Чисто убийственное зло - Деби Глиори

У нее над головой висела миссис Маклахлан со спящей Дэмп на руках — ногами она упиралась в одну стену, а спиной — в другую. Няня сочувственно поцокала языком:

— Что это ты съел? Ох, мой бедненький маленький зверек…

Впервые столкнувшись с таким сострадательным туалетом, Ффуп задрала голову и больно ударилась о бачок. Миссис Макхлахлан улыбнулась ей сверху вниз и прижала палец к губам.

По ту сторону сломанной двери чей-то голос сердито выговаривал:

— Избавь меня от своих штучек. Ты запускаешь в меня обручальным кольцом, называешь меня дешевкой и выбегаешь в ночь, вооруженная скалкой. Я еду за тобой… на полпути сумасшедший кот прыгает мне на ветровое стекло, разбивает его и полосует меня на ленточки… Наконец я добираюсь до места и обнаруживаю, что у твоей тачки проколоты все четыре колеса, ты лежишь на полу без признаков жизни, дом завален трупами, и теперь вместо вразумительных объяснений ты впариваешь мне какую-то ерунду про паука с губной помадой. Расскажи мне, что за чертовщина здесь происходит.

Другой голос, на этот раз женский, раздраженно ответил:

— Ах, заткнись, Винни. Давай вернемся домой. Забудь, что я говорила о бриллиантах. У меня от этого дома мурашки по спине бегут.

— Не раньше, чем я найду Хью, — был ответ. — Я знаю, он где-то здесь. Я чувствую запах его лосьона после бритья. Если ты не можешь мне объяснить, что происходит, то, может быть, он сумеет. Я требую объяснений…

Звук шагов, поднимающихся вверх по лестнице, затих в отдалении. Миссис Маклахлан сползла по стене и присела отдохнуть рядом с Ффуп. Передав спящего ребенка дракону с наказом беречь Дэмп пуще собственной жизни, няня отправилась на поиски Титуса и Пандоры. Драконесса посмотрела на свою посапывающую ношу. Непривычные материнские чувства зашевелились где-то в ее чешуйчатой груди. Нежно похлопывая Дэмп и прикрывая ее крылом, Ффуп уселась поудобнее и приготовилась ждать возвращения миссис Маклахлан.

На полпути в подземелье Нот свернулся на лестнице в массивный волосатый клубок, обхватив руками свой раздувшийся живот. Он употребил миссис Ффорбс-Кэмпбелл в три больших глотка, не утруждая себя прожевыванием. Временно удовлетворив аппетит, йети впал в сытое забытье. Несколько недоеденных обрывков Ффиониной норковой шубы усеивали лестницу вокруг него, а голова йети удобно покоилась на ее сумочке из крокодиловой кожи.

Миссис Маклахлан обогнула его неподвижное тело и спустилась в темноту. Стоны и писк указали ей местонахождение детей. Спотыкаясь во мраке, она наконец разглядела их фигурки, слабо освещенные оброненным миссис Ффорбс-Кэмпбелл фонариком. Миссис Маклахлан несколько раз моргнула и двинулась вперед, ничуть не удивленная их безголовым состоянием.

— Очень смешно, — ворчала она, развязывая стягивавшие их узлы. — Расскажите-ка мне, что это вы здесь делаете посреди ночи. Если бы ваши родители знали об этой маленькой прогулке, они бы вам задали…

Титус поднес освобожденную от пут руку туда, где должна была находиться его голова, и выдернул откуда-то обслюнявленный скрученный платок. Эффект от этого действия получился довольно неожиданным. В воздухе внезапно возник его рот, не тронутый исчезательным кремом; в отрыве от лица он создавал весьма странное впечатление. Подобным же образом неподалеку возник рот Пандоры.

— Это все она, — заныл Титус. — Она и ее драгоценные паучки и крыски.

— Ну, конечно. Не будем вспоминать про твоих клонов, да? — зашипела Пандора.

— Клонов? — переспросила миссис Маклахлан. — Ну-ка, давайте по порядку.

Оба бестелесных рта плотно захлопнулись.

Миссис Маклахлан нахмурилась:

— Честно говоря, я бы сейчас с гораздо большим удовольствием лежала в своей чудной теплой кровати, чем коченеть здесь до полусмерти в компании нескольких убийц, четырех сбежавших зверей и пары неблагодарных детей, у которых не хватает здравого смысла делать то, что им говорят…

Сверху донесся грохот колоссального обвала. Глаза миссис Маклахлан тревожно округлились. Вспомнив зловещее предупреждение няни об опасном состоянии Стрега-Шлосса, Пандора расплакалась.

— Он сейчас рухнет… — завыла она. — Мы будем погребены заживо!

— БЫСТРО! — заорал Титус, хватая фонарик. — Здесь есть выход ко рву. По сточному каналу — торопитесь, мы не можем сидеть тут и ждать, пока стены обрушатся.

Словно подчеркивая справедливость его слов, эхо еще одного обвала заметалось по подземелью. Веря в то, что у Ффуп хватит смекалки вытащить Дэмп и Лэтча в безопасное место, миссис Маклахлан бросилась вслед за детьми по извилистому проходу, связывавшему подземелье со рвом.

ЗВЕРСКОЕ ПРИЗНАНИЕ

Усевшись на одной из голых деревянных балок, словно ожившая горгулья, Сэб сурово отчитывал сам себя. Все это было слишком чудовищно, чтобы выразить словами. Просто совершенно негрифонье поведение. Ты должен глубоко стыдиться сам себя. Он посмотрел на свои загнутые когти, поворачивая их так и эдак и неодобрительно покачивая головой. Какая чудовищная оплошность, бранил он себя, даже если учесть, что он пытался помочь. Несколько минут назад грифон столкнулся с Винсентом Белла-Виста и Вадеттой, пробиравшимися через одну особенно ненадежную секцию крыши, и предложил им коготь помощи…

Погрузив эти самые когти поглубже в древесину балки, чтобы случайно не свалиться, Сэб заглянул вниз в зияющее сердце Стрега-Шлосса. Обширная дыра была пробита от крыши до подвала. Щепки и осколки штукатурки все еще падали в эту шахту, ударяясь о перекрытия и оседая на куче мусора, образовавшейся далеко внизу на полу большой прихожей, — из обломков дерева и цемента, под которыми покоились две фигуры, забрызгавшие кровью весь пол.

— Не могу подобрать слов для извинений, — шептал грифон. — Мне так жаль. Но вам не следовало сопротивляться. Я всего лишь пытался помочь… эта крыша находится в аварийном состоянии, а вы карабкались по ней. И потом… ох, мне до сих пор нехорошо, честное слово. Это научит меня не вмешиваться в чужие дела…

Захлопав кожистыми крыльями, Сэб оттолкнулся от насеста и стрелой помчался вниз сквозь дом и поднявшееся облако цементной пыли, прямо в главную прихожую, где и приземлился, неловко скользнув когтями по скользкому полу. Наконец, обретя равновесие, он встал навытяжку перед Лэтчем.

— Хм… — сказал грифон, разглядывая неподвижную фигуру дворецкого, — не могли бы вы проснуться и поговорить со мной? Пожалуйста! Мне кажется, я натворил что-то ужасное…

— Я тоже, — сказала Ффуп, выходя из туалета и баюкая Дэмп, сладко спящую в уютной колыбельке из крыльев.

— Ну а я ни в коей мере не чувствую себя виноватым, — заявил Нот, появляясь в дальнем конце коридора. — Она была такой вкуууссной.

Лэтч открыл глаза и постарался сфокусировать их на зверях, в тревоге склонившихся над ним.

— Мы должны вам кое-что сказать… — начала Ффуп.

— Вы ужасно рассердитесь, когда услышите, — добавил Сэб звенящим от огорчения голосом.

— Вы уверены, что знаете, куда мы идем? — спросила миссис Маклахлан. Ей становилось все труднее скрывать от детей свою тревогу, петляя за ними наугад по туннелям под Стрега-Шлоссом.

— Ээ… да, — соврал Титус, останавливаясь на минуточку, чтобы прислониться к стене и подождать своих спутниц. Его спина жутко болела — туннель сужался, заставляя всех идти согнувшись. Миссис Маклахлан пришлось согнуться больше всех, она почти упиралась руками в пол, как медведь, нащупывая себе дорогу в неверном свете фонарика.

Холодный воздух в туннеле застоялся, здесь пахло сыростью и разложением. Однажды им попалась зловонная лужа: миссис Маклахлан узнала запах — это было недавно смытое содержимое туалета на первом этаже, смешанное с другим чудовищным компонентом, слишком страшным, чтобы о нем говорить. Она мудро сохранила это открытие при себе, пока дети впереди кашляли и зажимали носы руками. На скользком полу она обнаружила также несколько разбухших пакетов и длинную раскисшую змею туалетной бумаги. Припомнив давно прошедшее утро, когда Дэмп смыла почту в унитаз, миссис Маклахлан, содрогаясь от отвращения, сунула конверты во внутренний карман, как своего рода талисман, оберегающий от возвращения в этот ужасный туннель — а также на случай, если в них содержится что-нибудь важное для семьи.

Пандора наткнулась на скорчившегося Титуса и тяжело опустилась на мокрый пол.

— Мы тут умрем, Титус, — мрачно проговорила она. — Нам не найти выход. Через сотни лет люди найдут наши высохшие останки, и мы окончим дни в музее под табличкой «БОЛОТНЫЕ ЖИТЕЛИ АРГАЙЛА». — Она закрыла глаза и застонала: — Я так устала. Мне кажется, мы идем уже много миль. Мне хочется одного… — Она внезапно замолчала на полуслове, широко открыла глаза и схватила Титуса за руку: — Что это?