двадцатом веке!

Взгляд секретарши Таня расшифровала верно. И изобразила глуповатую улыбку.

Да-да, двадцатый век… для вас, молодежи, это почти эпоха Петра Первого… если вы вообще знаете, кто это такой. Смешные.

Ничего, Таня не против. Пусть над ней посмеются, лишь бы она получила желаемое.

– Так…. и что дальше?

– Вот, они нам позвонили. Нашли через интернет, мы списались… в общем, ко мне приехала кузина. Я уж не знаю, какое там родство получается.

– Очень дальнее. И что?

– Ну, – Таня слегка понурилась. – Мы живем небогато, честно говоря. Развлекательную программу я ей не обеспечу. А вот если бы ей разрешили недельку посещать занятия вместе со мной?

Секретарша от изумления широко распахнула глаза.

– Зачем?

– Она будет занята и не станет доставать бабушку. Или мотаться по городу. В беду не попадет, я-то с ней нянчиться не смогу. А еще посмотрит, как у нас преподают, на каком высоком уровне. А то ведь сколько воплей – образование, образование, а знаний-то в этой Европе толком и не дают! Один пиар![18]

– Согласна. У нас образование не хуже, чем у них, – кивнула секретарша, которая кроме любви к сплетням отличалась еще и патриотизмом.

Бывают же такие люди – любят свою Родину! И чихать им, где выгоднее, а где популярнее. Они ее просто любят, не произнося громких слов.

– Вот. И под присмотром, и нам какая-то реклама, наверное…

– Что той рекламы с одного человека? Ладно, пойду схожу к директору, если он не слишком занят… сколько она тут пробудет?

– Недели две, наверное…

– Пусть месяц. Разрешение на месяц посещать занятия для…

– Салеи Сантос.

– Ясно. Сиди, жди.

Конечно, допускать всяких разных студенток к директору никто и не собирался – еще не хватало. Секретарша сама вошла, изложила суть дела, потом вышла и кивнула.

– Сейчас приказ напечатаю, жди.

Ждать пришлось недолго. Директор медколледжа, как отлично было известно даже стульям в аудиториях, был падок на бесплатную рекламу.

Ну, походит еще одна девчонка на занятия, что такого? В институте вообще можно ходить, не спрашивая разрешения. Сказать, что с параллельного потока, – и все.

Тут так не получится, конечно.

Если институт – это монархия, то медколледж – тирания и автократия. И диктатура в том числе.

Увы…

Медикам приходится учить, учить и учить. А преподавательскому составу безжалостно развеивать их заблуждения о том, что знания сами в уши заползают.

Они не муравьи. Не заползут.

Работать надо. Цена ошибки филолога? Ошибка в слове. А врача?

Человеческая жизнь, увы… и ее не вернешь. Никогда.

С этой бумагой Таня отправилась к руководителю группы, объяснила ситуацию и там.

Сергей Юрьевич, симпатичный мужчина лет сорока, темноволосый и кареглазый, постоянно в джинсах и свитерах, закатанных по локоть, понимающе кивнул:

– Хорошо. Пусть твоя Лея посещает занятия. Свободные места в аудиториях есть, посидишь вместе с ней, ладно?

Таня тоже кивнула.

– С преподавателями я поговорю. С кем не успею – сама скажешь.

– Хорошо. Спасибо.

– Не за что.

Выйдя от руководителя, Таня тяжело вздохнула.

Полдела сделано. Осталось разобраться с однокурсниками. И это будет посложнее просьб к директору.

А еще… в глаз, что ли, попало что-то?

Только отвлечешься – и люди как сквозь дымку видятся. Полупрозрачную такую, у кого ярче, у кого темнее, разных цветов, с разводами, пятнами…

К окулисту, может, сходить? Ладно, это успеется. Жить не мешает – и ладно.

Людмила Владимировна жизнь прожила долгую и интересную. И отлично видела, что Салею что-то грызет.

Как тут не спросить?

– Лея? Я вижу, что тебе плохо…

Салея, которая ковыряла яичницу, скармливая большую ее часть кошкам, даже слегка дернулась. Под стол упал большой кусок – и был проглочен Гномом, изнывавшим от несправедливости. Вдогонку он тут же получил по ушам от Люськи, но не обиделся. Вот от Муськи – да. Там тяжко. А Люська – кнопка, не кошка. Мелочь бегает…

– Плохо?

– Тебя что-то гнетет. Физически ты в порядке. А вот психически – нет.

Спорить с этим было