Страж. Тетралогия - Алексей Пехов

И опять мы смотрели друг на друга. При нем не было ни щипцов, ни жаровни, ни дыбы. Он был вполне мил и дружелюбен. Мы вместе сражались, не побоюсь этого слова, уважали друг друга, как могут уважать два профессионала, но я не забывал, кто передо мной. Человек инквизиции. Уполномоченный легат Риапано. Клирик, приближенный к кардиналам Урбану и ди Травинно.

— Начнем с того, что я никогда не был в Темнолесье, — сказал я.

— Ну, конечно, — с серьезной миной на лице ответил он мне. — Будем считать, что вас не было там так же, как и в гостях у любезного маркграфа Валентина, которого половина моих знакомых желает видеть исключительно в аду. Где он, надеюсь, теперь и пребывает.

— Я повстречался с окуллом.

— И он задел вас? Насколько я знаю, рана, нанесенная окуллом, смертельна. После нее не выживают. Теперь понимаю, почему вам потребовалось особое лечение и отчего теперь на вас не действует целительная магия Церкви. Хотел бы я встретиться с тем, кто поставил вас на ноги.

— Чтобы задать вопросы?

Он вздохнул:

— Людвиг, ваш тон не оставляет простора для воображения. Сразу понятно, о каких вопросах идет речь. Вы мне льстите. То, что с вами сотворили, неспособен сделать никто, кроме Господа да святых мощей. А следовательно, если бы я стал задавать эти самые «вопросы», словно какой-то необразованный практик из наших допросных домов, то вряд ли бы успел сказать даже «аминь». Я трезво оцениваю свои способности — с подобным человеком, если, конечно, это человек, мне не справиться. Нам с вами надо как-нибудь встретиться и хорошенько поговорить. Темнолесье всегда интересовало меня своей запретностью и той изначальной силой, что вложил в него Господь. В области естествознания оно представляет огромный интерес для любого ученого, даже если он состоит на службе у инквизиции. Так что буду рад услышать ваш рассказ. Разумеется, если вы когда-нибудь побываете на том чудесном острове.

Он был очень ироничен сегодня. Мы оба понимали, что мне повезло. Будь на месте отца Марта какой-то иной церковник, вполне понятно, что одними любезными разговорами дело бы не ограничилось. София предупреждала меня, что некоторые князья Церкви за любую информацию о Темнолесье готовы распилить человека на кусочки.

— Ну, что же. — Отец Март убрал евангелие в дорожную сумку. — У вас много дел, так что не буду задерживать. Да и меня, признаться, ждет работа. В Чергии в последнее время появилось довольно много нечисти.

— Как часто вы сталкиваетесь с такими…

— Бесами? Чаще, чем с демонами. Но гораздо реже, чем это может показаться. Иначе бы наш мир был еще более опасным местом, чем он является на данный момент. С каждым годом их становится все больше, и Церковь связывает это с теми грехами, что есть у рода людского. Адские твари лезут не только через врата, расположенные на востоке. Они находят любую лазейку, любую слабость, чтобы подобраться поближе к человеку. И хорошо бы, чтобы каждый раз это была вот такая вот мелочь, а не демон с собственным именем.

«Мелочь»? Бес с легкостью оторвал руку Бенту и, я уверен, прикончил бы меня, если бы не подоспел инквизитор.

— Позвольте задать вопрос, отец Март.

— Конечно.

— Мне требуется попасть в Моров и поговорить с кем-то из осведомителей инквизиции. Быть может, вы способны рассказать, где мне искать этих людей?

Он не удивился, лишь потер пальцы, затем негромко спросил:

— Какого рода информация вам нужна?

— Все, что касается наблюдения за цыганами.

— Это как-то связано с Шоссией?

Проклятье! Есть хоть что-то, чего он не знает?

— Могу выразить свое восхищение вашей осведомленностью.

— Громкое дело. Погиб отец-инквизитор Лёгстера и еще много кто. Разумеется, я слышал о цыганском таборе, полном нежити. Мне показывали письма госпожи фон Лильгольц, которые она отправила кардиналу ди Травинно.

Значит, Мириам решила подстелить соломки и не скрывать ничего от главного церковного куратора Братства.

— Осведомители в Морове у инквизиции конечно же были. Этого я отрицать не стану. Но я… как бы это сказать… не местный. Здесь проездом точно так же, как и вы. И не знаю ни имен, ни мест встреч. А уж такая специализация, как контроль цыган и их колдовства… Знаете что, Людвиг. Я поспрашиваю у… других осведомителей. — Он лучезарно улыбнулся. — И расскажу вам вечером.

— Спасибо.

— Пока не за что. Советую вам найти себе какую-нибудь святую реликвию, — сказал он мне на прощанье, забрасывая сумку на плечо. — Чтобы отгонять от себя нечисть. Поверьте мне, в полнолуние от таких созданий можно нажить массу неприятностей.

Он вышел из комнаты, а Пугало выбралось из шкафа. Сытое, довольное, с пятном крови на рукаве мундира.

— Видящий не смог избежать твоего серпа.

Оно плюхнулось в кресло, вытянуло ноги и надвинуло шляпу на глаза, показывая, что не собирается обсуждать со мной столь интимные вопросы, как питание. Зато его заинтересовал браслет, лежащий на столе. Я тоже посмотрел на него.

Двенадцать дымчатых камней круглой огранки. Не слишком дорогие, но притягивающие взор. Я нанизал их на новую, крепкую нитку, и теперь они слабо блестели в ярком солнечном свете.

Почему он оказался у Ганса? Она отдала ему? Какая история была у этих двоих? Чего я не видел, хотя всегда оба были у меня перед глазами? Какая тайна их связывала и почему за все эти годы она ничего не рассказала о моем друге?

Столько вопросов. А ответов ни одного.

Во всяком случае, до тех пор пока я не встречусь с ней.

Павла я нашел внизу. Он сидел за столом, коротая время за стаканом молока и делая маленькие, скупые глотки.

— Ван Нормайенн, — сухо поприветствовал он меня. — Хочешь стать магистром?

Надо сказать, я не ожидал услышать подобное.

— С чего такая честь?

— Арденау нужны перемены. Братством правит старшее поколение. Это правильно. Не сомневайся. — Он осторожно поставил стакан перед собой, вытер пальцем каплю, стекающую по стеклянной стенке. — Но вместе с тем нам нужна свежая кровь и новый взгляд на вещи. А молодых магистров я могу пересчитать по четырем пальцам правой руки. Гертруда, Васкес, Иаков и Кристина.

— Кристина — магистр? — удивился я.

— Пока нет. Но станет, как только вернется в Арденау. Мириам провела ее в совет, раз уж ты ей отказал. — Усмешка у Павла была не из приятных. — А я проведу тебя.

— Решил насолить Мириам, — понимающе кивнул я. — Что между вами произошло, раз вы начинаете кипеть, стоит только вам увидеть друг друга?