Простые истины - Модин Мун

Она здорово отличалась от тех девушек, с кем я был знаком прежде. Хотя очевидно было, что она происходила из состоятельной семьи, в ней была, как мне казалось, прямота, которая, я считаю, в особенности присуща жителям американского Запада — пионерам-первопроходцам и их потомкам. Она также отличалась миниатюрным ростом и утонченностью, такая же хрупкая, как и все знакомые мне южанки, с молоком матери впитавшие науку выглядеть настоящей леди.

— Наше знакомство на этом не закончилось. Мы вернулись к занятиям, каждый в свой университет, но продолжали видеться по выходным. Однажды она призналась мне в любви. Я поверил ее признанию. Я знал, что могло задеть моего отца. Я мог бы получить распределение в полицейское отделение в каком-нибудь захолустном городишке, сначала рядовым патрульным, и дослужиться до… до какого-нибудь высокого чина. Но в то время мне случилось иметь беседу с вербовщиком из ФБР. Они тогда набирали будущих агентов с юридическим образованием или бухгалтерским. У меня не было особого желания продолжать обучение на юридическом факультете, и я решил специализироваться в бухгалтерском деле. Я только-только отучился первый год, как узнал, что у Алисии совершенно другие виды на мой счет. Тогда-то до меня, тугодума, наконец, дошло, что в ее планы входит обручальное кольцо и огромный дом в плантаторском стиле с нянями для наследника, который у нас родится через некоторое время, после того как я займу принадлежащий мне по праву пост наследника империи отца. Такой поворот я расценил как самое подлое предательство. Алисия настаивала, говоря, что хочет лишь одного — восстановить справедливость, вернув принадлежащее мне по праву. Не знаю… Может, она удовлетворилась бы кольцом и детьми. Может, мне стоило сделать ей предложение и все бы уладилось. Но тогда я не смог. Ты понимаешь меня, Мэг? Она была той единственной в моей жизни, что любила меня. Возможно, дай я ей время подумать, она бы однажды согласилась со мной. Но нет, тогда я этого не мог.

Мэг снова захотелось остановить его, но она знала, что не следует делать этого. Она лишь обвила его шею и еще крепче прижалась к нему. Лукас вздохнул.

— Как раз в то время отцу окончательно надоела моя мать, она стала ему слишком большой обузой. Как-то на вечеринке он объявил, что значительную долю акций своего предприятия передает младшему сыну в награду за его сыновнюю почтительность. И хотя отец не сделал публичного заявления, это было сказано в кругу семьи и все слышали его. Я не оправдал надежд отца, избрав карьеру себе по душе. К тому же, когда я ненадолго приезжал домой, все время проводил с матерью. Я поругался с Лайлом и в конце концов обвинил его в предательстве. В тот раз у нас затевалась вечеринка, но я и не подумал идти, ведь маме вход туда был заказан. Предполагалось, что она будет заперта в надежном месте, порученная заботам очередной сиделки. Сиделки эти постоянно менялись и раз за разом все больше походили на тюремщиц. Я приехал к ней и узнал, что она ускользнула от своей надзирательницы. Пока я выяснял, что да как, время ушло.

Последующее мне известно по слухам и сплетням. Очевидно, она явилась на вечеринку и наткнулась на Лайла. Они поругались — Лайл заявил, что ей здесь не место. Другие говорили, что, наоборот, он был исключительно вежлив с ней и очень за нее беспокоился. Хотелось бы верить. Очень надеюсь, что он не был тем, кем я в сердцах назвал его. Так вот, он повез ее домой. Но они так туда и не добрались. Их машина врезалась в столб. И произошло это тихим, спокойным вечером, когда и машин-то на дороге почти не было. Их не успели даже довезти до больницы. Отец позвонил мне и сказал: «Твоя мать убила моего сына».

— Ох, нет! Конечно же, нет! — воскликнула Мэг. — Он не мог так сказать. — Она почувствовала, как Лукас весь задрожал, и поняла его без слов. — Нет, Лукас, — с жаром принялась она убеждать его. — То не твоя вина. Ты ни в чем, ни в чем не виноват. — Она хотела было двинуться, хотела дотронуться до его лица, утешить его, но Лукас не отпустил ее.

— Это еще не все, — продолжал он. — Господи, это не все.

Мэг положила руку ему на грудь, туда, где бьется сердце. Она сама просила его. Даже не просила, а упрашивала. И теперь он не остановится, пока не выговорится, хотя это и будет стоить ему невероятных мучений.

— Трент между тем окончил университет и пошел служить в армию. Летом он готовился, а осенью поступил на юридический факультет. Новобранцам, тем, в которых армия была особенно заинтересована, разрешалось продолжать обучение. И вот, спустя неделю после похорон матери, на улице ко мне подошли двое. Они посмотрели мое заявление в ФБР, успеваемость, побеседовали со мной и приняли решение. Я мог бы идеально подойти для выполнения заданий в горячих точках — был способен к языкам, оказался достаточно развит физически и подходил по росту. Но решающим для них оказалось, я в этом уверен, то, что мне нечего было терять в этом мире, абсолютно нечего.

— Что ты, Лукас! Не говори так.

— Я сказал тогда себе, что, приняв их предложение, смогу хоть как-то расплатиться за свой эгоизм и какое-то время искренне верил, что так оно и будет. Какое-то время я с усердием брался за задания: выслеживал террористов и загонял их в угол, расстраивал их планы, вызволял из плена заложников, предупреждал новые нападения. Все шло как по маслу, и в конце концов, я уверовал в себя. Вообразил, что непобедим, что бесценен как сотрудник, что меня невозможно уничтожить. Понимаешь?

Мэг покачала в ответ головой. Она едва удерживалась от того, чтобы не разрыдаться.

— Я был тогда на Среднем Востоке, неважно, где именно, потому что деревушки той больше нет. У меня была встреча с информатором, он передал мне сведения о тайных сделках с ядерным оружием. После встречи с ним я начал выбираться с той территории. Но меня засекли. Я был ранен. Девушка из деревни, удивительно храбрая девушка, — я даже не знал имени ее, знал только прозвище — Звезда, — укрыла меня в пещере неподалеку от деревни. А потом попыталась связаться с нужным человеком, который переправил бы меня. Все жители деревни по очереди дежурили около меня, носили еду, делали перевязки или просто сидели возле, пока я метался в жестокой лихорадке. Один мальчуган, примерно как Дэнни, все выспрашивал про бейсбол. Когда он приходил, мы с ним смеялись и мечтали, как однажды сыграем по-настоящему.

Раз я услышал шум моторов — в деревню въехали грузовики. Я сумел доковылять до входа в пещеру и увидел, что начался обыск. Всех жителей согнали на маленькую площадь. С ними была полумертвая Звезда. Я слышал щелчки передергиваемых затворов. Раздались выстрелы. Мне стало ясно, что еще немного — и они придут за мной. Они не пришли. Мэг, в этой деревушке было двадцать семь жителей — женщины, дети, старики. В тот день все они погибли, унеся с собой в могилы тайну моего местонахождения. Все погибли из-за меня.