Последний день лета - Анна Князева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кирсанов взял ручку и неумело вывел на листе несколько прямоугольников. На одном написал слово «морг», на другом «гараж».
– Вот так.
– Спасибо. – Она забрала блокнот и сосредоточилась на том, о чем еще необходимо спросить с учетом новых обстоятельств. Потом вдруг вспомнила: – Я слышала, что на поминках все подрались.
– А кто вам сказал? – Старик подобрался и сделался похожим на кота-забияку.
– Младший брат Гуртового, – ответила Ульяна.
– Валерка?! – Кирсанов ругнулся. – Так он первый драку и начал, паршивец!
– Теперь это не важно. Я, собственно, хотела спросить о другом.
– Ну так спрашивайте.
– Вспомните сами похороны… Они прошли гладко?
– Да как же гладко, если пришлось искать машину!
– Это мы уже обсудили. Возможно, припомните какие-то детали или события, которые выходили из ряда вон или почему-то вас удивили?
– Теперь нужно припомнить. – Старик замолчал, и по его лицу было видно, что он принадлежал к тому разряду людей, которые придают значение каждому сказанному слову и опасаются, что их не примут всерьез.
Когда он снова заговорил, Ульяна замерла в предвкушении чего-то очень и очень важного.
– Была одна закавыка… – проронил Кирсанов. – И я до сих пор не могу понять…
– Чего? – Она подалась вперед.
– Помнится, когда поставили гроб на бортовую машину и все уселись в автобус, я дал отмашку ехать на кладбище. Все тронулись, я – на своей машине. И вот когда уже подъезжали к кладбищу, перед своротом в Старую Кущу… Знаете, где это? – Взглянув на Ульяну, старик отмахнулся: – Откуда! Вы ведь не местная.
Она поторопила:
– Не имеет значения. Что было дальше?
– Машина с гробом прибавила ходу и скрылась. Мы тоже поднажали, но по прибытии на кладбище ее не нашли. – Старик посмотрел в окно, потом перевел взгляд на Ульяну. – Все удивились.
– Когда привезли гроб?
– Минут через двадцать.
– Водитель как-то объяснил опоздание?
– Теперь уж не помню. – Кирсанов равнодушно пожал плечами. – Сказал что-то вроде «свернул не туда, не знал местности».
– Работая водителем в Зареченске, не знать своего района… – Задумавшись, Ульяна потерла пальцем переносицу. – Это вряд ли.
Порывшись в памяти, она поняла, что больше спрашивать не о чем, и уточнила:
– Водитель ехал один?
– Один. – Старик вдруг поджал губы и хмыкнул: – Не знаю, стоит ли говорить…
– Стоит, – уверенно заявила Ульяна.
– Я так и не понял, куда подевалась черная лента.
– Какая лента? – Ульяна подставила ухо, словно прислушиваясь.
– Когда гроб вынесли из ритуального зала, под крышкой по всему периметру была прибита черная лента. – Он усмехнулся. – Знаете, как обычно делают: складками, как на платье. А вот когда гроб прибыл на кладбище, ленты не было.
– Остальное было таким же?
– Я не заметил, во всяком случае, в глаза не бросалось.
– Кроме вас кто-нибудь заметил отсутствие ленты?
Кирсанов покачал головой:
– Вряд ли. Всем было не до того.
Глава 15
Не по-христиански
– Вы опоздали! – Сорокин посмотрел на часы и резюмировал: – Из шестидесяти минут у нас с вами осталось сорок. С вашей стороны это безответственно.
– Простите. – Ульяна поставила сумочку и легла на кушетку. – У меня было важное дело. Не будем терять время.
– Вот так, с места в карьер, – проворчал психотерапевт и пересел в кресло поближе к ней. – Что ж, на мой взгляд, это качество вполне соответствует вашему психотипу.
– Не рано ли наклеивать ярлыки? У нас с вами всего второй сеанс.
– Не пререкайтесь, пожалуйста. Постарайтесь успокоиться и настроиться на работу.
– Я готова.
– Итак, вернемся к вашим детским воспоминаниям. Попробуйте вспомнить, что вы делали на протяжении двух недель в том доме, где вас удерживали после похищения.
– Не хочу. Давайте пойдем дальше.
– Тогда у нас с вами ничего не получится, – размеренно проговорил психотерапевт. – Наша или, если хотите, моя задача докопаться до первопричины вашей агрессии. Кроме прочего, результатом этой работы будет некий терапевтический эффект.
– А конкретно? – спросила Ульяна.
Немного помолчав, Сорокин ответил:
– Уйдет эта боль, которая мучает вас до сих пор.
– Я уже говорила, что почти ничего не помню.
– Давайте попробуем так. – Он встал, неспешным шагом пересек комнату и вдруг зазвучал размеренный звук метронома.
– Это еще зачем? – Ульяна приподняла голову и проводила его беспокойным взглядом.
Усевшись в кресло, Сорокин распорядился:
– Закройте глаза.
Вопреки внутреннему протесту, она подчинилась. В голове возникли мысли о предстоящем гипнозе. Ульяна была уверена, что в транс ни в коем случае не впадет.
Как будто услышав ее мысли, Сорокин предупредил:
– Никакого гипноза. Просто сосредоточимся на картинке. Представьте, что вы в той самой комнате стоите у окна. Что видите сквозь стекло?
– Картофельное поле… Был сентябрь, а картошку почему-то не выкопали…
– Об этом мы уже говорили на прошлом сеансе. Что видите еще?
– Больше ничего.
– Смотрите внимательно.
– Да-да… – в голосе Ульяны прозвучало удивление. – Справа темнеет угол другого дома.
– Изгородь есть?
– Да, там невысокий забор.
– Еще присмотритесь.
– Вижу двух женщин.
– Одна из них та самая старуха, которая приносила еду?
– Не-е-ет… – протянула Ульяна. – Обе женщины очень молодые.
– Вы их знаете? Может быть, видели ранее?
– Одну, может быть…
– Вспоминайте где.
Ульяна сжалась и неожиданно для себя прошептала:
– Птичка… Маленькая птичка с хвостом. – Она вдруг сложила губы трубочкой и негромко свистнула.
Сорокин вытянул шею и прислушался:
– Что вы делаете? Зачем?
Ульяна распахнула глаза и села.
– Не знаю, откуда это пришло. Сама удивляюсь.
– Успокойтесь, такое бывает иногда. И знаете, что я вам скажу… – Сорокин прошел к столу, взял карандаш и, покрутив его в руках, снова заговорил: – Я уверен, что все ваши проблемы, как и ваш служебный проступок, связаны с этим похищением. Хотите вы этого или нет, но нам придется поработать как следует.
– Прошу вас, не сейчас. – На этот раз Ульяна говорила другим, умоляющим тоном.
Доктор заметил:
– У нас осталось не так много времени. Всего два сеанса.
– Давайте просто поговорим, пусть это непродуктивно. – Нащупав ногами туфли, она поднялась с кушетки и села в кресло, где только что сидел Сорокин. – Хочу задать вам один вопрос.
– Прошу.
– Считаете, что у меня серьезные отклонения?
– Хотите начистоту? – Он бросил карандаш на столешницу. – Возьмите любого, и у каждого есть отклонения.
– Значит, это неотвратимость?
Сделав круг по кабинету, психотерапевт вернулся за письменный стол.
– Издержки урбанизации. Для оздоровления психики нужно пожить в лесу. Впрочем, так можно договориться до чего угодно. Помните, как у Высоцкого? Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. Побывай вы хоть раз в психоневрологическом диспансере, вы бы сразу же успокоились.
– Наверное, тогда вам снились кошмары, – предположила Ульяна.
– Почему снились? – Сорокин замедленно
