Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

момент она выхватывает пистолет и выпускает четыре пули подряд: две в голову, одну в грудь и одну в живот. Стерн падает на землю". L'Express, другой французский журнал, подтвердил в своем собственном отчете, что последними словами Эдуара действительно были "Миллион долларов - дорого для шлюхи". L'Express утверждает, что затем Броссар взяла девятимиллиметровый пистолет и произвела один выстрел в голову Эдуара с расстояния 10-15 сантиметров, мгновенно убив его. Для надежности она сделала еще три выстрела.

 

 

МИШЕЛЬ считал, что самое простое объяснение убийства Эдуарда было наиболее вероятным. "Некоторые люди всегда макиавеллисты, - сказал он, - и всегда считают, что все гораздо сложнее, чем кажется. А у меня противоположная тенденция. Я склонен к тому, что самое глупое объяснение обычно оказывается правильным, а не самым умным". Очевидно, что он только что пообещал ей деньги, а потом забрал их обратно. Для меня невероятно то, что потом он физически связал ее на глазах у того, с кем только что так поступил. Это свидетельствует либо о доверии, либо о желании рисковать, что просто невероятно. Но именно это и произошло, и я считаю, что идти на такой риск было в его характере. И поэтому нет ничего удивительного в том, что такой человек, как он, заканчивает жизнь в подобной трагедии. Это не совсем удивительно". Он сказал, что не знал о необычных сексуальных интересах Эдуарда, "но, как говорил мой отец, "в сексуальных вопросах нет ничего удивительного"".

15 марта полиция явилась в квартиру Броссар, обыскала ее и увела на допрос. Она раскололась. Записи ее телефонных разговоров доказали, что то, что она первоначально сказала полиции, не имело смысла. Она рассказала им все. Она отвезла их на берег озера Леман, где выбросила орудие убийства и два других пистолета, которые взяла из квартиры Эдуарда. Полицейский водолаз нашел все это, а также ключ от его квартиры, который она тоже выбросила. Полиция забрала у нее письмо, которое Эдуар написал ей, предлагая жениться, но только после того, как она попросила - и получила - его копию. Сначала Броссар была заключена в женевскую тюрьму Шам-Доллон. Страдая от тяжелой депрессии, она позже была помещена в психиатрическую больницу. "Она - отчаявшаяся женщина, которая много плачет и убила человека, которого любила", - сказал один из ее адвокатов.

 

 

Убийство Стерна не оказало заметного влияния на долгий путь Брюса к IPO Lazard, хотя и было шокирующим и вполне объяснимым. Эдуарда не было в фирме с 1997 года, и его иски были в лучшем случае несущественными. Хотя 300 миллионов долларов, которые Eurazeo вложила в IRR Стерна, с годами казались плохими инвестициями - первоначальные инвестиции в размере 264 миллионов евро были списаны до 190 миллионов евро в конце декабря 2004 года - каким-то образом даже это было спасено, когда в октябре 2005 года Eurazeo продала свою долю в IRR за 307,7 миллиона евро обратно самой IRR, получив невероятную прибыль в 44 миллиона евро через семь лет. Сочетание денежных продаж долей IRR и Lazard в 2005 году завершило длившееся почти десять лет превращение Eurazeo из личного инвестиционного фонда Мишеля в полноценную публичную частную инвестиционную компанию, которая в настоящее время является одной из крупнейших в Европе. Цена акций Eurazeo отреагировала соответствующим образом, и сейчас они торгуются около своего исторического максимума - 104 евро за акцию, увеличившись более чем на 100 % с тех пор, как Брюс и Мишель заключили перемирие. Рост курса акций Eurazeo, разумеется, принес большую выгоду его крупнейшим акционерам, включая Мишеля и его сестру; трейдерам UBS во главе с Джоном Вудом, которые успешно боролись с Мишелем на протяжении почти десяти лет; и Credit Agricole, который близок к получению прибыли от своих инвестиций после того, как в 1999 году оказал услугу Мишелю и выкупил долю в Eurazeo, принадлежавшую рейдеру Винсенту Боллоре.

11 апреля IPO сделало еще один важный шаг к реальности, когда Lazard подала в Комиссию по ценным бумагам и биржам США (SEC) поправки к регистрационному заявлению, впервые включив в него информацию, которая позволила бы инвесторам оценить цену, которую компания установила для себя. Из этой заявки стало известно, что Lazard и андеррайтеры планировали установить цену на акции в диапазоне от 25 до 27 долларов за акцию, оценив 100 процентов акций Lazard в 2,5-2,7 миллиарда долларов. После добавления чистого долга в размере около 1,4 миллиарда долларов стоимость предприятия составляла от 3,9 до 4,1 миллиарда долларов. Если принять среднее значение в $4 млрд, то Lazard будет оценена в 11,8 раза больше, чем предполагаемый показатель EBITDA (прибыль до уплаты процентов, налогов, износа и амортизации) за 2005 год, составляющий $339 млн, а коэффициент P/E будет равен 17-кратному значению предполагаемой прибыли за 2005 год.

Оба этих показателя оценки, по замыслу, оценивали Lazard выше, чем глобальные инвестиционные банки, такие как Goldman Sachs, Morgan Stanley и Merrill Lynch, которые руководители Lazard стали называть "хедж-фондами" и которые, как правило, торговали с коэффициентом P/E на уровне 12. Однако предложенная Lazard оценка была бы со скидкой по сравнению с Greenhill & Co., которая за год после выхода на биржу стала золотым стандартом бутикового инвестиционного банкинга, по крайней мере, в том, что касается ее публичной оценки. Многие задавались вопросом, кто будет инвестировать в это предложение, которое оставит Lazard со значительным долгом, во многом зависящим от циклического бизнеса M&A, когда лишь минимальная часть привлеченного капитала будет оставлена в бизнесе. Более того, привлеченные деньги будут выплачены историческим акционерам по значительно более высокой цене, чем, по мнению рынка, стоили акции компании. Кроме того, впервые этот диапазон стоимости указывал на то, что первоначальные инвестиции Брюса в Lazard в размере 30 миллионов долларов, а также акции, предоставленные ему Мишелем, должны были стоить около 290 миллионов долларов.

В пересмотренном регистрационном заявлении Lazard наконец признал, что если включить вознаграждение управляющих директоров в операционные расходы, то "фирма теряла деньги в течение каждого из последних трех лет", как и говорил Мишель. Для некоторых действующих и бывших партнеров Lazard это признание стало подтверждением того, что финансовая отчетность в S-1 была практически поддельной, поскольку в ней не были отражены убытки, а прибыльность была представлена на условно-прибыльной основе. Один из партнеров Lazard сказал, что не может поверить, что SEC разрешила представить отчетность таким образом. Его еще больше поразило,