Последняя гроза - Елена Николаевна Ронина

до середины колена. Стиль не должен меняться. «Мы вне моды, стало быть, и вне возраста». Жанна как-то сказала, Вероника запомнила. Она с этой фразой не могла согласиться. Для Вероники походы по магазинам, а перед этим тщательные пролистывания модных журналов – не просто ритуал, а медитация. Ничто так не поднимает настроения, как банальный шопинг, покупка последних новинок сезона, а потом, самое главное – сравнение себя в зеркале вот с этой самой журнальной картинкой.

А что Жанна? Дама в футляре? Пусть даже он будет от «Шанель». Ох уж эта «Шанель»… Именно «Шанель» была притчей во языцех у владелец усадеб. Цитаты от «Шанель» знались назубок и цитировались к месту и не к месту.

Вот и сейчас Жанна процитировала, отвечая на комплимент Вероники.

– Жанна, новая брошка? Прелестная!

– Берем пример с Шанель. «Брошь, какой бы крупной и экстравагантной она ни была, всегда смотрится органично». И я с ней абсолютно согласна. Даже на строгом деловом костюме.

– Неужели оригинальная «Шанель»?

– Надеюсь. Купила в Амстердаме в антикварном магазине. Судя по цене, должна быть «Шанель».

– Ты умеешь носить броши, у меня не получается. Покупаю, а надевать не решаюсь.

– И зря. Как опять же нас учит «Шанель», если уж собираешь коллекцию украшений, начни с брошей.

– Да? Не знала…

Штерны жили в собственном доме, а не в усадьбе, что ставило их положение несколько ниже, чем у той же Василисы, а тем более Фролова. Правда, это была бывшая дача одного известного поэта. Не очень удобная, но полностью сохраненная и по мере возможности отреставрированная. Дача поэта перешла впоследствии к родителям Глеба. Отец Глеба был писателем. Не то чтобы известным, но в Союзе писателей состоял и привилегиями пользовался.

Штерны обожали показывать библиотеку и, конечно же, картины на стенах. Фролов периодически ездил к Штернам в гости, иногда они ездили с Вероникой вдвоем. Это был тот период, когда он доверил дочери управление усадьбой.

– Надеюсь, справишься. Это конкретное дело, и ты наследница.

Веронике совершенно не хотелось влезать в дела усадьбы, как ей казалось, нудные и противные. Ослушаться отца она тоже не посмела, и вот ей награда: впервые в жизни он назвал ее наследницей.

Она тогда пропустила свой шанс. Отец пошел навстречу, готов был делиться знаниями, был с ней откровенным. Насколько мог… Она не оценила, не поняла, все воспринимала для себя как непосильный груз. Даже те поездки к Штернам.

Вероника подозревала, что это были никакие не гости, а деловые визиты. Сначала отец закрывался с Глебом в кабинете, потом они пили чай. Обязательно липовый с вареньем. Видимо, так было принято у того самого поэта. Потом обязательная экскурсия в библиотеку.

«Ну вы понимаете, это копия. Оригинал в Третьяковке. Но на мой взгляд, этот рисунок значительно ярче…»

По дороге обратно отец много рассказывал, но Вероника слушала вполуха. Ей казалось, она только теряет время, ей всегда были неприятны эти, как она их называла, «театральные встречи».

– Что ты в них находишь? Они же позеры! – возмущалась Вероника.

– Не скажи. Они как раз не позеры. Они так живут. С детства. Мы не из этой среды. Я родился на Дальнем Востоке, твоя мама – в подмосковном Домодедове. И оба мы из рабочих семей. Это огромная потеря, что ты не знала своих дедушек и бабушек. Получилась жизнь без корней. Это плохо.

– Так расскажи. Ты ж никогда не рассказываешь. Марта рассказывает. Я много про ту бабушку слышу и про деда.

– Да, когда-нибудь. Но вот про Штернов. Мы очень разные. А знаешь, я им даже немного завидую. Я вот про такую жизнь только в книгах читал, а они такую жизнь проживали. И книги читали не только Конан Дойля, но и своего собственного отца. Я где своего отца видел? Только когда он меня на рыбалку брал. Кстати, самые мои счастливые воспоминания детства. А Глеб мог наблюдать отца за работой. К ним в дом Пастернак приходил. Представляешь?

– И тем не менее он сохранил не дом своего отца, а реставрирует чей-то чужой. Стало быть, не очень он памятью своей семьи дорожит.

– И тоже понятно. Так жил его отец – в почитании к прошлому. Он продолжает традиции, главное, что эти традиции есть.

Вероника пыталась осмыслить услышанное. Вот оно, оказывается, как.

Стало быть, у них в семье традиций не было. Но кто-то же должен быть первым? Если традиции не установили дедушки и бабушки, то и все? Пиши пропало? Она не хотела спорить с отцом, как всегда, отмалчивалась. Зря. Она молчала, Фролов раздражался. Не то, все не то. На дочь опереться не удастся. Значит, партнеров он найдет на стороне. А что делать? Если в собственной семье никакого интереса не наблюдается?

Глава 6. Приятельские отношения

Суббота

18:00

– Милочка, как ты? – Жанна взяла Веронику за руку и, слегка наклонившись, заглянула в глаза.

«Участья много, чувства ноль», – подумала про себя Вероника. И тут же отогнала дурацкие мысли. Ну что придираться к человеку? И на похоронах были, и на девять дней приехали. Что, у людей дел больше нет?

Их с Жанной связывали сложные отношения. Она скорее дружила с матерью, если можно так назвать их редкие встречи. После переезда в усадьбу круг общения матери был сильно урезан. Московские расстояния диктовали свои условия.

Вероника прекрасно знала семейное предание, как отец подарил усадьбу на тридцатилетие матери, как хотел сделать сюрприз, сам делал ремонт, закупал мебель. А в итоге подарок вызвал у матери шок и полное отторжение. Непонятно, что ее тогда больше расстроило? То, что отец потратил столько денег, не посоветовавшись с ней, или она понимала, что ее увозят из Москвы, подальше от тусовок и развлечений?

Какие развлечения были у матери? Да по слухам – никаких. И тем не менее… В Москве было тоскливо, а в усадьбе – просто застрелись. Галина, в отличие от мужа, не испытывала к старине никакого пиетета. Дом и дом. Кому-то принадлежал, кто-то здесь жил. С крепостными и дворовыми. Отца истории старины увлекали и вдохновляли, а мать, наоборот, боялась возвращения к истокам, она видела в такой жизни исключительно возможную бедность.

Веронике, честно говоря, на усадьбу тоже было наплевать, за историю у них в семье отвечала Марта, а вот то, что она жила далеко от школы, не могла толком принимать участие ни в каких детских развлечениях подруг, – это ее ужасно расстраивало. Ну как так? Ее приглашает подружка к себе домой, и свободного времени у них