Бегом на шпильках - Анна Макстед

Мрачной тенью нависаю над балаболящим аппаратом и замышляю недоброе. Все хорошие девочки таковы. Милые и нежные снаружи, мерзкие и гадкие внутри. Что мне стоит, например, по утрам, когда поезд метро с грохотом приближается к платформе, вытянуть свой пальчик с отполированным розово-жемчужным ноготком и подтолкнуть стоящего впереди худосочного мужичонку вниз, на рельсы? Или, скажем, подъезжаю я в своей машине к пешеходному переходу и вижу, как какая-то женщина вырастает на пути, толкая впереди себя детскую коляску. Что мне стоит надавить на газ? И что мне стоит, — зная о том, что мой братец является отцом одиннадцатилетней девочки, светловолосого плода девятимесячного разгула во время годового пребывания в Австралии, — взять, да и сказать маме, которая буквально жаждет стать бабушкой, что она может перестать так драматично оплакивать отсутствие у меня потомства, поскольку бабушкой она стала уже давно?

Глава 9

Сегодня утром я проснулась в ужасе от самой себя. Идиотка! Дура психованная! Пожалуйста, забудьте все, что я вчера наговорила. Похоже, совсем потеряла контроль над гормонами. Зато теперь они снова в норме, и я звоню маме: падаю в ноги, вымаливая прощение за то, что заставила ее поволноваться. Победитель милостив, особенно когда я сообщаю, что Мел, кажется, без ума от Тони.

— Я позвоню ему сразу же, как доберусь до работы, — добавляю я.

— Он на совещании, — отрезает его секретарша: неизменный ответ, когда бы ты ни позвонил. — К одиннадцати должен освободиться.

В двенадцать, так и не дождавшись звонка, набираю номер сама. Зная, что от фразы «передайте, что звонит его сестра» пользы будет ровно столько же, сколько от картонного ледореза, прошу секретаршу передать, что «звонит его сестра по поводу балерины». Не проходит и пяти секунд, как Тони снимает трубку.

— Йо, — говорит он.

— Привет, — начинаю я весело, но моментально перехожу на формальный тон, сообразив, что Тони на громкой связи. — Слушай, я по поводу Мел. Э-э, нас еще кто-нибудь слышит? У нее вечерние спектакли сегодня и в четверг, а в субботу — дневной. Я тут подумала: можно пригласить Криса и вместе посмотреть ее выступление. Балет называется «Коппелия» — очень миленькое шоу; ну, знаешь, когда селяне танцуют вокруг телег с сеном, и все такое; и вы бы с Крисом заодно познакомились; а потом можно взять Мел и вместе пойти послушать «Монстров»: они сейчас как раз тоже выступают…

— Киска, — говорит Тони. — Идея нормальная, но в эти два дня я точно никак. Работы по горло. Можешь прислать все, что сейчас говорила, по факсу?

— Превосходная мысль, — отвечаю я. Но, поскольку сарказмом я блещу редко, да и Тони в этом плане все равно непробиваем, он просто грохочет в ответ:

— Ладно, давай, пока, — и отключается.

— Тони может в четверг, — сообщаю я Крису после того, как секретарша брата перезванивает мне во вторник после обеда.

— Супер! — отвечает Крис. — Ребята как раз играют в «Монархе». — Однако когда я добавляю, что прежде, чем ехать в «Монарх» на «Монстров», мы поедем смотреть на балет, «Супер!» он уже не говорит. — Вот черт! Мне, скорее всего, придется смыться пораньше: надо помочь парням с аппаратурой. Там начало в десять, — поясняет он.

— О, да, конечно, — говорю я, не желая признаваться, что в наши дни вообще-то не так просто достать бесплатные контрамарки. Когда я попросила у Мэтта три штуки, он весьма сухо осведомился: «Надеюсь, не для прессы?». Думаю, Мэтт страшно переживает насчет статьи в «Сан», которая должна появиться в эту пятницу. («Я ни в коем случае не сомневаюсь в тебе, Наталия, но все же как-то не верится, чтобы „Балетная полиция“ все это санкционировала».)

Однако, в конце концов, Мэтт уступает, и ровно в 19:10, в четверг, в фойе «Колизея» решительной походкой появляется Крис, а через десять минут подходит Тони. Крис выглядит совсем не так, как обычно, и я с гордостью отмечаю, что он гладко выбрит. Тони, который каждое Рождество выигрывает в своей компании титул «Пижон года», умудряется смотреться экстравагантно даже в костюме от Хельмута Ланга.

— Два моих фаворита! — томно вздыхаю я, беря обоих под руку.

— Ах, ты, бедняжка, — говорит Тони с приятной теплотой в голосе.

Он выдает мне пятьдесят фунтов — взять всем по бокалу «Боллянже»,[20] — и я пулей несусь к бару и обратно, чтобы успеть предупредить любой возможный конфликт. Облегченно вздыхаю, слыша, как Тони говорит:

— Вот он и подписывает всем карманные расходы, и так каждый месяц, все к нему ходят, просят «на новую рубашку к презентации», а он все никак не может взять в толк, почему это все рубашки нынче тянут ровно на шестьдесят фунтов!

Крис смеется так сильно, что лицо его становится багровым.

— Ну да, в аккурат на дозняк! Это мне напомнило, как мы ходили в «Сохо-Хаус»[21] с ребятами из «Урана». — Замечаю, как Тони морщится при упоминании о фирме-конкурентке. — Так вот, после ужина, когда принесли счет, все вытащили кредитки, ну я взял, просто для прикола, и потер каждую ребром о скатерть, а скатерти там темно-синие, и, прикинь, после каждой осталась белая полоска!

Нервно жду реакции Тони, но тот лишь фыркает:

— Разыгрываешь меня, да? Я точь-в-точь такую же басню слышал от одного из наших ребят…

Перевожу взгляд на Криса. Его шея начинает наливаться кровью, поэтому поспешно втискиваюсь в разговор:

— Спектакль вот-вот начнется. Может, пойдем на свои места?

Мы вступаем в голубое с золотом великолепие зала. В воздухе, словно споры одуванчиков, благопристойно витает гул светской беседы; приглушенный фон зрительских туалетов то там, то здесь прорывается блеском диадемы на детской головке или изумрудно-бархатным нарядом какой-нибудь шикарной дамы; шелестят программки; хлопают сиденья под теми, кто поспешно вскакивет, давая возможность задержавшимся протиснуться к своим креслам. Механический голос предупреждает о необходимости выключить мобильные телефоны.

На лицах Тони и Криса читается неподдельный ужас.

Свет постепенно гаснет, зал затихает, и при первых же звуках оркестра Крис принимается шипеть мне в самое ухо:

— Слушай, эта бодяга вообще надолго?

Пять минут спустя Тони объявляет, что не может разобраться в сюжете. Чувствую себя нянечкой, приглядывающей за двумя непоседливыми подростками-близнецами.

— Все очень просто, — шепчу я. — Доктор Коппелиус — игрушечных дел мастер, Коппелия — его механическая кукла…

— Ого, — говорит Тони. — Полная лажа.

А когда я спрашиваю у Криса: «Как считаешь, у Мел получается изображать Коппелию?», он отвечает: