Звезда эстрады - Ирина Лобановская

— Что касается меня… Тут ты зря повторяешь слова известной песенки: «Я его слепила из того, что было…» Думаешь, это отличный жизненный принцип? Ошибаешься. И меня лепить ни из чего не нужно. Знаю я все эти ваши дамские примочки… Джентльменки удачи… Ты девочка в фартучке? Неужели тебя устраивает жизнь по касательной? Бессмыслица… Странное у тебя умонастроение…

Наташа сидела тихо и смотрела в окно. И глаза у нее тотчас стали мокрыми.

— Ну, поплыли… Наталья, стоп! — стал раздражаться Дольников. — Только болота мне здесь не разводи… Видишь ли, я с тобой живу вроде как по скучной обязаловке, ты мне напоминаешь Варвару, а вокруг — живая жизнь. Даже чересчур живая…

— Ты меня не любишь… — прошептала она. Тогда почему же…

— Потому! — проворчал Кирилл.

Ну что ж… Коротко и ясно…

Наташка недобро взглянула ему в глаза. Тихая такая была когда-то девчоночка… Почему она так изменилась?..

— Мы все постоянно стоим перед проблемой выбора и проблемой решения… — пробурчал Дольников. — И каждому из нас приходится всю жизнь исправлять свои и чужие ошибки, спасать и спасаться, учить и учиться…

Кирилл понимал, что привирает, но быть искренним до конца не мог. Не умел и не научился. И насчет ошибок… Ведь им противостояла вовсе не правда, не истина в последней инстанции. Противоположность правде — не ошибка. А что? Кирилл не знал. Но отрицательный результат — тоже результат.

Правда всегда очень противоречива, и все идут от заблуждения к заблуждению, порой так и не добираясь до истины. И добраться до нее довольно сложно, потому что люди видят вокруг себя совсем немного, но не из-за узости кругозора и ума, а из-за ограниченности своих поступков и возможностей. Это заложено в природе человека. Почти любое действие требует упрощения, приземления, определенного ограничения. Зато чувство, например, любви — торжество духа. И оно безгранично.

А вслух посетовал:

— Как быстренько катится время! Варька только вчера бегала малолеткой, а вон уже и замужем, и за океаном!..

И вновь опроверг сам себя. Время шло нормально, как и должно идти. Это люди постоянно мерили его разными мерками, у них ко времени чересчур разные подходы и измерения.

— А ты астрономией не увлекаешься? На звезды по ночам не любуешься? — спросил Кирилл Наташку. — Ну, это у тебя еще впереди… Тогда расскажу тебе о черных дырах, чтобы знала на будущее. Черные дыры — это бывшие яркие звезды, которые, сгорев, становятся темной бездной, затягивающей в свое пространство метеориты и другие летающие объекты. Действуют как магнит. Но, козюлька моя, «ты их лепишь грубовато, ты их любишь маловато, ты одна и виновата…».

— Перестань… — прошептала Наташа.

Кирилл не торопясь прихлебнул чай. Девочка права: он несет чушь, разбавленную винегретом чужой философии и нахватанных где-то мыслей. Просто для того, чтобы хоть что-то сказать. Люди вообще нередко говорят именно для этого.

За окном заговорил очередной осенний дождь.

— Ты рот широко не открывай! И не делай лоб гармошкой, тебе не идет! С выглаженной мордахой ты настоящая краля! Красивше не видел, как говорила моя деревенская бабушка. Любил я ее…

Насчет красоты он врал напропалую. Красота не стояла в списке отличительных особенностей Натальи.

— Уж прямо и рассказать тебе ничего начистоту нельзя… Организация моментов истины у нас так просто не проходит! — хмыкнул Кирилл. — Козюлька моя, все, что было вчера, нужно забыть и на все плюнуть! Это уже не имеет значения, как и твой статус и возраст. Я вообще скоро дедом стану. Вот Варька родит… И куда постарше тебя! А ведь редкостный еще молодец — любо-дорого взглянуть!

Наташа неодобрительно покачала головой.

— Ты головой не качай! Сама тоже хоть куда! Завела бы тут без меня безмятежный романчик, пока я декорации малюю… Родила бы себе парня или девку… А то и двоих сразу… Дело молодое! Но у тебя слишком широк колебательный момент.

Наташка опять налилась слезами. Кирилл с досадой скривился.

— Ну, поплыли… Семь футов под килем! Куда ж нам плыть?.. И кто рулевой?.. Нет чтобы просто так потрепаться! А ты вообще мастерица тихим голосом сгущать пространство. Я все думаю, Ната, где бы мне заранее вырыть окоп, куда бы от вас, от бабья, скрыться и обо всем забыть? Или лучше запить? Не получится, настоящей привычки к горькой за всю жизнь не выработал. В монастырь не возьмут: слишком много жен! Еще неплохой вариант — поселиться в лесном шалаше, как Ленин в Разливе… Чем я хуже?! Проживу и без милой, и без удобств… Влегкую в нашем климате… Ну ладно, выкладывай подробности твоих слез! Ты меня любишь? Только честно…

Наташа по-прежнему тупо молчала.

— Не хочешь общаться? Жаль… Помнишь, как Айседора называла Есенина? Она по-русски выучила всего несколько слов, и это все о нем: «Золотая голова! Ангел! Черт!» Вот так — ангел и черт в одном лице! Забавно! Думаешь, не бывает? Ну ладно, ты пока размышляй над проблемой…

Дольников разозлился всерьез. Ну что ему действительно надо от нее? Он попытался сосредоточиться на одном, самом важном сейчас вопросе: зачем он с ней? Кирилл и сам не понимал. Для чего все?.. Для кого?.. И как глупо…

Когда-то он не раз безуспешно пробовал менять свою судьбу. Но стрелять в прошлое опасно — оно вполне может потом выстрелить тебе в затылок… А ты становишься заложником двойного стандарта.

— А я тебя, козюлька, видел недавно с довольно симпатичным парнем, стриженным «петухом», и с отлично вылепленной фигурой. Глазищи еще у него такие круглые. Это кто?

Дольников ударил в самое больное место. Так надо было…

Наташка залилась краской стыда. Ну вот мы и квиты, Натулечка!..

— Это сокурсник… — прошептала она. — Мы с ним были в клубе…

— Отлично! «На скамейке, где сидишь ты, нет свободных мест…» — одобрительно промурлыкал Кирилл. — Вот с ним тебе и гулять самое оно! А не со мной, перестарком… Только учти, Ната, в этих клубах одни спиды! Но дело ваше, молодое… Соловьев с ним по весне обязательно послушайте… А знаешь, почему соловьи поют? Думаешь, из любви к искусству? Чухня! Они так охраняют гнездо в брачный период, чтобы другой самец слышал их трели издалека и понимал, что гнездо занято. То есть на шухере стоят с песнями. Ну почему ты так безрадостна? Улыбайся! Мужики и шефы любят идиоток. Кроме того, улыбка — лучшее украшение. И помни, твоя удача уже пришла. А у меня, Натка, сгорели последние нервы… Вот и все… Мне много лет… Как вы, молодые, жить будете? — неожиданно патетически спросил он, тоскливо вспомнив Варвару.

Наташка быстро взглянула на него, тонко уловив его фальшь.