Щёнок - jharad17

Молодой отец догадывался, что уже к концу недели придется пожалеть обо всех этих покупках, особенно о последней. Но чистая, искренняя радость мальчика, его счастливая улыбка стоила подобных жертв.

Зельевар уменьшил игрушки, так же как сделал это чуть раньше с одеждой, клятвенно заверив малыша, что вернет покупкам первоначальный вид, как только они вернутся домой. В магазине оптики Гарри заказали новые очки. Восторг от этого приобретения был настолько сильным, что даже затмил радость от купленных игрушек.

Утомившись от прогулки по магазинам, они зашли в «Дырявый Котел». Получив от бармена меню, Гарри как-то неловко взял его маленькими ручками и почти уткнулся носом в строчки – прочитать что-либо таким способом было просто невозможно. В конце концов мальчик отложил книжечку в сторону и, пряча взгляд от отца, пробормотал, что не хочет есть.

- Но ты ведь на самом деле голоден. Я прав? – нахмурившись, спросил Северус с легким недоумением в голосе.

- Да, сэр, эээ… отец, - признался ребенок. За стеклами новых очков его глаза казались еще ярче, и мальчику больше не приходилось щуриться. И тут Снейпа осенило:

- Ты не можешь прочитать меню?

На щеках Гарри загорелся яркий румянец, и малыш, пожав плечами, быстро отвернулся.

- Гарри...

- Простите, сэр! – мальчик вновь дотронулся было до меню, но потом беспомощно сложил ручки на коленях, устремив на них грустный взгляд потерявшегося щенка.

- Гарри, в данный момент меня беспокоит не то, что ты пожимаешь плечами, а то, что ты не умеешь читать. Разве в школе тебя этому не научили?

Мальчик с трудом проглотил образовавшийся в горле комок и отрицательно помотал головой.

- Почему? - удивился Снейп, а про себя подумал: "Он не выглядит глупым или неспособным к обучению..."

На глаза Гарри набежали непрошенные слезы, и малыш резко смахнул их маленьким кулачком.

- Потому что я тупой.

- Нет. Ты не тупой. Тот, кто способен с такой точностью запомнить все правила в моем доме, обладает как минимум превосходной памятью.

- Тупой, - продолжал настаивать ребенок. - Тетя Петунья сказала...

- Я уверен, - спокойно произнес Северус, оборвав Гарри на полуслове, - что твоя тетя за все эти годы наговорила множество совершенно неправильных и несправедливых слов. Я ведь, кажется, уже упоминал об этом, так?

Малыш едва заметно кивнул, так и не решившись поднять голову и посмотреть на своего отца.

- Запомни это. А теперь, Гарри, скажи мне, какой у тебя был самый любимый предмет в школе?

- Математика, сэр.

- Хорошо. И чем она тебя привлекла?

- Я умею быстро считать, да и цифры очень легко писать. Кроме того, их всего десять.

Снейп кивнул, соглашаясь. В этот момент бармен Том подошел к их столику, чтобы принять заказ, но Северус слегка раздраженно и нетерпеливо взмахнул рукой, пресекая попытку хозяина приблизиться.

- Вот видишь, ты молодец. А почему тогда чтение представляет для тебя трудность? И помни, что я больше не хочу слышать из твоих уст предыдущий ответ.

Плечики Гарри слегка приподнялись.

- Трудно думать.

- О причинах?

- Нет, сэр, - малыш отрицательно покачал головой. - В классе... мне было трудно думать.

- И почему? - задал очередной вопрос Снейп, хотя у него уже была пара вполне жизнеспособных версий.

- Я легко отвлекаюсь, - ровным голосом произнес Гарри, словно цитируя кого-то. - А после перерыва на обед у меня портится настроение: я становлюсь злым и неуправляемым.

- Правда? И кто тебе это сказал?

- Тетя Петунья.

- Когда она говорила, что ты злой и неуправляемый?

- Когда из школы прислали мои оценки. Она сказала, что это слова моей учительницы. А Дадличек - такой умница, и это просто позор, что ему приходится ходить в школу с таким, как я.

- А... Дадличек учился с тобой в одном классе? – Снейп буквально выплюнул ненавистное имя, скривившись от отвращения.

- Да, сэр.

- А на уроках он тебя отвлекал?

Гарри робко поднял голову и озадаченно посмотрел на отца:

- Простите, сэр?

- Кричал ли он, надоедал ли тебе, оскорблял ли специально, чтобы отвлечь от выполнения задания? - Северус прекрасно понимал, что

Дадличек

все это делал, но мужчине хотелось, чтобы Гарри сам увидел связь. - Отбирал ли он когда-нибудь твои работы, портил их или, может быть, подстрекал других детей сделать это?

- Иногда, сэр, - малыш, погрузившись в воспоминания, расстроился окончательно, и Северус решил немного ослабить давление.

- Как ты думаешь, если бы это дитя гоблинов не преследовало тебя постоянно, не отвлекало бы каждую минуту, то тебе было бы легче сконцентрироваться на правилах чтения? Пожалуй, ты мог бы даже быть лучшим по математике…

- Возможно, - согласно закивал мальчик.

- Ну что ж, - Северус взмахом руки подозвал Тома, собираясь сделать заказ, - посмотрим.

***

Следующие несколько дней пролетели для Гарри как одно мгновение. Сначала он, как приклеенный, ходил за Даппин и порывался помочь ей в работе по дому. Старая эльфийка терпеливо убеждала молодого хозяина в том, что не нуждается в его помощи, но это вовсе не мешало ей радостно пищать, едва завидев малыша. Поняв, что его услуги в работе по дому не только не требуются, но и нежелательны, Гарри решил переключить внимание на сад возле дома. За несколько дней он умудрился запомнить названия всех цветов и растений, а вечером, за ужином, радостно перечислял все, что успел выучить. Пораженный бьющим через край энтузиазмом малыша, Северус не мог сдержать улыбки – общение с сыном доставляло мужчине истинное удовольствие.

Днем отец, как правило, занимался подготовкой к новому учебному году, поэтому Гарри обычно был предоставлен сам себе. Больше всего малыш любил гулять по саду или играть в своей комнате замечательными игрушками, подаренными Северусом. Каждая из них была достойна восхищения, но от волшебной метлы у мальчика захватывало дух.

Гарри очень понравилось летать. Правда, отец запрещал ему подниматься выше двух метров, но поначалу малыша и это вполне устраивало. Только когда он уже освоился и научился неплохо справляться с метлой, захотелось настоящих полетов – но отец в этом вопросе был непреклонен. Снейп рассказал мальчику, что, когда они приедут в Хогвартс, тот сможет увидеть настоящие метлы, на которых можно взлететь так высоко, как захочется. Вот только обладать таким сокровищем он сможет не раньше, чем подрастет – пока же Гарри придется довольствоваться лишь детской метлой.

Но больше всего малыш любил вечера, когда, покончив с ужином, они уходили в библиотеку. Отец усаживался в мягкое кресло, а затем, подхватив сына на руки, удобно устраивал мальчика у себя на коленях; и они вместе разглядывали забавные картинки в книгах. Для того чтобы Гарри смог легко научиться читать, Северус специально придумал интересную игру, и первые результаты не замедлили себя ждать.

Каждый раз перед сном молодой отец крепко прижимал к себе мальчика и шептал на ушко, что у него самый умный сын на свете и совсем скоро Гарри сам сможет читать все, что захочет. Кроме этого, малышу очень нравилось слушать занимательные истории о волшебном мире, о Хогвартсе и о том, с чем ему придется там столкнуться, например о привидениях! А иногда рассказы Северуса больше напоминали сказки о чудовищах, которые мисс Эгглестром время от времени читала на уроках: о драконах, гигантах и прочих страшных, непонятных существах.

Но наступала ночь, и Гарри вновь оставался один на один со своими кошмарами. И опять красноглазый человек убивал молодую женщину, а комната внезапно вспыхивала зеленым светом. Но вот уже мальчик сидит во дворе Дурслей, привязанный к гаражу. Появляется кузен Дадли и запирает его в клетку, а потом, развлекаясь, тычет палкой в своего пленника, в то время как дружок Пирс радостно поет: «Собачья жизнь! Собачья жизнь!» С каждым его словом дядя Вернон все туже и туже стягивает ошейник, пока Гарри не начинает задыхаться…

Отец больше не запрещал ему накладывать Заглушающие чары. И хотя мальчик по-прежнему делал это во сне, Северус совершенно непостижимым образом угадывал моменты, когда Гарри требовалась помощь: он незамедлительно появлялся в комнате сына и, вырывая его из очередного кошмара, прижимал к груди, ласково убаюкивал, нашептывая слова утешения, пока ребенок не успокаивался и не возвращался в постель. Часто, уложив сына, Северус продолжал сидеть рядышком, поглаживая худенькую спину малыша или проводя рукой по его растрепанным волосам. Только теперь уже Гарри не вздрагивал от этих прикосновений – он просто начинал привыкать к хорошему.