Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон

На «Помни» Нолан впервые работал с оператором Уолли Пфистером; за год до съемок они познакомились на фестивале «Сандэнс», где Нолан продвигал «Преследование». Пфистер снимал на камеру Panavision Gold II с анаморфным объективом – такой формат дает малую глубину резкости, и обычно его используют для съемки эпических пейзажей, а не клаустрофобных триллеров. То есть, если кадр сосредоточен на лице Гая Пирса, все остальное находится в расфокусе – отличное решение для фильма, где герой доверяет лишь собственным органам чувств. Нолан снова и снова возвращался к идее «тактильности», старался максимально четко зафиксировать звуки и образы, которые окружают Леонарда.

Нолан дает указания Гаю Пирсу на съемочной площадке в Лос-Анджелесе;

Джо Пантолиано отдыхает между дублями.

«В рассказе “Фунес, чудо памяти” мне, помимо прочего, запомнилась его четкость, – говорит Нолан. – Для героя Борхеса все стало кристально ясным. В рассказе есть ощущение осязаемости, физического присутствия мира, и это – важный аспект “Помни”. Я иногда сравниваю создание фильма с ваянием скульптуры, это тактильный опыт. А интервьюеры не понимают: “Что он такое несет?” Мне важно установить контакт со зрителем. И чем более осязаем этот контакт, тем больше у меня возможностей как у рассказчика. Установить такую связь очень непросто. Но это способ перенести зрителя на место героя. В поисках разгадки Леонард во многом полагается на сенсорную память. Герой говорит об этом в одном из диалогов – очень эмоциональной сцене, блестяще сыгранной Гаем; я многому у него научился. Речь идет о памяти ощущений: “Я знаю, каким будет звук, если постучать по дереву. Я знаю, какой на ощупь будет пепельница, если взять ее в руку”. Леонард чрезвычайно ценит свои ощущения от мира, свои воспоминания о мире, потому что они у него еще есть, они работают. Мы не придаем этим вещам значения, даже не связываем их с памятью, однако на самом деле память – важный инструмент восприятия. Леонард понимает, что его память больше не работает, так что он особо ценит те аспекты, в которых еще может на нее положиться. С актерами мы много говорили о необходимости чувствовать мир. Герой знает лишь то, что непосредственно находится в сфере его ощущений, и для него они крайне важны. Не только как улики, но как воспоминания. Память ощущений».

Гай Пирс и Кэрри-Энн Мосс; Натали рассматривает татуировки Леонарда Шелби. Осязаемая реальность «Помни» вдохновлена описаниями памяти у Борхеса в рассказе «Фунес, чудо памяти» (1942), где автор изобразил «многообразный, преходящий и почти невыносимо отчетливый мир».

Сенсорная память Леонарда – его единственное доказательство собственного существования. Тонкая ниточка, на которой держится его личность.

«Некоторые вещи я знаю наверняка. И вот пример. Я знаю, каким будет звук, если постучать по столу. Я знаю, какой на ощупь будет пепельница, если взять ее в руку. Видишь? Это придает уверенность. А мы такие воспоминания даже не замечаем. Знаешь, я ведь очень многое помню. Каким был на ощупь мир… и она».

Данный монолог появился отчасти как ответ на вопросы актеров и съемочной группы; такими словами Нолан объяснял им фильм. Отсматривая материал со съемок этой сцены, режиссер возблагодарил судьбу за встречу с Пирсом. «Когда я увидел этот эпизод на экране, я подумал: какое счастье, что у меня есть Гай, – рассказывает Нолан. – Он нашел нечто, что пробудило текст к жизни; нечто, о чем я даже не предполагал. Он глубоко прожил этот монолог, придал ему удивительную эмоциональность».

Репетитор по актерскому мастерству посоветовал Кэрри-Энн Мосс пересобрать сценарий в хронологическом порядке, чтобы лучше понять роль. Гай Пирс оставил все, как есть, и таким образом прочувствовал смятение Леонарда. Монтажер Доди Дорн начала собирать фильм прямо по ходу съемок и отслеживала разные временные линии, закрепляя на стене карточки с подписями, вроде «Леонард накаляет иглу» или «Сэмми случайно убивает жену». Также карточки были разбиты по цветам – так сразу видно, когда материал повторяется и в который раз нам его показывают. Получилось очень похоже на схему расследования на стене у самого Леонарда: безумный коллаж из карт, полароидных снимков, записок-стикеров и связывающих их нитей. В качестве источника вдохновения Нолан посоветовал Дорн посмотреть «Тонкую красную линию» (1998) – эпическую военную драму Терренса Малика про тихоокеанский фронт. Особо он обратил внимание на сцены, где рядовой Белл (Бен Чаплин) думает об оставшейся дома жене: кадры напоминают домашнее видео, поток теплых цветов, однако переход к ним сделан очень просто, даже без наплывов. «“Тонкую красную линию” я считаю одним из лучших фильмов в истории кино, – говорит Нолан. – Воспоминания о прошлом там всегда показаны через детали; и я равнялся на это, когда работал над сценами воспоминаний в своем фильме, где они играют очень важную роль. Я решил, что да, так и устроена память. Никакой черно-белой съемки или монтажных эффектов. Просто склейка».

Чтобы мы могли опознать начало каждого нового эпизода, его сопровождает характерный звук: например, Леонард заряжает обойму в пистолет, а Тедди стучит в дверь мотеля и кричит «Ленни!» В сценах флешбэков звукорежиссер Гэри Герлих заглушил фоновый шум улицы – так же поступил Фрэнк Уорнер[46] в сценах боев из фильма «Бешеный бык». Предпочитая не равняться при монтаже на чужой саундтрек, Нолан заказал временные треки у композитора Дэвида Джулиана сразу же, как написал сценарий; так что музыка развивалась вместе с фильмом. Режиссер запросил саундтрек «на стыке Джона Бэрри[47] и Nine Inch Nails». Готовые эпизоды режиссер отправлял в Лондон почтой, а обратно получал кассеты с музыкальными темами. Даже попав в Голливуд, Нолан не изменил собственному подходу к созданию кино, а лишь скорректировал и расширил свою методологию. «Крис всегда знает, какой звук ему нужен, – рассказывает Джулиан. – Его интересуют не мелодии и гармонии, а определенные звуки, и он фанатично пытается их создать. В “Преследовании” он хотел, чтобы в музыке считывался звук тикания часов. А в “Помни” было много угрожающего рокота».

На выбор маркеров, которыми Леонард пишет на полароидных снимках, повлияла съемочная группа. «Помню, я позаимствовал у приятеля “полароид”, чтобы понять, можно ли писать на фотографиях и чем это лучше делать, – говорит Нолан. – А потом я заметил, как костюмеры делают снимки и помечают их маркером. После выхода фильма этот образ приобрел большую популярность. Его даже использовали в рекламе. Но сейчас и снимки,