Том 68- Чехов - Литературное наследство
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ЧЕХОВ Рисунок А. А. Хотяинцевой
Внизу надпись рукою художницы: «Чехов мечтает об Книппер» и «Ася после бани в художественном
экстазе. 1899 г. 22 января»
Литературный музей, Москва
А... «Свадьба»... нет, нет... Да, «Свадьба»!
Я нарисовала на это карикатуру и пугала, что он простудит ухо 4.
Публика в пансионе была в общем малоинтересная. За табльдотом рядом с Чеховым сидела пожилая сердитая дама, вдова известного педагога Константина Дмитриевича Ушинского. Про нее Антон Павлович говорил:
Заметили вы, как она особенно сердится, когда мне подают блюдо и я накладываю себе на тарелку? Ей всегда кажется, что я беру именно ее кусок.
Напротив сидела старая толстая купчиха из Москвы, прозванная Антоном Павловичем «Трущобой» 5. Она была постоянно недовольна всем п всеми, никуда не ходпла, только сидела в саду, на солнышке. Ее привезли в Ниццу знакомые и здесь оставили. Ни на одном языке, кроме русского, она не говорила, очень скучала, мечтала о возвращении домой, но одна ехать не решалась.
Чехов пожалел ее и вскоре — надо было видеть ее радость — объявил ей:
Собирайтесь, едут мои знакомые, они доставят вас до самой Москвы!
В виде благодарности «Трущоба» должна была отвезти кому-то в подарок от Антона Павловича две палки. Вообще всем, возвращавшимся в Россию, давались поручения. Антон Павлович очень любил делать подарки, предметы посылались иногда самые неожиданные, например — штопор...
Рядом с «Трущобой» сидели и, не умолкая, болтали две «баронессы» 6, мать п дочь, худые, высокие, с длинными носами, модно, но безвкусно одетые. Клички давать не пришлось, ярлычок был уже приклеен! Но как-то раз дочка явилась с большим черепаховым гребнем, воткнутым в высокую прическу; гребень был похож на рыбий хвост. С тех пор молодая баронесса стала называться «рыба хвостом кверху». В моих карикатурах начался «роман» — Чехов ухаживает за «рыбой». Старая баронесса препятствует — он беден; она заметила, что в рулетку он всегда проигрывает. Чехов в вагоне, возвращается из Монте-Карло с большим мешком золота, с оружием — штопором — в руке, охраняет свое сокровище, а баронессы сидят напротив и умильно на него смотрят. Чехов в красном галстуке — у него было пристрастие к этому цвету — делает предложение. Встреча в Мелихове: родители, сестра, домочадцы и собаки...Чехов тащит на плече пальму.
Хорошо бы такую в Мелихове посадить!— говорил он, любуясь какой-нибудь особенно высокой (пальмой).
Свадьба, кортеж знакомых... молодые уезжают на собственной яхте7.
Антону Павловичу нравились мои рисунки, он шутил:
Вы скоро будете большие деньги загребать, как мой брат Николай! Всегда будете на извозчиках ездить!
От других лиц остались в памяти только прозвища: «дама, которая думает, что она еще может нравиться», «дорогая кукла». Прозвища устанавливались твердо. Если я спрашивала: пойдем сегодня к «Кукле»? Антон Павлович непременно поправлял: к «Дорогой кукле». Эта дама была женой какого-то губернатора. Она была больна, лежала в постели всегда в очень нарядных белых кофточках, отделанных кружевами и яркими бантиками, каждый раз другого цвета. Она скучала и очень просила приходить к ней по вечерам. Чехова читала 8.
По утрам Антон Павлович гулял на Promenade des Anglais и, греясь на солнце, читал французские газеты. В то время они были очень интересны — шло дело Дрейфуса, о котором Чехов не мог говорить без волнения".
щ
к ^ /
,»* »/ ? / 1
/ 4 Г,
V
/
/
'
1 , ~ТЗ - --ч ' ■
// I.
; - I ШТИ »' ^
I ;
■ J » * V лл * j V
ЧЕХОВ Рисунок А. А. Хотяинцевой Внизу надпись рукою художницы: «Чехов смотрит на Дроздову. 25 мая ! Литературный музей, Москва
Из России получалось «Новое время». Прочитав номер газеты, Антон Павлович никогда не забывал заклеить его новой бандеролью с адресом Menton. Maison Russe 10 и опустить в почтовый ящик. По утру же неизменно перед домом появлялись, по выражению Антона Павловича, «сборщики податей» — певцы, музыканты со скрипкой, мандолиной, гитарой. Антон Павлович любил их слушать и «подать» всегда была приготовлена.
Однажды пришла совсем незнакомая девочка-подросток и так серьезно и энергично потребовала, чтобы Чехов позировал ей для фотографии, что ему пришлось согласиться и быть «жертвой славы»! На другой день был прислан большой букет цветов, вероятно от нее, но фотографии не было.
Писем Антон Павлович получал много, и сам писал их много, но уверял, что не любит писать писем.
Некогда, видите, какой большой писательский бугор у меня на пальце? Кончаю один рассказ, сейчас же надо писать следующий...Трудно только заглавие придумать, й первые строки тоже трудно, а потом все само пишется... и зачем заглавия? Просто бы № 1, 2 и т. д.
Однажды, взглянув на адрес, написанный мной на конверте, он накинулся на меня:
Вам не стыдно так неразборчиво писать адрес? Ведь вы затрудняете работу почтальона!
Я устыдилась и запомнила.
Даже в таких мелочах проявлялась та действенная и неустанная любовь к людям, которая так поражает и трогает в Чехове. И как его возмущали обывательская некультурность и отсутствие любознательности!
Рассказывал... Люди обеспеченные, могут жить хорошо. В парадных комнатах все отлично, в детской — грязновато, в кухне — тараканы! А спросите их, есть ли у них в доме Пушкин? Конечно, не окажется.
Между завтраком и обедом публика пансиона ездила в Монте-Карло, разговоры за столом обыкновенно касались этого развлечения. Ездил и Чехов и находил, что там очень много интересного п. Один раз он видел, как проигравшийся англичанин, сидя за игорным столом с очень равнодушным лицом, изорвал в клочки свое портмонэ, смял и скрутил металлический ободок, и потом только, очень спокойно, пошел.
По вечерам очень часто приходил приятель Антона Павловича, доктор Вальтер 12, и мы втроем пили чай в комнате Чехова; в пансионе чай вечером не полагался, но мы, по русской привычке, не обходились без него. Вспоминали и говорили о России. Антон Павлович очень любил зиму, снег и скучал о них, «как сибирская лайка».
Впоследствии, когда ему пришлось устраивать свой сад
