Сожженные мосты - Александр Маркьянов

— Над… сложное название города, на картах у нас он как Джей-бэд.

— На чем ты летел?

— На Ночном ястребе. Знаешь? — решил солгать Борн, он отчетливо понимал, что признание в том что он пилот Драконихи повлечет за собой последствия. Ему надо было прикинуться обычным пилотом истребителя. В памяти мелькнуло лицо Карины.

— Эф-сто семнадцать?

— Он самый. Знаешь эту машину?

— Приходилось слышать. Откуда ты вылетел?

— Акротири. Кипр.

— Там нет эскадрилий, оснащенных этими самолетами.

— Я знаю. Это был демонстрационный полет.

— Куда? Где ты собирался приземляться?

— Чахлала.

— Миссия?

Капитан Борн решил сыграть североамериканского дурачка.

— Ох, парень, я не знаю. Все что я знаю, так это то, что я должен был перегнать эту птичку в Чахлалу. Между нами парень — я слышал, что британцы хотят ее испытать и купить вот почему им понадобился Ястреб. Ты меня развяжешь?

— Сиди здесь.

Араб оставил его, вместе с Бесом вышел из мадафы.

— Ну, что?

— Североамериканский летчик, назывался Джеем Борном. Говорит, что летел на Ночном ястребе, когда его сбили над Джелалабадом. Летел с Акротири в Чахлалу. Говорит, что британцы хотят испытать самолет и купить партию.

— И?

— Лжет — сделал заключение Араб — он лжет.

— Почему?

— Ночной ястреб, F117 — по сути ближний штурмовик-бомбардировщик. Это уродливая и жрущая очень много топлива каракатица. Все его достоинство — в скрытности, он рассеивает лучи радаров, а чтобы уберечься от визуального обнаружения он летает ночью. Если его обнаружит обычный истребитель визуально — он покойник. Аэродинамика у него чуть лучше, чем у холодильника, летает он недалеко и невысоко. Он не долетел бы сюда из Акротири без дозаправки.

— Так может быть, его дозаправили в воздухе?

— Тогда либо над нашей территорией, либо над Персией. Я готов поверить, что наши зенитчики прозевали Ночной ястреб — но я никак не поверю, что они прозевали заправщик. Да и британцы не будут это покупать — они знают, что мы научились обнаруживать такие самолеты и американцы потратили попусту огромные деньги. Ночной ястреб — это дорогая и бесполезная игрушка.

— На чем же он тогда летел?

— Акротири, Кипр — одна из пяти баз по всему миру, на которых базируются Драконихи. Американские высотные разведывательные самолеты. Думаю на одном из таких он и летел.

— Берем его с собой?

— Обязательно. Мне интересно узнать — почему именно сегодня здесь летела Дракониха. Может, случайно — а может и нет. Иди, поговори с шейхом, а я закончу сборы.

Араб направился к машине, Бес подошел к шейху Абдалле, с любопытством наблюдающим за ними.

— Абдалла-эфенди, труден будет наш путь, но я пришел просить разрешения отдать нам вашего пленника.

— Зачем он тебе? Хочешь продать его англизам?

— Нет, Абдалла-эфенди. Он знает то что хочу знать я.

— Так спроси его. Разве ты не знаешь его язык?

— То, что он знает, должны спросить мои раисы на севере, отвести его на север мой долг.

Шейх думал недолго.

— Что же, ты более чем достаточно вознаградил меня за помощь, и я боялся впасть в риба-аль-фадль.[474] Своей просьбой ты не дал мне это сделать, а пленник мне все равно не нужен. Он твой. Что же касается золотых соверенов, то я заберу их себе, если ты не возражаешь. Тем более — в бумажке дословно написано, что я получу вознаграждение, если доставлю этого человека к белым людям, а ты, несомненно, относишься к белым, пусть ты и похож на нас. Значит, я доставил этого человека по месту назначения и имею право на законную награду.

— Ваша мудрость не уступает вашей прозорливости, Абдалла-эфенди. На вашем месте, я бы отвез это кресло и парашют куда подальше, и выбросил бы, а потом приказал людям своего племени спасаться в пещерах, о которых не знают чужие люди и спасать свое имущество. И заминировал бы ведущую сюда дорогу, хорошо заминировал бы. Сюда может нагрянуть беда.

Шейх оценил предупреждение и совет, посмотрел с благодарностью.

— Благодарю тебя, воин. Пожалуй, я так и поступлю.

Через десять минут небольшой отряд выступил направлением на север.

02 июля 2002 года

Персия. Бендер-Аббас. Белый дворец

После успешного удара по Афганистану шахиншах назначил прием. Этот прием был совершенно неожиданным для всего дипломатического корпуса и проходил он в совершенно неожиданном месте — в порту Бендер-Аббас, главных морских воротах страны. Никто из нас не знал, почему именно там, только потом я догадался — Персидский залив здесь очень узок, его можно переплыть не то, что на утлом азу — вплавь! Вот шахиншах и решил на время, пока русские самолеты бомбят Афганистан, уничтожая его противников — перебраться сюда, в Белый дворец, расположенный на нагорье, отделяющем берег Персидского залива от остальной территории страны. Иногда я задумываюсь — неужели он уже тогда знал, какая судьба может быть уготована ему? Может быть — предчувствовал. Как бы то ни было — шахиншах объявил прием, объявил его столь неожиданно, что почти никто не был к нему готов.

Последние дни прошли «на ногах», это было примерно то же самое что «адская декада» на выпускном в училище, когда бежишь десять километров, а потом садишься и пишешь экзамен по истории Отечества. Все это время я мотался между аппаратом главного военного советника и посольством, согласовывая и утрясая вопросы. Нужно было иметь план на случай, если британцы захотят немедленно ответить — собственно говоря, я был уверен, что британцы захотят немедленно ответить и был крайне удивлен их пассивностью, причины которой я узнал только пару недель спустя. Несколько раз в день я звонил, а порой и наведывался в жандармерию, но там меня ничем утешить не могли. Почему то запаздывала русская группа сыскной полиции Петербурга, которую направил в Тегеран лично постоянный товарищ министра внутренних дел, который знал меня лично. Времени выяснять почему не было — времени не было даже на то, чтобы поспать.

Как бы то ни было — прием состоялся, и я гордился и горжусь тем, что там присутствовал, потому что прием этот состоялся за несколько часов до начала катастрофы. Кое-кто отсчитывает начало катастрофы от более поздних дат — но я отсчитывают ее от начала польского рокоша, потому что все это — польская катастрофа, персидская катастрофа, афганская катастрофа — это звенья одной цепи. Возможно, не прав и я, потому что отсчитываю начало событий от польского рокоша, в то время как следовало бы — от удара по Афганистану, ставшему смертельным для афганского престола. Русоцентризм, так это называли некоторые представители прогрессивной интеллигенции, страдавшие в свою очередь европоцентризмом и англоманией. По мне гораздо нормальнее ставить в центр вселенной собственную страну, а не чужую, тем более — не извечного нашего врага. Но речь не об этом.

Чтобы добраться до Белого дворца, нужно было выезжать из Тегерана на машине и следовать почти параллельно берегу Персидского залива, там была отстроена отличная бетонная трасса. На месте будешь примерно через два часа, потому что трассе легко позволяет поддерживать сто двадцать километров в час и даже более. Шахиншах, известивший всех о приеме, прислал в Тегеран несколько вертолетов — но как оказалось, все представители дипломатического корпуса предпочли передвигаться наземным транспортом. Может быть — чтобы лучше узнать страну. Не знаю.

Меня приглашение застало в посольстве, куда я приехал примерно в одиннадцать ноль-ноль по местному, чтобы уделить внимание накопившимся неотложным делам. Их было много, как и в любом нормально работающем дипломатическом представительстве нормально относящейся к своим подданным страны. Восемьдесят процентов из них коммерческие — но и им надо уделять внимание.

Приглашение доставил придворный скороход — здесь их еще не называли фельдкурьерами, и одевались они в довольно странный костюм, пошива… примерно середины девятнадцатого века, если на глаз. На боку у скорохода была старинная арабская сабля, а на носу — дешевые черные противосолнечные очки, которые он вероятно одевал когда выходил из дворца. Выглядело это дико…

Я прочитал послание, передал его Варфоломею Петровичу, сидящему рядом, тот прочитал его дважды, сначала просто прочитал, а потом еще зачем то с моноклем в глазу.

— Что-нибудь понимаете? — спросил я, потому что сам ничего не понимал.

— Весьма любопытно. Вы заметили приписку?

— Да, заметил. Их светлейшее величество будет весьма раздосадовано, если русский посланник не изыщет возможности присутствовать.

— Весьма интересная и многообещающая приписка. Особенно в сочетании со срочностью. Я бы даже сказал, Ваше превосходительство, что все это мероприятие затеяно ради вашего присутствия…