Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут

Это завещание всегда вызывало у тебя любопытство. Интересно, что конкретно там было сказано? Ты, естественно, наследовал далеко не все, хотя с Эрмой никогда точно не знаешь. У нее никого не было, кроме Дика, а она явно не горела желанием увеличивать его капиталы. Все состояние! При определенных обстоятельствах ты мог бы дать Дику повод задуматься. Изменила ли она свое завещание, когда вышла за Пьера? Очень может быть. Хотя трудно сказать. А если и так, изменила ли она завещание снова в твою пользу?

Только через год с лишним ты получил от Эрмы первое письмо, скорее, записку, а еще через год – второе. Когда она вышла замуж, она тебе об этом не сообщила. Ты узнал о ее замужестве из письма, адресованного Дику.

Иногда даже забавно гадать, как бы сложилась твоя карьера в офисе на Перл-стрит, если бы не доверенность, лежавшая в твоем сейфе. Хотя это нечестно по отношению к Дику. Почему ты должен постоянно делать вид, будто Дик пытался тебя гнобить?

Однажды он сказал тебе:

– Что думаешь насчет этого нового нью-йоркского дела? Не стоит тянуть с решением. Прошлой ночью я много размышлял и теперь сразу говорю «да». Густафсон утверждает, что только Англия вложит туда полмиллиарда за шесть месяцев. Если мы все сделаем правильно, а эти идиоты продолжат воевать еще год или два, для нас откроются широчайшие перспективы… Черт, мы сможем все! Я считаю минуты до момента, когда смогу добраться до этих легких денег. Ну, что скажешь?

– Скажу, что прямо сейчас еду домой и начинаю паковать вещи.

На следующий день вы уехали в Нью-Йорк искать подходящие офисы и заплатили баснословные страховые взносы, чтобы освободить уже арендованные помещения. В течение шести недель сюда переместились все ваши службы, включая отдел продаж и администрацию. Ты буквально валился с ног от усталости, однако, окрыленный возможностью попробовать себя в новой сфере и в новой обстановке, обретал второе дыхание. Работы шли бешеными темпами. Дик, нырнувший с широко открытыми глазами, но с плотно сжатым ртом прямо в кипящий водоворот событий, хватался за все обеими руками. Ты понимал, что они с сестрой становятся богатейшими людьми Америки, хотя это, похоже, не приходило ему в голову. Он был слишком занят, чтобы думать о подобных мелочах.

Затем приехал Ларри. Дик радушно принял его и отправил на завод в Карртоне. Вот тогда-то ты и начал чувствовать твердую почву под ногами; ты пытался то тут, то там удержать перевес. Особенно в одном случае.

По приезде в Нью-Йорк ты предложил Джейн, Маргарет и Роуз оставить крошечную квартирку на Салливан-стрит и поселиться вместе с тобой в доме, который они смогут выбрать по своему вкусу в любой части города. Ты давно лелеял эту мечту, мысль о ней месяцами грела тебе душу.

Джейн наотрез отказалась. Маргарет и Роуз были обеими руками за, но Джейн наложила вето на твое предложение. Она сказала, что ты, возможно, захочешь жениться и подобная обуза тебе ни к чему. Ты возразил, что тебе всего лишь тридцать один и ты не собираешься связывать себя узами брака. Нет, она на это не пойдет. И ты остался в маленьких двухкомнатных апартаментах в Гарвуде.

Ты проводил много времени с Джейн, больше, чем когда-либо до или после того. Ты водил ее в театр и на концерты. Ты абонировал ложу в опере и уговорил сестру пользоваться счетами, открытыми на ее имя в двух-трех магазинах. Ты познакомился с ее друзьями – разношерстной компанией, но никто из них тебе особенно не нравился. Никто, кроме юного Крукшенкса, тогда еще совсем мальчика, писавшего стихи на обороте меню и широким жестом предлагавшего их метрдотелю в качестве платы за еду. Тебе казалось, что Маргарет влюблена в него. Вот и Виктор сначала тебе тоже понравился, что уж душой кривить. Он показался тебе приятным и симпатичным. И к тому же более нормальным и уравновешенным, чем остальные.

Одним субботним майским днем, встретившись с сестрой за обедом в деловой части города, ты настоял на том, чтобы следующим утром она поехала с тобой посмотреть дом где-то к северу от Уайт-Плейнса, о котором тебе рассказал кто-то из офиса.

– Девять комнат, две ванные, все очень современное. Дом расположен на лесной опушке, на холме с видом на водохранилище, – сказал ты. – Похоже, то, что нужно. Думаю, тебе понравится.

– Не сомневаюсь, что понравится, – ласково ответила Джейн, слишком ласково. – Звучит замечательно. Но это невозможно. Видишь ли, я собираюсь замуж.

– Я думал… Я думал… – запинаясь пролепетал ты и замолчал, так как не мог этого произнести. – Кто он?

– Ну конечно Виктор, – улыбнулась Джейн. – Неужели ты ничего не знал? А должен был. Ведь я вела себя как глупая школьница.

Ты потерял голову и едва не устроил сцену прямо в ресторане. У тебя не было права накладывать вето, но, видит Бог, в противном случае ты наложил бы вето на брак с Виктором Ноултоном, начинающим писателем и преподавателем, неотесанным и безапелляционным. О нем ходили весьма пикантные слухи, которые тогда тебя забавляли. Но теперь, по здравом размышлении, ты понял, что это не тот человек, который нужен твоей сестре.

– Никто не ждет, чтобы мужчина был святым, – в заключение произнес ты. – Но он и не должен быть неразборчивой свиньей, если надеется взять в жены приличную женщину.

– Мне нет нужды защищать Виктора от обвинения в неразборчивости, – медленно произнесла Джейн. – Не слишком ли сильно сказано? В любом случае это касается только его, так же как мое сомнительное прошлое касается только меня. Исходя из своих же нравственных стандартов, ты должен признать, что это очень благородно с его стороны – узаконить наши отношения после года совместной жизни в грехе. Я, конечно, отказывалась, но теперь, когда мы решили завести детей…

Ты уставился на Джейн круглыми глазами. Нет, это не твоя сестра, не твоя дорогая Джейн. Тебе хотелось наорать на нее, бросить в лицо оскорбительные слова, но внезапно ты почувствовал себя слабым, иссякшим и испуганным. Что ж, все кончено, вот так-то, сказал ты себе, оставшись стоять на узком тротуаре Фултон-стрит, когда сестра попрощалась с тобой у входа в ресторан и поспешила в сторону подземки.

Любой мужчина, который надеется получить что-то от женщины, – круглый дурак, а если он что-нибудь и получает, то по чистой случайности. И не важно, кто эта женщина, она всегда берет все, что хочет, и ей глубоко наплевать на тебя. Эрма