В царстве тьмы. Оккультная трилогия - Вера Ивановна Крыжановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды около полуночи сидел он в кабинете и читал, как вдруг на него пахнул порыв холодного ветра. Он подумал, что открылось окно и оттуда ворвался свежий морской ветер, но в ту же минуту послышались удивительные звуки: на струнах словно стеклянного инструмента играли такую невыразимо грустную мелодию, что Лионель содрогнулся, не понимая к тому же, откуда шла эта душераздирающая музыка. В эту минуту приподнялась портьера, и на пороге спальни появилась Фенимор, в широком белом кисейном платье и черном плаще с капюшоном. Онемев от изумления, смотрел он на нее, а потом в порыве радости бросился к ней и сжал в объятиях.
— Ты изменил мне, Лионель, — произнесла она с грустной улыбкой, сбрасывая плащ на кресло.
— Фенимор, не осуждай меня, пока не выслушала! Но откуда ты пришла? Ты совсем мокрая! — воскликнул мой приятель.
— Погода скверная, и идет дождь, а я здесь поблизости гощу у дяди, преподобного Вильсона. У нас тут, около церковного дома, семейный склеп, — ответила она.
В ту минуту мой приятель не обратил внимания на эти ее слова и подумал, что она приехала по случаю какого-нибудь поминального дня. Вполне счастливый, он угостил ее вином с пирожками, и они болтали. Во время разговора она сказала ему:
— Никогда не буду я женой того, с кем меня обручили. Я люблю тебя и тебе хочу принадлежать.
Человек слаб, а молодому влюбленному еще труднее устоять против таких слов. Лионель признавался мне, что с того дня Фенимор каждую ночь приходила к нему и была страстной. Ее приход неизменно сопровождался холодным ветром и странным звоном, а уходила она всегда до зари… но Лионель был словно околдован и не обращал внимания на эти странности. Несмотря на письма домашних и их убеждения вернуться, он не уезжал из замка. Тем не менее он заметил, что каждый раз после ухода Фенимор ощущал слабость, точно уходила вся его жизненная сила, а вслед за этим впадал в тяжелый и глубокий, словно летаргический, сон. Но даже и такому тревожному обстоятельству он не придавал никакого значения…
Беспричинное его затворничество стало наконец беспокоить леди Эвелину, которая очень любила брата, а потому приехала взглянуть на него. Она была поражена его мертвенной бледностью и чрезвычайной слабостью. На ее вопросы Лионель отвечал, что здоров и чувствует себя так хорошо в своем уединении, что нескоро расстанется с ним. Весьма смущенная и озабоченная леди Эвелина допросила прислугу, и жена смотрителя призналась наконец, что к молодому лорду каждую ночь приходит женщина, с которой он беседует и смеется. Никто не знал, что это за особа и откуда она: прислуга не видела даже, когда она входила и выходила. Один только Боб, грум, заметил однажды, что перед восходом солнца с террасы, примыкавшей к кабинету Лионеля, спустилась женщина в черном плаще и так скоро побежала по дороге, что он не смог проследить. Самым странным являлось то, что на плитах террасы всегда оставалась полоска воды, в спальне и кабинете ковер тоже был совершенно мокрый, но сэр Лионель не говорил об этом обстоятельстве, как будто не замечал его. Старая Сара, жена смотрителя, призналась еще, что раз пришла из любопытства в гардеробную посмотреть в замочную скважину и увидела на коленях у лорда красивую, с длинными белокурыми волосами женщину, страстно целовавшую его, а его лицо было бледно, как мел, а глаза горели, как уголья.
Встревоженная леди Эвелина спросила Сару, не слыхала ли та случайно имени посетительницы.
— Да, слышала, — ответила старушка, — сэр Лионель несколько раз назвал ее Фенимор.
При этом ответе леди Эвелина едва не упала в обморок и повторяла только:
— Невозможно!.. Невозможно!..
Заметив изумление преданной женщины, леди Эвелина затворила дверь и объяснила ей причину своего необыкновенного волнения. Она рассказала Саре про любовь Лионеля к Фенимор Вильсон, несогласие домашних на такой неравный брак и разрыв между молодыми людьми.
К этому она добавила, что о старом Вильсоне идет дурная слава: человек он безнравственный, завел незаконную семью и так тиранил детей с женой, что несчастная утопилась, лишь бы избавиться от страдальческой жизни. Через несколько дней после отъезда Лионеля и обручения Фенимор с тамошним фермером — богатым, но уже пожилым человеком — тело молодой девушки нашли на берегу моря. Она утопилась подобно матери, но обстоятельства, связанные с ее смертью, были так неправдоподобны, что леди Эвелина отказалась верить им. Подробности происшествия леди Эвелина знала от своей ключницы, женщины, заслуживавшей доверия и служившей ей более двадцати лет, а та слышала историю от родной сестры Вильсона, своей приятельницы.
В самый день несчастья Вильсон устроил большой пир в честь обрученных; веселились очень долго, и гости разошлись поздно. Тетка Фенимор, две служанки да мальчик-конюх мыли и убирали в кухне горы посуды. Погода была ужасная: лил проливной дождь, а с моря дул бурный ветер, выл в трубах и потрясал вековые деревья в саду. Глухой рокот волн, разбивавшихся о прибрежные утесы, еще более усиливал мрачное впечатление. В кухне работали молча, с искренним и глубоким сожалением поглядывая на бедную Фенимор, по щекам которой катились тихие слезы. Едва пробило полночь, как ясно донесся заунывный звон церковных колоколов, и почти в ту же минуту раздались три сильных удара в дверь. Фенимор пошла отворять, а так как тетка опасалась, чтобы не забрался в дом какой-нибудь бродяга, то и сама пошла со свечой вслед за молодой девушкой, позвав с собою служанок и мальчика. Каков был их ужас, когда Фенимор отворила дверь — и на пороге все увидели утонувшую фермершу, в том платье, как ее похоронили, и даже с крестом, который вложили тогда в руку покойной. По платью и волосам призрака струилась вода. Все видевшие это замерли от
