В царстве тьмы. Оккультная трилогия - Вера Ивановна Крыжановская

матери, так как была лет на пятнадцать старше. Она горько плакала и умоляла Брандля спасти Лионеля.

— Попробую последнее средство и постараюсь оказать вашему брату нужную ему помощь. Как только приготовлю здесь все необходимое, я на время уеду.

Он поставил у постели жаровню с угольями и травами, которые посыпал белым порошком и полил густой, как мед, смолистой жидкостью. Когда он зажег этот костер, то повалил густой дым с сильным, но довольно приятным запахом. В запасе Брандль оставил корзину с различными травами, предписав круглые сутки поддерживать курения и следить, чтобы огонь не потух. Также требовалось не отходить от больного, обтирая каждый час его лицо и руки святой водой с примесью небольшого количества ладана. Леди Эвелина говорила мне, что два проведенных без мистера Брандля дня были для нее и ее компаньонки самыми ужасными в ее жизни. Компаньонка, мисс Консуэла Смит, добрая и набожная старая дева, помогала леди Эвелине в уходе за Лионелем, вокруг которого происходили необыкновенные и зловещие явления.

Должен сказать, что обе они видели и слышали одно и то же, прежде всего — непонятный шум: то птицы хлопали крыльями, то волочили тяжелые мешки, то по комнате проносились порывы холодного ветра, а по углам слышалось мяуканье невидимой кошки. Но более всего пугали появившиеся невесть откуда черные тени, которые толпились около постели.

У бедных леди Эвелины и мисс Смит шевелились на голове волосы, но все-таки они мужественно держались на своем посту и горячо молились.

Наконец следующим вечером прибыл Брандль. С ним был высокого роста человек, с ног до головы закутанный в черный, опущенный на лицо плащ. Брандль осторожно нес большую шкатулку черного дерева, с серебряными наугольниками. Оба прошли в комнату больного и затворили дверь. Брандль поставил шкатулку на стол и помог снять плащ спутнику, который оказался худощавым человеком высокого роста. Бронзовое красивое лицо чисто индусского типа обрамляла шапка черных волос и такая же борода. На нем была длинная белая одежда и кисейная чалма. С немым изумлением узнала в нем леди Эвелина молодого раджу по имени Веджага-Синг, которого встречала в лондонских салонах большого света и при дворе, где тот появлялся неоднократно.

Едва индус вошел, как со всех сторон поднялся грохот: в окна хлестал точно дождь песку, бурные порывы холодного воздуха носились по комнате, в камине завывал и стонал ветер, и ясно слышался топот большой толпы, которая толклась и теснилась, точно входя в слишком узкий для нее проход. Леди Эвелина дрожала от страха, а на лице индуса скользнула веселая усмешка, но он почтительно раскланялся с хозяйкой и попросил ее успокоиться.

Когда леди Эвелина стала умолять его спасти брата, раджа ответил, что именно для этого явился сюда, а ее попросил выйти из комнаты и молиться.

О том, что произошло дальше, я знаю от самого Лионеля, на которого эта сцена произвела неизгладимое впечатление.

Острая боль во всем теле вывела его из бессознательного состояния. Он словно витал над постелью, где лежало его распростертое тело, связанное с ним огненной нитью, которая то натягивалась, то сокращалась. Но то, второе его Я, лежавшее на кровати, было так мерзко, что ему стало страшно. Черные отвратительные существа — полулюди, полуживотные — пиявками присосались к его телу, окутывая его каким-то густым и липким паром. По другую сторону постели стоял человек, похожий на огненный столб: из его головы, спины, груди и рук исходили широкие лучи или снопы огня, которые колебались и принимали разноцветные оттенки радуги. Но вот светлые лучи пали на бездушное тело, и по мере того, как одна из светлых полос касалась кого-нибудь из мерзких существ, оно загоралось, как факел, отделялось от тела в виде черной спирали и таяло в воздухе. Тогда он увидел, что все его тело покрыто черными кровоточащими укусами, и испытал ощущение, будто его пронизывает ток огня, а сам он, кружась, падает в нечто густое и тяжелое. Затем он потерял сознание. Очнувшись, он прежде всего почувствовал пробегавшее по его холодным, окоченелым конечностям тепло; свинцовая тяжесть быстро таяла, и на него сыпалось словно что-то теплое, мягкое, как хлопья пуха, вызывая ощущение невыразимого блаженства. Потом огненная струя пронзила его мозг и горло, и он с радостным болезненным криком открыл глаза. Он увидел склонившегося над ним человека, которого в первую минуту не разглядел, но тот приветливо пожал ему руку и сказал:

— Вот вы и ожили, мой друг. А теперь — молчите, пейте это лекарство, которое подкрепит вас, а потом усните. С помощью Божией вы скоро поправитесь.

Действительно, он был спасен…

…Князь умолк, задумчиво глядя в пространство, будто видел там отдаленную картину.

Глава VIII

Вадим Викторович также молчал. Услышанный рассказ очень взволновал его, но скептицизм, в котором он вырос, стал для него аксиомой, а потому все в нем протестовало и возмущалось.

— Алексей Андрианович, уверены ли вы в том, что переданные вами невероятные явления в то же время не галлюцинации слишком возбужденного воображения? — спросил он вполголоса.

— Вы считаете эти явления невероятными только потому, что не знаете законов, которым они подчиняются, как не знаете и окружающего вас невидимого мира.

— Без сомнения, я ничего в этой области не знаю и никогда ею не интересовался. Тем не менее я готов допустить существование потустороннего мира, как и то, что душа переживает тело.

Но мой разум отказывается понять, как дух может появляться в настолько осязательном и материальном теле, чтобы поддерживать любовные отношения или убить человека.

— Ваши сомнения вполне понятны, однако вы не принимаете во внимание опытов Крукса. Если этот дух дал возможность профессору считать его пульс и слушать сердце, кто же мог бы помешать ему ударить кинжалом кого-нибудь из присутствовавших или флиртовать с кем-либо из них? Но это я говорю вообще, а в частности скажу, что вампиры вроде Фенимор — духи злые, астральное тело которых перегружено грубым материальным флюидом.

Впрочем, этот вопрос очень сложен… было бы слишком долго объяснять вам законы, так как вы совершенно несведущи в этих делах. Однако происшедший сегодня случай представляет настолько убедительное и страшное явление, что мог бы, кажется, поколебать самого закоренелого скептика.

— Вы правы, князь, я потрясен случившимся и хотел бы понять его. Но каким путем вы достигли этого понимания? Был у вас учитель? Брандль ли, о котором вы упоминали, таинственный ли индус или бывший лично с вами случай, который вы мне обещали рассказать, просветили вас? Ради бога, скажите! Повторяю вам