Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

А Бвана направился к себе в кабинет, где его ждал мистер Морисон. Мистер Морисон, видимо, был очень взволнован. Он шагал по кабинету из угла в угол.

— Бэйнс! — сказал без дальних околичностей Бвана. — Гансон завтра уезжает на север. Вы ему очень понравились. Он просил меня сообщить вам, что он с удовольствием возьмёт вас с собой. Спокойной ночи, Бэйнс.

По распоряжению Бваны, Мериэм не выходила из комнаты, покуда мистер Морисон собирался к отъезду. Гансон явился за ним рано утром. Впрочем, Гансон и не уходил никуда; он остался ночевать у приказчика, чтобы тронуться в путь на рассвете.

Прощание гостя с хозяином не отличалось особой сердечностью. Проводив Бэйнса, Бвана вздохнул с облегчением. Не легко было ему указать мистеру Морисону на дверь, но он не раскаивался в своём поступке. Он и сам видел, как увивается мистер Морисон за Мериэм. Зная, как чванится молодой человек своим аристократическим происхождением, Бвана понял, что тот и не подумает предложить своё дворянское имя этой безымянной арабской девушке. Бвана не сомневался, что при всей белизне своей кожи Мериэм арабская девушка.

Обо всем этом эпизоде Бвана не сказал ни слова самой Мериэм. С его стороны это была большая ошибка. Мериэм, хотя и чувствовала, сколько добра сделали ей Бвана и Моя Дорогая, все же была и горда, и обидчива. Её оскорбило, что Бвана, изгнав мистера Морисона, не пожелал даже выслушать её объяснений. Кроме того, такой крутой поступок с молодым человеком сделал последнего в её глазах чуть ли не мучеником и пробудил в Мериэм особую симпатию к нему.

Гансон и Бэйнс тронулись в путь. Бэйнс хранил угрюмое молчание. Гансон попробовал сразу завести такой разговор, который помог бы ему перейти к намеченному плану. Он ехал рядом со своим спутником, немного сзади, и когда заметил, сколько тоски и уныния на его аристократическом лице, не мог удержаться от самой весёлой усмешки.

— С вами поступили там не слишком-то вежливо! — рискнул он сказать, кивнув головой в сторону дома, откуда они только что уехали.

Бэйнс молчал.

— Очень он высоко ценит эту девочку, — продолжал Гансон. — Он не хочет никому отдавать её замуж… Не желает расставаться с нею. Но, по-моему, он поступил неразумно, предложив вам уехать из дому. Надо же ей выйти за кого-нибудь замуж, а лучшего жениха, чем вы, не придумаешь. Вы такой джентльмен!

Бэйнса подмывало заметить Гансону, что тот вмешивается не в своё дело; но ему польстила последняя фраза Гансона. Этот «купец» стал казаться ему человеком весьма рассудительным.

— Да, он порядочный грубиян и нахал! — проворчал Морисон. — Но я проучу его. Он, может быть, и важная персона тут, в глуши, в центральной Африке, но в Лондоне моё положение гораздо выше, и он сам убедится в этом, когда приедет туда.

— Будь я на вашем месте, — сказал Гансон, — я бы никому не позволял вмешиваться в мои отношения к женщинам. Говоря между нами, я и сам его не очень долюбливаю, и если я могу вам помочь, пожалуйста, располагайте мной.

— Благодарю вас, Гансон, — сказал Бэйнс, слегка оживившись, — но что может предпринять человек в этой проклятой дыре?

Гансон хитро ухмыльнулся.

— Я сделал бы вот что: я бы взял эту девицу с собой. Если она вас любит, она пойдёт за вами с удовольствием.

— Это невозможно! — отозвался Бэйнс. — Вся эта гнусная местность у него в руках, — на целые мили кругом. Он поймает нас через два-три часа.

— Ну, нет, не поймает! — возразил Гансон. — Если я возьмусь за это дело, он никогда никого не поймает! Я уже десять лет занимаюсь тут торговлей и охотой, и знаю эту местность не хуже, чем он. Если вы хотите увезти эту девушку, я помогу вам, и ручаюсь, что никто не настигнет нас до самого моря. Мы сделаем так: вы напишете ей записочку, а я пошлю с этой записочкой моего человека. Назначьте ей свидание, скажите, что вам хочется попрощаться с нею, и я уверен, что она придёт. А пока мы передвинем нашу стоянку немного на север. Вы можете условиться с нею, чтобы она была готова в одну из ближайших ночей. Скажите ей, что я встречу её в определенном пункте и отвезу её на нашу стоянку, где вы будете её ожидать. Это самый хороший план, так как я знаю местность лучше, чем вы, и скорее проеду такое большое расстояние. Вы будете медленно двигаться с нашими сафари на север, а я с барышней догоню вас в дороге.

Бэйнс спросил:

— А если она не согласится поехать?

— Тогда снова назначьте ей свидание, но сами на это свидание не ходите, а Пошлите меня. Уж будьте покойны, я вам её доставлю. Если мы и обманем её, она потом об этом не пожалеет, особенно после того, как поживет с вами два месяца, покуда мы доберёмся до моря.

Бэйнс хотел было притвориться, что этот безнравственный план возмущает его, но прикусил язык. Ведь он и сам имел такие же намерения по отношению к девушке.

Конечно, грубый торговец изобразил это слишком неприглядными красками. В его устах это дело принимает характер какого-то насилия. Но лондонский аристократ сообразил, что, если он воспользуется услугами Гансона, ему почти наверное обеспечен успех.

Он молча кивнул головой в знак согласия.

Всю остальную дорогу ни Гансон, ни Бэйнс не сказали почти ни слова. Каждый был погружен в свои думы, при чем и тот и другой думали друг о друге в высшей степени нелестные вещи.

Пробираясь сквозь густую растительность леса, они не принимали никаких мер предосторожности, и скоро треск сучьев под копытами их лошадей привлёк внимание третьего путника.

Это был Корак.

Корак решил прийти на то самое место, где он видел белую девушку, которая с такой поразительной ловкостью взобралась на вершину