Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин

балконе второго этажа стояли Наталья и Николас, оперевшись на перила, и второй явно был чем-то сильно огорчен, а девушка в свою очередь жестами выдавала попытки утешить парня.

— Он что, плачет? — подумал я про себя. — Впервые вижу, как Ник плачет.

— Не бери в голову, — отдернула меня Юмико. — Они сами разберутся.

— Погоди, дай я хотя бы спрошу, что случилось, — протянул я, выпутавшись из объятий.

— Ашидо, мы вроде шли выпить, — как-то грозно и обидчиво зыркнула на меня девушка.

— Всего минута, — взмолился я, в то время как ноги сами зашагали в сторону парочки.

— Ашидо! — вдогонку крикнула Юмико, голос которой исполнялся злобы.

Чего она завелась-то? Что я делаю не так? Если человеку в самом деле кто-то или что-то навредило в стенах моего собственного ордена, я должен хотя бы знать, в чем здесь дело, разве нет? С такими мыслями я ловко запрыгнул на второй этаж, используя колонну в качестве опоры для «крюка».

— Хей! — окликнул я парочку.

— Здравствуй, Ашидо, — отреагировала Наташа.

— Здравствуйте, мастер, — подхватил Николас, не успев отделаться от всхлипов.

— Что случилось? Горе какое-то? Я еще не видел тебя таким.

— А ты еще не в курсе? — вопросила девушка.

— Не в курсе чего? — опешил я, заподозрив неладное.

— Прямо по коридору, — протянула Наташа после тяжелого вздоха и короткой паузы, указав в сторону крыла «А», — не пропустишь.

— Ладно, — растянуто и в замешательстве проговорил я, после чего последовал наводке и устремился в ту сторону.

Стоило приложить минимум усилий для того, чтобы осмотреться, как в поле зрения попала сидящая вплотную к стене Хорнет в той же позе, что и вчера. Мне хватило этой картины для того, чтобы сделать вывод о том, какая плохая ситуация ожидает впереди. Сложнее всего было признать не факт того, что в стенах ордена приключилось очередное несчастье, а смириться с мыслью о том, что Юмико целенаправленно уводила меня подальше от этого места. Что она хотела от меня скрыть?

Стоило приблизиться к злополучному месту, я тотчас столкнулся взглядом с Хорнет. Ее лицо переполняло отчаяние, слезы на щеках уже столько раз высыхали, что на свету можно было разглядеть отчетливые глянцевые дорожки. Она не могла выдавить из себя ни слова, а лишь бесчувственно пялилась на меня, не способного сказать ничего в ответ. Окна в коридоре оказались открытыми настежь, везде шумел сквозящий ветер, а впереди была только одиночная комната, в которой и крылась разгадка.

Пусть к голове прилило уже достаточно отягощающих ощущений, я все равно нашел в себе силы зайти внутрь. Не проговорив ни слова, я разминулся с Хорнет и шагнул в приоткрытую дверь. В нос сразу ударил пусть и не резкий, но достаточно противный запах, подобный тухлому яйцу. От неожиданного эффекта я резко прищурился и закрыл нос рукавом, а когда глаза наконец приоткрылись, впереди оказалось нечто ужасное.

Из коридора открывался вид на широкую спину Илии, копошащегося в каком-то блокноте, однако куда больше внимания привлекала затянутая в форме петли веревка, висящая под потолком. Все это могло показаться бессмысленным, если бы не мерзкий запах и тонкие ноги в коротких черных носках, лишь мельком бросающиеся в глаза где-то на уровне пола, стараясь укрыться за фигурой парня. К этому моменту я все еще не был готов к худшему, потому волна страха и неподдельной злобы сию секунду настигла сознание, и я не знал, что с этим делать. Хотелось закричать, выплеснуть наружу все то, что скопилось внутри, но я лишь продолжал молча и робко двигаться вперед, пока Илия меня не заметил.

— Девушки не хотели, чтобы ты видел, — недовольно проговорил он вполголоса. — Но раз уж ты здесь — смотри.

Сказав это, Илия слегка отошел в сторону, открыв вид на поистине трогающую душу картину: посреди комнаты на одинокой кровати на спине лежало бездыханное тело девушки в легком голубом топе и коротких джинсовых шортах, ее поза казалась совсем неестественной, короткие волосы сложились веником, половина тела свисала с кровати, левая рука лежала на груди, а правая ютилась на уровне головы, ее кожа была бледной и чуть синеватой в области лица, а ко всему прочему добавлялось синевато-фиолетовое вдавливание на шее, которое говорило лишь об одном — повешение.

— О, Господи, — протянул я в этот момент, тотчас схватившись за голову от резкой нахлынувшей боли.

Илия же нисколько не удивился моей реакцией и лишь молча сопровождал каждое действие своим пристальным вниманием, пока наконец не выдохнул, заговорив:

— На столе лежит записка, — подсказал он. — Это важно, поэтому постарайся найти в себе силы для того, чтобы прочесть.

Последовав совету, я тихими и робкими движениями приблизился к маленькому угловому столу, на котором лежала слегка смятая, развернутая бумажка с текстом, написанным от руки черными чернилами. Мне уже приходилось видеть этот эстетически приятный и грациозный почерк, но лицезреть его в последний раз оказалось куда более тяжким испытанием. Взяв в руки записку, я принялся читать:

«Друзья, если вы читаете это, то я уже мертва. Эти слова будут последними в моей жизни, потому прошу, не держите на меня зла за то, что я совершила. Наверное, все это прозвучит глупо, но я по сей день не могла смириться с грузом вины, который так внезапно свалился на плечи. Изо дня в день мое состояние ухудшалось, становилось все сложнее себя контролировать, пока ситуация не достигла точки невозврата. Всю свою жизнь я думала, что поступаю правильно, что могу двигаться вперед подобно листку на ветру, следовать по течению, ни о чем не заботясь и думая только о себе. У меня была семья, заботливые родители, были любовники и друзья, но кто бы из них не уходил из моей жизни, я всегда с легкостью отпускала, словно мы никогда и не представляли ценности друг для друга, словно мимолетный период должен был рано или поздно закончиться. Только лишь с появлением Юмико все изменилось — именно тогда я впервые испугалась, что могу остаться без подруги, что могу ее потерять… Не знаю почему, но она стала для меня первой, кем я начала по-настоящему дорожить, кого полюбила и поклялась уберегать, и чью жизнь я чуть сама было не разрушила. Я должна была изменить свое отношение к людям, должна была стать для них особенной, однако этому не суждено было случиться. Орден «Спектр» мог стать для меня домом, все его обитатели могли стать моими друзьями, и я благодарю Господа за то, что этого не случилось, ведь я облажалась. Все это время я только вредила тем, кто находился рядом