Математик - Александр Иличевский

Нечто похожее он испытал еще в Москве, в университете. Однажды ему под руку подвернулась тетрадь Гриши Полищука, соседа по комнате в общаге. Гриша был способным, но без особого полета. Макс дружил с ним, поскольку находил в нем благодарного слушателя, которому всегда можно было рассказать о том, над чем сейчас работал, — ведь устное изложение помогало закреплению и развитию мысли. Гриша, хоть часто и не понимал того, что слышит, понемногу подтягивался за Максимом, поддавался его влиянию. И вот Макс, полистав его тетрадь, наткнулся на изящное решение задачи, над которой бился уже неделю. Он упоминал о ней при Грише только вскользь, лишь набросал в блокноте несколько строк. Получилось, что Гриша решил ключевую теорему, которая стала одним из крупных звеньев большой работы Максима, по сути, его диссертации. Года через три после защиты Полищук подошел к нему на конференции в Триесте. За ужином они крепко выпили, и Гриша вдруг робко, глянув исподлобья, пробормотал в стакан со льдом, залитым виски:

— Знаешь, я тоже работал над геометризацией с помощью потоков Риччи. И кое-чего решил. Был у меня результат… Но ты, конечно, корифей, двух мнений быть не может…

Макс протрезвел. Изящное решение наобум повторить в точности невозможно. Он это понимал даже лучше, чем Гриша. Макс вперился ему в лицо и строго спросил:

— Результаты, говоришь, были? И что, помогли тебе эти результаты?

Максим позвонил отцу и попросил его через старых знакомых выписать из Архызской библиотеки дневники Евгения Абалакова, опубликованные в 1950-х годах в книге «На высочайших вершинах Советского Союза». Дневниками Абалакова Макс зачитывался в девятом классе, но стянуть из библиотеки не решился. Отец обещал помочь, но скоро сообщил:

— Не могут они найти книжку, утащил кто-то из московских.

— Понятно, что ж поделаешь…

— Ты матери звонил?

— У нее телефон за неуплату отключен уже лет шесть.

— Надо проведать ее. Она приснилась мне вчера.

— Я скоро поеду в Москву.

— Когда?

— Пока не знаю.

Максим запустил поиск и был успешен. Он давно пришел к выводу, что Америка — это огромная библиотека, где можно найти любую изданную в мире книгу. Еще он выписал множество сборников и альманахов издательства «Физкультура и спорт», посвященных альпинизму. Оттуда он добыл воспоминания Виталия Абалакова о восхождении на Хан-Тенгри. Сценарий Максим назвал «Покорители неба» и составил из двух ракурсов, перемежая пересказ отрывков из дневника Евгения о восхождении на Хан-Тенгри мемуарным взглядом Виталия.

Английский требовал четкости, и основу пришлось сокращать многократно, оставляя только скелет, разделенный на эпизоды, movements.

Виталий и Евгений Абалаковы погодки — 1906 и 1907 годов — родились в Енисейске, в семье забайкальского казака. Мать умерла при родах Евгения, отец — два года спустя. Юность братьев прошла на красноярских Столбах. Учились они в Москве (Евгений проявил склонность к изящным искусствам и поступил в Высший художественный институт), но на каникулы возвращались в Красноярск, где в 1929 году совершили первое выдающееся путешествие: дошли от Бийска до Телецкого озера, далее через хребет Корбу к реке Абакан, по которой спустились на плоту до Енисея, а там и до Красноярска. Путешественники жили на подножном корму, у ботинок Евгения оторвались подошвы и он их подвязывал, палатку заменял кусок клеенки, и однажды братьям пришлось спать на прогретой костром земле.

Первовосхождение на пик Сталина было совершено 3 сентября 1933 года двадцатипятилетним Евгением Абалаковым. Он был одним из сорока участников Таджикско-Памирской экспедиции Академии наук СССР. Шесть человек вышли на высоту 6900 метров, но вершины достиг лишь один, двое погибли. Руководитель экспедиции Николай Горбунов не дошел до вершины сто метров. Евгений Абалаков поднял на пик автоматическую метеорологическую станцию весом в два пуда.

Так он описывал последние метры: «Вершина!.. Вот она! На четвереньках вполз и лёг на чудесные, чуть тепловатые и защищенные от ветра плиты. Вытащил альтиметр. Делаю схемы и зарисовки ледников, вершин и хребтов».

С этого восхождения в альпинизме началась эпоха Евгения Абалакова. Завершилась она только в момент его смерти в Москве в 1948 году. Спортсмен с не имеющими аналогов физическими и психологическими данными, едва ли не сверхчеловек, на протяжении полувека остается легендой мирового альпинизма. Причины его смерти до сих пор покрыты завесой тайны. Он погиб в преддверии подготовки восхождения на К2 — на самую трудную вершину в мире, своего рода мрачно-величественный неприступный жертвенник, на который приносились жизни лучших из лучших альпинистов мира.

Драма взаимоотношений братьев продолжилась и после смерти Евгения. Виталий, по мнению некоторых, приложил немало усилий, чтобы затереть память о брате и остаться на пьедестале отечественного альпинизма в одиночестве.

В те времена экспедиции в район Хан-Тенгри требовали от восходителей — даже только для создания базового лагеря — титанических усилий. Дороги доходили лишь до Каракола, располагавшегося на восточной оконечности Иссык-Куля. Там покупались лошади, формировался караван, и дней через десять экспедиция сгружалась у подножия Хан-Тенгри. Двигались вдоль реки Сары-Джаз, из-за отсутствия точных карт иногда становились первопроходцами, преодолевая незнакомые перевалы.

Летом 1936 года на Тянь-Шань отправилась экспедиция ВЦСПС. Ее участниками были: Евгений и Виталий Абалаковы, Леонид Гутман, Михаил Дадиомов и Лоренц Саладин. Руководил экспедицией Евгений Абалаков. Перед альпинистами была поставлена задача: силами небольшой команды совершить восхождение на высочайшую вершину Тянь-Шаня — Хан-Тенгри.

2 июля. Поезд Москва — Ташкент. Ночь накануне прошла в сборах. В багаже едет полтора центнера снаряжения. На перроне остались возбужденные провожающие, на столике в купе стоит в банке букет роз. Покой и постукивание колес. Швейцарский антифашист Лоренц (Ленц) Саладин, Леонид Гутман и Евгений Абалаков удовлетворенно жмут друг другу руки: «Едем!»

6 июля. Сдали снарягу на хранение. Пошли посмотреть город. Билеты достали с трудом, еле погрузились.

7 июля. Почти не спали. Евгений скомандовал подъем неоправданно рано. Прибыли на место около полудня, едва дозвонились в Исфару, заказали машину.

Лоренц Саладин, Леонид Гутман и Евгений Абалаков в тот летний сезон планировали около месяца поработать на разведке олова на Туркестанском хребте, потом встретить Михаила Дадиомова и вчетвером пойти на Хан-Тенгри — «Повелителя Неба», на самый красивый пик среднеазиатских гор.

9 июля. Ровно в семь часов погрузились в машину. Чудесная видимость, кристалл гор раскрылся. В Варух прибыли в первом часу. Снаряжение отправили грузиться на верблюжий караван. Двинулись на трех верховых ишаках. Ишак Евгения ленивый, часто становился как вкопанный. Тем не менее скоро догнали караван. Решили назавтра ленивого ишака подбросить караванщикам, двух других навьючить рюкзаками и двинуться до Кара-су или до Тамынгена.

10 июля. Утром быстро обогнали караван. Спешились, отдали ишака и решили, что Евгений с Лоренцем идут до Тамынгена, Леонид — до Кара-су. В Джиптыке разошлись. Ишаки ленятся и останавливаются, требуя кормежки. В Тамынгене знакомые альпинисты накормили друзей жареной картошкой с мясом.

12 июля. Евгений с Ленцем отправились к месту базирования прошлогоднего лагеря. Нашли полезное: крючья и мазь для ботинок.

Евгения Абалакова и в прошлом году, и нынче в преддверии Тянь-Шаня посещали видения: это некий небольшой высокогорный город, окруженный скалами прозрачного мрамора, его невысокие зубчатые здания сделаны из того же мрамора. Он интересовался у горцев, нет ли в округе каких-либо легенд о прозрачном городе. Ему рассказал один пастух, что где-то на Востоке за неприступными ледниками есть такой — не то ледяной, не то хрустальный город, живут там могущественные монахи, которые никого к себе не пускают. Питаются они ячьим молоком и медом, который приносят им пчелы с альпийских лугов, а пастухи их безъязыкие и отличные горовосходители.