Флот обреченных - Аллан Коул

— Нет-нет, ничего.

— Я умею вязать, вышивать гладью, делать длинные стежки, короткие, крест-накрест, каррикмакросс, гофрировку, отделку перьями, англез, плести кружева, работать на пяльцах…

— Хватит, хватит, сержант, остановитесь. Признаться, вы меня сразили наповал. Я был просто потрясен, когда услышал про ваши таланты. Будьте уверены, мы раздобудем для вас все необходимые материалы в ближайшее время.

Сержант отдал честь и вышел. Килгур проводил его недоуменным взглядом и тяжело вздохнул.

Завыла сирена. Имперские заключенные сбежались на вечернее построение. После переклички они продолжали стоять, глядя на лежавшую неподалеку пятиметровую груду пластиковых коробок, гадая об их предназначении и о том, что нового на сей раз могли придумать таанцы.

Комендант лагеря Держин выслушал рапорт полковника Вирунги и сказал, что хочет сделать объявление. Оно было коротким и произвело эффект взорвавшейся бомбы.

— Заключенные! Мы признали вашу работу удовлетворительной.

«Дьявол! — в сердцах чертыхнулся Стэн. — Почему мы вовремя не разработали программу саботажа?»

— В награду за это я распорядился выдать вам посылки из «Помощи заключенным». Это все. Полковник Вирунга, позаботьтесь о своих людях.

Вирунга отдал честь. Вид у полковника был такой, словно его огрели обухом по голове.

Заключенные были поражены не меньше, чем он.

Стэн приблизительно знал, из чего состояли посылки: за три года его заключения некий сердобольный офицер — которого быстро отправили на фронт — однажды раздавал подобные коробки.

«Помощью заключенным» называлась организация, созданная в нейтральной системе Манаби. В ее цели входили контроль за соблюдением некоторых прав военнопленных обеих враждующих сторон, в частности — за правом на апелляцию, и оказание гуманитарной помощи. Таанцы игнорировали первую цель организации, но одобряли последнюю.

Каждая посылка содержала в себе дополнительные продовольственные пайки, витамины, минералы и сменную одежду для десяти заключенных. Стэн не раз задавался вопросом, понимали ли добрые маленькие старушки — а именно такими он представлял себе щедрых благодетелей заключенных, — что все эти шарфы, перчатки и лакомства, находившиеся в посылках, почти никогда не попадали в руки тех, кому предназначались. Если они не исчезали в самой таанской системе снабжения, их растаскивали тюремные охранники. Посылка, доставшаяся Стэну по милости мягкосердечного таанского офицера, была основательно уполовинена еще до того, как попала в ворота лагеря.

— Жратва, — прошептал кто-то.

Строй заключенных подался вперед. Еще несколько мгновений промедления, и Вирунге вряд ли удалось бы удержать их от голодного бунта.

— Отделение! Смир-но! — Военная дисциплина одержала верх — по крайней мере на какое-то время. — Три человека… распаковку… посылок. Кристата… Килгур… Горацио!

Лей Ридер Кристата пробурчал что-то себе под нос, однако быстро понял, что задание вполне приемлемо, и шагнул вперед. За ним последовали Стэн и Алекс.

— Сэр, — обратился к Вирунге Стэн. — Прошу…

Вирунга не дал ему возможности закончить предложение.

— Совершенно верно… забыл… обязанность. Еще один. Старший сержант Исби!

Специалист по снабжению подошел к Вирунге, тяжело опираясь на костыли. Несколько лет назад в результате тяжелых ранений Исби стал одноногим. Ответственность за потерю ноги целиком и полностью лежала на таанцах, чья жестокость проявилась в неоказании ему своевременной медицинской помощи. Впрочем, такое пренебрежение к человеку могло быть списано на оплошность, какие часто допускаются в период военного времени. Однако тому, что Исби не поставили хотя бы протез, оправдания не было. Таанцы еще ответят за свои злодеяния. Однажды они предстанут перед судом как военные преступники.

— Остальным… разойтись! Распределение посылок… два часа.

Строй распался, но ни один из заключенных не покинул двора.

Они хотели пронаблюдать — очень внимательно — за сортировкой посылок. Впрочем, троим заключенным, которым это было поручено, они доверяли — более или менее.

Стэн многозначительно посмотрел на Алекса. Килгур понимающе кивнул головой. Он должен был отвести полковника Вирунгу в сторону и поделиться с ним очень интересной информацией. Стэну и Алексу она стала известна еще до войны с таанцами, в период прохождения подготовки в отряде богомолов. Если эта информация не устарела, посылки организации «Помощь заключенным» могли им очень пригодиться.

Продолжая строго соблюдать правила конспирации, Стэн отдал Вирунге честь и спешно удалился. Его ждало другое, не менее серьезное дело.

Двое охранников грубо окликнули Стэна.

Он остановился. Охранники открыли дверь карцера и снова рявкнули. Через минуту из крохотного помещения вышла Сент-Клер, щуря глаза от яркого света, — вышла ровной походкой, не спотыкаясь и не прихрамывая. За месяц, проведенный в изоляторе, ее раны и кровоподтеки почти зажили. Стэн отметил, что Сент-Клер сильно отощала — на урезанных наполовину пайках и воде не разжиреешь, — но держалась хорошо. Должно быть, она нашла способ делать какие-то физические упражнения даже в каменном мешке карцера.

— В следующий раз так легко не отделаешься, — процедил таанец.

— Следующего раза не будет, — парировала Сент-Клер.

Охранники толкнули ее вперед и закрыли дверь карцера. Сент-Клер приостановилась возле Стэна.

— А вот и мой радушный покровитель.

— Если хотите, да, — сказал Стэн.

— Что нового произошло в огромном мире?

— Ничего такого, о чем бы стоило упоминать.

— Значит, война все еще не закончилась. Между прочим, почему вы не обращаетесь ко мне по званию? Я ведь артиллерийский офицер.

— Простите, капитан.

— Да ладно, ерунда. Засиделась в этой конуре…

Они находились в пустынной части коридора.

— Нам нужно серьезно поговорить, — сказал Стэн.

— Валяй.

— Вы пытались выбраться отсюда в одиночку. Это просто какой-то ковбойский поступок.

— Ну так что теперь?

— Это не должно повториться. Любой побег будет зарегистрирован и совершен с разрешения комитета.

— Только не мой, — отрезала Сент-Клер. — Комитеты вечно все портят. Комитеты развязывают войны. Я предпочитаю вести свою личную кампанию.

— Это не просьба, капитан. Это приказ.

Сент-Клер прислонилась к стене.

— Ты Большой Икс?

— Прошу любить и жаловать.

— Рада познакомиться. Но как я уже сказала…

— Слушай меня внимательно, капитан. Читай по губам. Я не стану посылать на твою голову проклятия, если ты решишь бежать в одиночку. Каждый, кто находит лазейку, чтобы выбраться из этого гроба, получает мое благословение. Но я должен знать о готовящемся побеге заранее и дать на него добро.

Сент-Клер долго держала паузу, во время которой успела сделать шесть глубоких вздохов. Наконец она улыбнулась.

— Примите мои извинения. Я буду следовать вашим приказам. Конечно. Что бы вы и ваш комитет ни потребовали.

— А вы очень находчивы, капитан Сент-Клер. Не советую меня разыгрывать. Я потребую строгого выполнения моих приказов. И вы станете им подчиняться!

— А если нет?

Стэн говорил очень спокойно:

— Тогда я убью вас. — Выражение лица Сент-Клер оставалось бесстрастным. — И вот еще что, капитан. Во избежание лишних неприятностей я назначаю вас на должность главного карманника.

— Карманника? Но я не имею ни малейшего понятия…

— Вора.

Сент-Клер вспыхнула.

— Я — игрок, а не какая-нибудь там вульгарная аферистка!

— Не вижу разницы.

Сент-Клер едва сдерживала свой гнев.

— Будут еще какие-нибудь вопросы, артиллерийский офицер?

— Пока нет.

— В таком случае вы свободны!

Стэн вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.

Сент-Клер подождала, пока он завернул за угол, и позволила себе роскошь разразиться серией отборных ругательств. Лицо ее буквально перекосилось от злости. Вскоре она успокоилась и начала думать о долгожданном душе.

Во внутреннем дворе вовсю шла раздача посылок «Помощи заключенным». Стан обратил внимание, что как только открывалась очередная коробка, Алекс вынимал из нее один или два пакета и откладывал в сторону. Хорошо.

Прислонившись спиной к одной из полуразрушенных колонн, стоял сгорбленный имперский младший офицер.

Стэну вдруг показалось, что этот старичок должен быть похож на его дедушку, которого он никогда в жизни не видел. Ветеран держал в руках маленький пакет с бисквитами — очевидно, с бисквитами — и такой же по размерам пакет с сухофруктами. Это была его доля из посылки. Старичок плакал.