Плен - Ирина Сергеевна Яровая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слёзы посыпались градом. Когда ты долго пребываешь в эйфории, отчаяние особенно жгучее. Игра контрастов. Взлёт падение. Я сидела на скамейке в парке, никого вокруг, это редкость для Москвы. Я сидела и ревела. Как школьница. Выход напрашивался один. Поменять билеты и сегодня же лететь к маме. Я взяла такси и поехала к нам домой, собрать все вещи. К нему домой. Десять минут. Всего десять минут и в квартире ощутилось полное отсутствие меня. На холодильник я прикрепила записку:
«Я жива, здорова. Не ищи меня. Отношения нельзя начинать с вранья. Пожалуйста, забудь. Прощай.»
Я бы не писала ничего, но он бы искал.
В этот же вечер я вылетела в Португалию. Я хотела сделать сюрприз, но сил совершенно не было. А добираться от Лиссабона до Порту как-то надо было. В итоге первое, что я увидела в этой тёплой и дружелюбной стране, это широкие улыбки мамы и Томаса и табличку «Welcome, querido». Я не могла не расплыться в широкой улыбке и только сейчас осознала, как мне не хватало родительской любви и ласки. Я побежала, как маленькая и рухнула в их объятия. Всё смешалось, наши руки, мамины всхлипывания, тут подбежала Лера и начала лезть со своими поцелуями. И в такой трогательной обстановке мы отправились домой.
– Estás aqui sozinha?
– Ты стала так хорошо говорить на португальском?
– Да, я потихоньку учу. Мама настаивает, чтобы я сюда поступила и я полностью за. Так почему ты приехала одна? Я думала ты, наконец, их познакомишь.
– Давай не будем о нём. Не говори ничего им.
– Во-первых, они вышли, у нас есть полчаса, ты не представляешь, как долго Томас ходит по магазинам, на экскурсии люди меньше времени тратят. Во-вторых, я правда ничего им не говорила, я только спросила, не можем ли мы поставить в твою комнату двух-спальную кровать.
– Да, совсем тонко.
– О тебе же заботилась. Вернее о вас. Я с тебя не слезу, пока ты мне не расскажешь в чём дело и почему ты без Саши.
– Мы больше не вместе.
–Что? Почему?
– Я не хочу об этом говорить, всё случилось внезапно, я сама ещё не поняла, что произошло, мне надо обдумать, я обязательно тебе расскажу, но позже.
– Систер. Если он сделал тебе что-то плохое, ему не сдобровать! Макс его уничтожит.
– Смешно. Твой мелкий мажор объявился?
– На испытательном сроке. Он прилетел сюда и очень качественно извинился.
– Не удивлена. Ничего он не сделал, просто для взрослых отношений мало любви, должно быть стремление стать родными и знать всё друг о друге. Этого не произошло. Я тебе итак уже много рассказала, ты была бы отличным разведчиком!
– Я уверена, всё наладится. Нас столько всего ждёт, ты целиком и полностью развеешься!
Сказала, как отрезала. Ближайшие две недели были самыми сказочными. Шла подготовка к празднику. Покупка цветов, подбор нарядов, завтраки в милых кафешках и прогулки по очаровательному кварталу Рибейра. Всё это подействовало, как бальзам на душу. Я так уставала за день, что буквально рушилась на мою новенькую двух-спальную кровать. Мне некогда было думать и мысли постепенно меньше стали тревожить мою голову. Первый раз, когда переживаешь трагедию – это вулкан, который извергается в тебе яркими всплесками горячей лавы, второй раз – ты быстрее миришься с происходящим, тебя слегка покачивает землетрясение, если ты успеешь вовремя взобраться на гору и обрести покой, оно и вовсе тебя не коснётся.
– Элла, милая, просыпайся.
– Мам, дай мне полчаса.
– Ты что? У нас и пяти минут нет. Время девять утра, гости начнут собираться к двум часам, а у нас столько дел. Вставай, моя розочка. Пора цвести и пахнуть.
– Девять утра? Мам, в девять утра вставать в субботу – это гражданское преступление. Я соберусь за двадцать минут.
– Не сегодня. Мы записаны в салон на одиннадцать, ещё надо успеть позавтракать и заехать на Фош-ду-дору проконтролировать подготовку.
– О, супер. Лера как раз по части контроля.
– Ты знаешь моё тайное оружие.
– Мам, мне уже двадцать пять лет, а ты всё ещё носишь по утрам бутылку с водой?
– Собственные дети никогда растут, особенно это ощущается в материнском доме.
– Да брось, встаю.
За что я люблю Европу – это за завтраки. Если бы мама раньше открыла дверь в гостиную, я бы проснулась только, чтобы почувствовать этот божественный аромат свежезаваренного кофе, апельсинового фреша и аппетитной выпечки. Даже если ты на супер диете, тебе не устоять от этого вида. Мама постелила мою любимую ажурную скатерть, на столике в вазе стояли розовые эустомы. Я сидела в кресле, мама шуршала по кухне, солнце падало на мои ноги, в душе зарождалось давно потерянное ощущение уюта. Дома. Родительской заботы. Запечатлеть бы это миг в памяти надолго. Мне до боли обидно наблюдать быстрое течение жизни. Наблюдать мамины морщинки в уголках глаз, наблюдать, как полки с игрушками сестры заменились сумками последних коллекций, как моя детская наивная улыбка уступила реалистичному восприятию действительности. Может, вместо длинной жизни с уходящими навсегда днями, было бы спокойнее и счастливее проживать каждый раз один и тот же день?! Желательно этот.
Это была единственная минута покоя за день. Далее последовал головокружительный день. Причёска, мэйк ап, платье, туфли, манеры и улыбка. Машина подана, мы прибыли к берегу. Заиграла музыка. Праздник начался. Я не знала никого, мы с Лерой стояли поодаль, пили шампанское и обсуждали пёстрые платья гостей.
– У мамы явный талант организовывать праздники.
– Ты помнишь, какие в детстве она устраивала нам дни рождения?
– Это сложно забыть. Я помню моё десятилетие, я только открыла глаза, а передо мной стоит женщина в фиолетовой пачке с крыльями и в руках держит волшебную палочку. Во дворе уже вовсю играет музыка, надут батут, куча сладостей, какие-то зверушки. Просыпаешься, как в сказке. Мама умеет дарить праздник. Правда иногда переигрывает.
– Это тебе ещё повезло, в мою бытность не было мультиков диснея,
