Пробуждение Оливии - Элизабет О’Роарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я притягиваю ее к себе, не обращая внимания на грязь и траву, которыми мы перепачкались, и крепко обхватываю руками, чтобы она не вырывалась.
– Все хорошо, Оливия! – отчаянно взываю я. – Все в порядке, поверь мне. Никто тебя не обидит. Это всего лишь сон.
Я повторяю это снова и снова, пока в конце концов она не перестает бороться. Глаза девушки закрываются, и мы лежим вдвоем посреди поля, поздней ночью, пока один из нас погружен в глубокий сон. Я осторожно беру Оливию на руки. Ее спокойное лицо, пожалуй, самое прекрасное, что я когда-либо видел. Какой бы красивой она ни была днем, то, что передо мной сейчас, в тысячу раз привлекательнее: в кои-то веки Оливия такая уязвимая и доверчивая. Из всех людей она положилась именно на меня, поверила, что я не причиню ей вреда, помогу ей пройти через это. Я смотрю в ее лицо и понимаю, что завтра ничего не расскажу Питеру. Я как-нибудь справлюсь со своими демонами.
В эту минуту меня заботит лишь одно: чтобы мы смогли справиться с ее демонами.
Глава 22
Оливия
Ранним утром раздается стук в дверь, и ко мне снова заглядывает мама Уилла.
– Проснись и пой! – звонко произносит она. Дороти просто чертовски жизнерадостна для этого времени суток, что в равной степени раздражает и умиляет. – Сегодня твой важный день!
И тут до меня доходит, что я по-прежнему в постели. Я резко сажусь, удивленно глядя на нее.
– Я не бегала ночью?
Нахмурившись, Дороти подходит ближе и вытаскивает из моих волос листик.
– Что это у тебя на футболке? – спрашивает она.
Я откидываю одеяло и оглядываю себя с головы до ног: все мое тело и одежду покрывают следы травы и грязи.
К дверному проему подходит Уилл. Он бросает взгляд на мои колени, которым досталось больше всего, и морщится:
– Прости. Мне, по сути, э-э, пришлось повалить тебя на траву.
Я тяжело опускаю голову на руки. Пару секунд я правда надеялась, что не покидала постель этой ночью. Делать это одной и так плохо, а при свидетелях – еще хуже. Дороти тихо выходит из комнаты, и Уилл занимает ее место рядом с кроватью.
– Ты в порядке? – спрашивает он.
Я киваю, а затем поясняю со вздохом:
– Просто это так неловко…
Уилл садится на край кровати, зажав ладони между коленями:
– Тебе не из-за чего смущаться.
– Конечно, это совершенно нормально, когда твоему тренеру приходится ловить тебя посреди ночи, чтобы ты не потеряла стипендию. Я тебя не поранила?
– Нет, но я довольно грузно упал на тебя, так что больше беспокоился о тебе.
Я сглатываю. «Пожалуйста, боже, пусть он скажет, что этим все ограничилось…»
– Я сказала или сделала что-нибудь… глупое?
– Не знаю, почему ты так переживаешь, – говорит Уилл, нахмурившись. – Никто не собирается винить тебя за те действия, которых ты даже не осознаешь, – уверяет он, но вообще-то это не отвечает на мой вопрос.
– Просто… Не люблю, когда наружу вырывается та часть меня, о которой я ничего не знаю, – объясняю я. – Я делаю достаточно глупостей, даже когда нахожусь в сознании.
– Ты не делаешь никаких глупостей. – Уилл встает с кровати. – На самом деле, когда спишь, ты куда привлекательнее, чем когда бодрствуешь.
– Так ты думаешь, что я привлекательная? – поддразниваю я, и он потирает затылок.
– Все люди привлекательны. Некоторые больше, некоторые меньше, – ворчливо отвечает он. – Одевайся. Мы выезжаем через десять минут.
Я быстро принимаю душ, переодеваюсь в форму и подхожу к входной двери, где меня уже ждут Уилл и Дороти.
– Спасибо, что пригласили меня, – говорю я Дороти, гадая, нужно ли пожать ей руку или что-то типа того.
Она притягивает меня к себе и обнимает так порывисто, что от удивления я теряю дар речи.
– Мне было очень приятно принимать такую гостью, Оливия, – отвечает она. – Приезжай в любое время.
Кажется, Дороти в самом деле так считает. Она машет нам на прощание, стоя на крыльце до тех пор, пока мы не скрываемся из виду.
– Твоя мама действительно милая женщина, – замечаю я, оглядываясь на ферму. – Как ты умудрился стать таким козлом?
Уилл закатывает глаза, но я чувствую, что он хочет улыбнуться:
– Ты единственная, кто так считает.
– Ты в этом уверен?
– Не совсем, – смеется он.
За время поездки на место соревнований моя безмятежность постепенно улетучивается. Да, я хорошо выспалась этой ночью, но все равно чувствую себя неважно. По прибытии мы обнаруживаем, что сегодняшняя трасса покрыта грязью, поэтому нам предстоит бежать в кроссовых шиповках, что мне совершенно не нравится. Я стискиваю зубы и начинаю нервно расхаживать взад-вперед, прижимая руки к животу и испытывая желание сбежать от всей этой суматохи, которую поднимает моя команда вместе с толпой зрителей.
«Все плохо, все очень плохо… Это новая трасса, и у меня новые шиповки. Вчера вечером я поела. Боже, зачем я только поддалась на уговоры Уилла и поужинала?»
Трасса на этом забеге представляет собой несколько кругов протяженностью в милю каждый. Мы медленно пробегаем круг один раз, чтобы привыкнуть к трассе, и, пока я бегу, конечности кажутся такими тяжелыми, будто на них повесили дополнительный груз. Когда заканчивается знакомство с маршрутом, Питер подходит, чтобы поговорить с нами. Несмотря на мое первоначальное недовольство из-за того, что моим тренером стал Уилл, теперь я начинаю подозревать, что на самом деле он мне подходит больше. Питер дает универсальные советы: не слишком ускоряться, прижиматься к краю
