Том 68- Чехов - Литературное наследство
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
См. письмо Чехова от 19/31 декабря 1897 г. (XVII, 197—198).
Эта карикатура не сохранилась.
Мария Антоновна Житкова (см. XVII, 210, 211, 216, 220).
" Мать и дочь Дершау (см. XVII, 179, 218, 220, 225, 249).
Одна из карикатур на «баронесс» сохранилась и воспроизведена на стр. 610.
Чехов писал Хотяинцевой в феврале 1898 г.: «У дорогой куклы бываю каждый вечер и пыо у нее чай со сдобной булкой» (XVII, 225).
s В том же письме Чехов писал о деле Дрейфуса: «Вы спрашиваете меня, все ли я еще думаю, что Золя прав. А я вас спрашиваю: неужели вы обо мне такого дурного мнения,что могли усумниться хоть на минуту, что я не на стороне Золя?» (там же).
В Ментоне в то время жила художница Е. М. Мартынова.
1 января 1898 г. Чехов писал сестре: «Вчера возил я А. А. Хотяинцеву в Монте- Карло и показывал ей рулетку, но она, как вообще женщины, лишена того хорошего любопытства, которое так двигает мужчин,и на нее ничто не производит впечатления. Одета она в то же платье, в каком была в Мелихове. Среди русских, обедающих в Pension russe, она самая интеллигентная, даже сравнивать нельзя» (XVII, 206).
Живший в Ницце врач-бактериолог Владимир Григорьевич Вальтер.
Одно время у владельца имения «Васькино» Семенковича на даче жила семья директора Московского кадетского корпуса Шатилова. А. А. Хотяинцева и дочь директора другого Московского кадетского корпуса, приехав к Чеховым, привели в Мелихово свою знакомую Шатилову с сыном мальчиком и гувернером Майо. Шатилова оказалась большой поклонницей таланта Чехова. Однажды, забыв ее имя, Антон Павлович назвал ее Аделаидой. Это имя очепь к ней подошло, и с той поры это имя за ней так и осталось (указание М. П. Чеховой, сделанное 31 мая 1941 г.).
Даньково, имение Крюковых. См. фотографию «пней от еловых аллей в Дань- кове» на стр. И брошюры С. Самойловича «По Ферзиковскому району». Калуга, 1930.
О М. М. Ковалевском см. выше, стр. 216.
Е. П. ПЕШКОВА. ВСТРЕЧИ С ЧЕХОВЫМ [138]
В 1898 г. мы с Алексеем Максимовичем и полугодовалым сынишкой вернулись в Нижний Новгород. Нам посчастливилось найти квартиру в первом этаже дома, который стоял в глубине двора, окнами в сад, незаметно переходивший в овраг, густо заросший деревьями. Казалось, что живешь не в шумном городе. А Ильинка, улица, на которой стоял этот дом, была действительно шумной, с нее шел спуск в нижнюю часть города. Помню, что как раз на этой квартире почти каждый вечер мы читали Чехова.
Алексей Максимович, бывая в редакции «Нижегородского листка», где получалось много газет и журналов, следил — не появится ли новый рассказ Антона Павловича. Потом приносил его домой, и мы читали и перечитывали его.
Обыск и арест 6 мая 1898 г. прервали нашу тихую жизнь. Алексея Максимовича увезли в Тифлис, я с сынишкой вернулась к матери в Самару.
Только осенью 1898 г. мы вновь приехали в Нижний, и тут Алексей Максимович послал Антону Павловичу свое первое письмо и свои книжки.
Целый год продолжалась их переписка. Алексей Максимович послал Антону Павловичу свою карточку с маленьким сыном на плечах и получил от Антона Павловича его фотографию, сделанную Леонидом Валентиновичем Срединым.
Лишь(19 марта 1899 г., приехав на лечение в Ялту, Алексей Максимович познакомился с Чеховым.
Через два-три дня он мне писал: «Живу. Чехов — человек на редкость. Добрый, мягкий, вдумчивый. Публика страшно любит его и надоедает ему. Знакомых у него здесь — конца нет. Говорить с ним в высокой степени приятно, и давно уже я не говорил с таким удовольствием, с каким говорю с ним...»
Все время пребывания Алексея Максимовича в Ялте в 1899 г. он часто видится с Чеховым. То они встречаются в книжном магазине Синани — своего рода клубе для приезжих писателей, художников, артистов,— то сидят на скамье у этого магазина, любуясь морем. В одном из писем из Ялты Алексей Максимович пишет: «Какой одинокий человек Чехов и как его плохо понимают. Около него всегда огромное количество поклонников и поклонниц, а на печати у него вырезано: „одинокому — везде пустыня", и это не рисовка. Он родился немножко рано». В письме от 23 марта 1899 г. Алексей Максимович пишет мне тоже из Ялты: «Всю ночь, до шести утра, просидел у Чехова. Как он интересен и хорош! Но здоровье его в очень опасном положении, процесс у него кровоточивый, медленный, но верный. Он не знает этого, хотел к Пасхе ехать, в Москву, но, кажется, его не пустят отсюда».
А в другом письме через несколько дней после этого Алексей Максимович сообщает: «Будет вечер в пользу голодающих: Чехов, Елпать- евский и я будем читать...»
Алексей Максимович был совершенно пленен Антоном Павловичем. Заглазно и я была под его обаянием. Познакомилась я с Антоном Павловичем лишь весной 1900 г., когда мы вместе с А. М. приехали в Ялту и поселились в квартирке над гостиницей «Ялта», в уличке, ведущей на Дарсану. Туда вместе с Буниным, если не ошибаюсь, зашел к нам Антон Павлович.
После этого и я несколько раз была с А. М. в доме Антона Павловича, говорила с ним мало, так как в те годы была болезненно застенчива и краснела по всякому поводу. Очень тепло встретила меня, заметив это, матушка Антона Павловича — Евгения Яковлевна — «мамаша», как он ее ласково называл.)^
В эту весну в Ялте собралось много литераторов: Дмитрий Нарки- сович Мамин-Сибиряк со своей дочкой Аленушкой, Константин Михайлович Станюкович, Александр Иванович Куприн, завсегдатай дома Чеховых Иван Алексеевич Бунин, Евгений Николаевич Чириков, Сергей Яковлевич Елпатьевский с семьей — все они бывали у Чехова.
Вскоре приехали артисты Художественного театра. И тихий дом Антона Павловича ожил — с утра до вечера там бывали артисты, и в доме и в саду царило веселое настроение.
Вскоре после их отъезда Антон Павлович участвовал в поездке на Кавказ, на которую его вдохновил Алексей Максимович своими восторженными рассказами о величественных красотах Кавказа. В этой поездке участвовали, кроме Алексея Максимовича и Антона Павловича,— Виктор Михайлович Васнецов, доктор Александр Николаевич Алексин и Леонид Валентинович Средин.
11 июня 1900 г. они вернулись из этой поездки, я на время их путешествия оставалась с сыном в Ялте. Через несколько дней после их возвращения мы уехали в Мануйловку, село Полтавской области, куда Алексей Максимович очень звал
