Последняя гроза - Елена Николаевна Ронина

всего час, через час предки домой заявятся, а Веронике до подруги ехать сорок минут. В какой-то момент и приглашать перестали.

А может, перестали приглашать, когда подружки побывали у них дома? Тогда Вероника эти два события не связала. Это уже потом… Потом вдруг вспомнила и поняла. Да, она жила в огромном доме. Для нее минусов больше, чем плюсов. Но в прятки играть – класс! Вероника бегала с этажа на этаж, подружки носились следом, открывали двери комнат, прятались в шкафах и на балконах. Особенно всех поразил музыкальный салон. Комната с потолком-куполом, посредине – рояль.

– А тут кто живет?

– Никто.

– А на рояле кто играет?

– Никто. Я не хочу учиться.

– А мама твоя где?

– Умерла.

Или подружки испугались трагедии, которая произошла в их доме, или почувствовали, что не было в том доме тепла, а может, и позавидовали богатству. Она ведь в обычной школе училась. И вот тоже. Как понять отца? С одной стороны, предложил им всем переехать в дворянскую усадьбу, а с другой стороны, предлагал не забывать, что все они из народа…

Мать тогда не зря плакала. Ей жить в усадьбе оставалось всего пять лет. А вот одиночество Вероники оказалось пожизненным.

Из неуверенного в себе подростка Вероника выросла в бойкую девицу. Подруги в ее жизнь приходили в основном по территориальному признаку. Немного все это походило на вынужденную эмиграцию. Выбор небольшой. Район обозначен – от сих до сих. В молодости она хваталась за любых подруг, любая улыбка ей казалась залогом большой, искренней и самой что ни на есть настоящей дружбы. А потом она поняла, что дружат не с ней, а с усадьбой, со счетами в кафе, которые она легко оплачивает, с платьями, которые можно у нее взять на вечерок, а потом не отдать, а зачем? У нее и так целый шкаф. Да. Шкаф был. И не один. Ее подружки даже не представляли, сколько на самом деле у нее есть еще тех шкафов. Но в какой-то момент она поняла, что ее используют. Все. Все до единого. Используют, а потом предают.

Сначала мать, которая умерла, когда Веронике было всего восемь, потом отец, который замкнулся в себе, но надежда у девочки все же была. С появлением в доме Ирины у Вероники пропали все иллюзии. Она одна. Всегда одна. Марта? Откуда-то в памяти остались воспоминания, как ругаются сестры, как мать кричит на Марту по телефону. Почему мать перед смертью не рассказала ей, что Марта ее любит, что она остается за нее? Не подумала? А Веронике это было важно. Она тогда осталась висеть в воздухе. И на небо не улететь, чтобы в облаках витать, и до земли ноги не достают.

Потом появилась свобода, машина, но привычка к одиночеству осталась. И страх быть преданной.

В какой-то момент показалось, что она сможет полюбить Александра. И опять предательство, и опять обман.

Жанна как раз была из подруг по территориальному признаку, еще и с мамой общалась. На правах старшей подруги она приглашала Веронику на премьеры и в разные околобогемные тусовки. Вероника понимала, в ответ на приглашение от нее требовалось всего лишь время от времени упоминать: «А мы с Жанной соседки». Жанна тут же добавляла, как бы к слову, совершенно между прочим: «Вероничка живет в роскошной усадьбе, таких в Подмосковье больше нет».

Не все были в курсе, что детей у Жанны с Глебом не было и больше всего Жанна расстраивалась, когда ее называли мамой Вероники, она была уверена, что выглядят они ровесницами.

* * *

Жанна ждала ответа. Вероника спохватилась:

– Чувствую себя сносно, уже взяла себя в руки. – Подумав, добавила: – Но все равно тяжело. Спасибо Александру, взял на себя все хлопоты.

– Вроде он и раньше хлопотал в одиночестве, – с небольшим сарказмом в голосе вклинился в их разговор Глеб.

Ничего себе. Ей казалось, что война между ними уже закончилась. Все, что произошло, было давно и, можно сказать, неправда. Когда-то пытался Глеб выступать с недвусмысленными предложениями. Вероника ответила конкретно и ясно, может быть, даже слишком. Она никогда не была дипломатом, отчитала язвительно и свысока. Наверное, нужно было рассказывать Глебу про ее любовь к мужу, а она презрительно прошлась по его возрасту. Надо отдать должное, он все понял сразу и даже дал полное право Веронике забыть об инциденте. С кем не бывает? Сегодня Вероника поняла: не забыл. Не забыл и не простил. А еще показалось странным, почему в союзники он выбрал не Веронику, наследницу усадьбы, а ее мужа Александра. Что это? Неужели ему что-то известно? Вероника тем не менее попыталась мило улыбнуться и перевести все в шутку. Ей сегодня враги не нужны.

– Глеб, не понимаю, на что ты намекаешь. Ты же знаешь, Артемьев весь в бизнесе. У нас все строго поделено. На муже бизнес, особенно после папиной болезни, усадьба на мне.

– Я думал, на Марте.

Вот паразит, никак не уймется. Вероника ответила достаточно нервно:

– На Марте культурная программа! Ты же видишь: у нас тут экскурсии, фестивали эти – как их? – цветочные, салоны писательские.

– Литературные, – поправил муж.

– Вот именно.

Жанна попыталась разрядить обстановку:

– Ну чего ты завелась? Все знают, что ты много делаешь. Никто не спорит. Без общего руководства невозможно. Кто-то берет на себя всю ответственность, кто-то в помощь. Марта в помощь. Или Емельян этот ваш…

– Емельян где-то помогает, где-то запутывает все еще больше. Сколько на меня свалилось сегодня разных документов, вы себе не представляете! Это я еще не начинала папины бумаги разбирать.

– Вероничка, хорошо, что есть сыновья! – Жанна попыталась поменять тему, но наступила на больную мозоль. А может быть, специально решила их поддеть. А то она не знала все про их сыновей. Вероника опять же решила ответить легко и практически правду:

– О чем вы говорите? Виктор на все реагирует с вызовом, у него-де свои дела. А Валентина просто никогда нет. Даже вопрос задать ему некогда.

Муж бы сейчас ответил обтекаемо или бы просто сказал: «Да! Помогают. Точка!» Вероника так не могла, ей обязательно нужно было обрисовать круг проблем.

– Но ведь как он вовремя вернулся!

Жанна удивленно хлопала глазами и как-то недвусмысленно улыбалась. Или Веронике так только показалось? М-да. Наверное, пора заканчивать с политкорректностью. Вероника ответила жестко:

– Закончил учиться и вернулся.

– Так вот и я о том. Ведь он мог быть в Париже. Вызывай его, визы, самолеты? – все так же разводила руками Жанна.

– О чем ты?

– Ну понятно,