Бьёрн Магнуссон (СИ) - Добрый Волдеморт

Дамблдор предполагал, что волшебнику, получившему такие способности, становилось скучно в этом мире, и тот уходил куда-то ещё. Возможно, на другие планеты, а может быть, в иные измерения. «Но самое важное — физическое тело больше не будет меня ограничивать, — с предвкушением усмехнулся Альбус. — Став Высшим, я смогу легко поменять его на что угодно».

Альбус предполагал, что, только объединив в гармонии свою светлую энергию и тёмную магию Тома, он достигнет цели.

«Стать Высшим Волшебником — вот что такое Высшее благо на самом деле, — усмехнулся про себя Альбус пришедшей в голову мысли. — А всё остальное — лишь пустые слова для вас, наивные глупцы!»

В этот момент дверь отворилась, и в комнату зашла Лили Поттер, а следом за ней вошёл Том Риддл и прикрыл дверь. Альбус мысленно коснулся управляющего контура рун, и ритуал начался. Волдеморт настороженно вздрогнул, выхватил палочку и с подозрением прищурился.

— Это ты сейчас что-то сделала, девочка? — прошипел Тёмный Лорд. — Стань так, чтобы я тебя видел.

— Я ничего не трогала, — Лили испугано вскинула голову и встала рядом с детской кроваткой.

Малыш вопросительно посмотрел на маму, а потом настороженно перевёл взгляд на красноглазого человека. Волдеморт не понравился Гарри, и малыш накуксился, смешно надувшись.

— Сиди смирно! — Риддл запустил ко́мплексные диагностические чары. На ребёнке ничего подозрительного не оказалось, но интуиция вопила, что детская комната — это одна большая ловушка.

— Что же ты задумал, старик? — пробормотал себе под нос Волдеморт. Не мог же он просто так запустить интригу с пророчеством. В этот момент чувство опасности подскочило до высшей точки. Риддлу показалось, будто сама комната вытягивает из него жизнь, оплетая ауру незаметной жадной паутиной.

— Бомбарда! — мгновенно рявкнул Волдеморт, направив палочку в крышу. Часть дома выбило наружу, закричала испуганно Лили, а Тёмный Лорд ощутил, будто кто-то накинул душное пыльное покрывало на его источник. Взгляд мага заметался по комнате, и внезапно он столкнулся с зелёными глазами ребёнка.

«Это мелкий щенок виноват», — вспыхнула в сознании паническая мысль, и Волдеморт на одних рефлексах рявкнул:

— Авада Кедавра!

Зелёный луч вылетел из палочки Риддла, а затем пространство дрогнуло. В разных частях комнаты вспыхнули на стенах кроваво-красные руны. Зелёная смерть улетела в небо через разбитый потолок, а в Риддла ударили с разных сторон невыносимо яркие белые лучи. Он не успел ничего предпринять, когда ощутил, что его тело осыпается невесомым прахом, а палочка валяется где-то на полу.

Злобно выругавшись на парселтанге, ведь придётся опять возрождаться, тёмный сгусток души мага рванул вверх, но неожиданно упёрся в незримое препятствие.

«Что это? Ловушка?!» — паника вконец затопила душу Волдеморта. Он завис в середине комнаты и с ужасом наблюдал, как возле стены проявилась ненавистная фигура улыбчивого бородастого старика в цветастой мантии и узорчатых туфлях.

— Давно не виделись, Том, — проворковал Дамблдор, засовывая в карман блестящую серебристую ткань. — А я, признаться, очень ждал этой встречи, мой мальчик.

— Так это всё-таки ловушка?! — Волдеморт со всей яростью ударил легилименцией во врага. — Что ты задумал, старик?

— Всего лишь небольшой эпизод в моей долгой и насыщенной жизни, — улыбнулся Дамблдор, даже не поморщившись на атаку. — Это светлый ритуал. Твоя смерть послужит для высшего... хе-хе, блага!

По-прежнему ухмыляясь, Альбус поднял палочку Волдеморта с пола, направил её на Лили, безучастно замершую возле детской кроватки, и с деланным сожалением произнёс:

— Прости, моя девочка, так надо. «Авада Кедавра!»

Зелёный луч вырвался из палочки в его руке, и Лили сломанной куклой рухнула на пол. Гарри горько заплакал, почувствовав смерть родного человека, а дух Волдеморта в панике заметался по комнате. Он ощутил, будто в его душу вставили трубу, по которой вся магия и сущность Великого Волшебника начинает перетекать к Дамблдору.

— Чу-удно, — удовлетворённо улыбнулся белобородый старец, сверкая очками-половинками. Его лицо стало изменяться и молодеть. — Совсем скоро, мой мальчик, ты отправишься в новое увлекательное путешествие, откуда ещё никто не возвращался.

Волдеморт судорожно искал выход из создавшейся ловушки. Ему не давала покоя мысль, что та завязана на ребёнка Поттеров. «Мальчишка — вот ключ ко всему, — подумал Волдеморт. — Если временно вселиться в его тело, я смогу выйти из комнаты, а значит, у меня получится вырваться из ловушки».

Времени оставалось мало, энергия потоком утекала к Дамблдору, поэтому Тёмный Лорд решил действовать немедленно. Он стремительно подлетел к Гарри Поттеру и вошёл в его тело, пытаясь задавить душу ребёнка. Сделать это оказалось невероятно сложно, но вскоре Волдеморт начал понемногу перехватывать управление телом. Он подключился к глазам малыша и увидел, как Дамблдор держит в руке его собственную палочку и насмешливо ухмыляется. Волдеморт ещё не мог слышать звуков, но по губам Дамблдора прочитал, что старик произносит смертельное проклятье. Только теперь заклинание было направлено в Поттера.

Зелёный луч вырвался из палочки и понёсся в Гарри, в теле которого находился сейчас Волдеморт. Вновь вспыхнули руны по углам комнаты, но в этот раз произошёл сбой программы, совершенно неожиданный для Дамблдора. С одной стороны, волшебная палочка, которой пытались убить ребёнка, вновь выпустила смертельное заклинание. С другой стороны, её владелец в этот момент находился в теле ребёнка. Логика рунной ловушки сработала, и лучи ударили в Поттера. Волдеморт почти успел укорениться в теле мальчишки, когда его душу просто разорвало на две части, выбрасывая наружу. Мальчик громко заплакал. На его лбу появилась руна Соул, которая прочно «запечатала» оторванную часть души Волдеморта.

Ещё четыре луча ударили в палочку в руках Великого Светлого волшебника, отшвыривая Дамблдора к стене. Удар был такой силы, что загудела стена, а Альбусу едва не оторвало кисть. Палочка выпала на пол, а он неожиданно ощутил, как вся украденная энергия переплетается с его собственной магией и уносится куда-то через образовавшийся прокол в пространстве. Не в силах вытерпеть мгновенное опустошение источника, бывший Великий Светлый волшебник потерял сознание.

Этого времени хватило Волдеморту, чтобы вырваться из смертельной ловушки. Правда, от прежнего могущества осталась едва ли десятая часть, но сейчас Риддлом владело лишь одно желание — немедленно убраться отсюда как можно дальше.

Чёрный сгусток мелькнул на фоне звёздного неба и исчез, а Дамблдор очнулся с хриплым стоном и бессильно стукнул кулаком по полу. Кто-то другой обманул их обоих… и его, и Риддла.

Альбус посмотрел на свои дрожащие старческие пальцы и тихо выругался. Столько усилий, интриг, и всё напрасно. Он ведь сам не так давно пренебрежительно сравнивал Риддла с сочным газоном, который пора стричь. Самоуверенный идиот!

Дамблдор какое-то время сидел, прислонившись к стене. Сил вытащить палочку не было.

«Получается, меня самого постригли, как шетландского барана, — он зло до хруста сжал челюсти. — Мне нужен новый план. Я столько лет шёл к вершине не для того, чтобы сдаться просто так. Значит, придётся воспользоваться способом Певереллов, лет десять у меня ещё есть. С помощью источника магии Хогвартса смогу маскировать ауру, и то, что я уже обычный волшебник, никто не заметит».

Он сосредоточился и призвал феникса. Фоукс появился во вспышке пламени, осветив полуразрушенную комнату, хныкающего ребёнка и труп Лили. Фамильяр сел на плечо сморщенного старика и заплакал. Каждой слезинкой он приносил Альбусу облегчение, восстанавливая иссушенный источник магии, словно дождевая вода пересохшее русло реки.

— Я верну себе уровень великого волшебника и поднимусь выше, чего бы мне это ни стоило! — по мере того как силы возвращались к нему, в глубине души Альбуса крепла решимость. — Мне нужно всего лишь заполучить три древних артефакта, причём один из них и так давно мой. Бузинная палочка, воскрешающий камень и мантия-невидимка сделают меня Повелителем Смерти. А ведь именно так Певереллы называли высших волшебников. По мере того как очертания плана становились чётче, а магия начала восстанавливаться, Альбус потихоньку возвращал самообладание.