Внутри нее - Женя Рассказова

– Пусть так. Только я точно знаю, что умру, если больше никогда его не увижу.

Федор наблюдал за тем, как Ева провожает глазами, полными слез, картину, купленную за пятьсот долларов седовласым мужчиной. В ее глазах застыли слезы.

– Только не плачь. Я сделаю все, только бы не видеть, как ты плачешь.

Когда они выходили из зала, в руках у Федора был прямоугольный сверток из тонкого картона, в котором помещалась та самая картина.

– Как тебе это удалось? – На лице Евы сияла улыбка.

– Я договорился с ее новым хозяином, что мы возьмем ее на мелкую реставрацию за небольшие деньги. Так что не обольщайся. Она твоя только на несколько дней. Продавать ее он наотрез отказался.

– Ты гений! – Девушка обняла его за шею и поцеловала в губы. – Я сниму с нее копию, и этот дом останется со мной.

– Знаешь что! Ты так увлеклась этим полотном, что я начинаю ревновать.

– Не стоит. Это совсем другое. Мечта моего детства.

– Вот именно. Это часть того, куда мне никогда не попасть. – Федор понимал, что не смотря на все старания, он никогда не станет для Евы всем на свете. Люди, одаренные талантом, принадлежат только ему. Любовь украшает и вдохновляет их жизнь. Они могут дать своему возлюбленному гораздо больше, чем кто-либо другой, потому что их самих больше. Но никто и никогда не завладеет полностью их сердцем. Оно уже принадлежит искусству. Спорить с этим бессмысленно.

Вдруг словно в опровержение его мыслей Ева обернулась и прильнула к нему:

– Мы обязательно должны побывать там. Вместе. Обещай мне.

Федор долго молчал, прежде чем ответить:

– Обещаю. Я найду его для тебя.

Чердак

Я уже совсем отчаялся найти ее. И хотя после разговора с Лизой я знал гораздо больше, но Ева исчезла, и что происходило с ней последние два года, оставалось неизвестным. Нет, конечно, у меня был телефон Марии, и я мог позвонить ей в любую минуту, узнать, где находится она. Но так просто это задачка не решалась. Что я ей скажу? Ты – это ты. Ты ищешь саму себя и никак не можешь найти. Да она даже слушать меня не станет. Тут нужно какое-то другое объяснение. Почему и как это произошло. Почему случилось так, что раздвоение ее личности зашло так далеко? И как при всем этом двум абсолютно разным, на мой взгляд, девушкам удается уживаться в одном теле? Что-то мне подсказывало: разглядев другую сторону медали, я могу найти необходимые мне ответы. Вторая сторона медали, должно быть, нарисована гуашью. Где и кто она, эта художница Ева?

Я сел в баре неподалеку от своего дома и заказал виски. За все это время Ева-Мария стала мне родной. Я уже относился к ней как к дочери и, хотя это было не так, часто воображал себе, как мы обедаем вместе где-нибудь на природе и я ласково обнимаю ее за плечи. Или как она приносит мне показать свой очередной рисунок, и я с гордостью понимаю, что это Бог одарил ее талантом. Воображаемые эпизоды превращались в калейдоскоп и, подкрепленные виски, становились полнометражным фильмом. Недостающая сцена постучалась в голову после третьей порции. Ответ должен храниться в ларце. Нет, в доме. На чердаке. Пожалуй, мне стоит вновь побывать в Замке Мечты, ведь именно там, по словам хозяйки, художник хранил портрет своей возлюбленной. В последнее время я шел на поводу своей интуиции, не задавая лишних вопросов. – Еще сто грамм! – обратился я к официанту. Видимо, завтра мне опять придется ехать в поезде, превозмогая похмелье. Но это будет завтра. А сейчас...

Мария сделка 

Мария пересчитала наличные и решила, что ей удастся снять небольшую отдельную квартиру на ближайшие три-четыре месяца. Кое-какие деньги еще останутся для того, чтобы покупать себе необходимые вещи и еду. И еще она решила пойти учиться. Знания откроют перед ней новые возможности. Конечно, это было рискованно, но жить в общежитии она больше не хотела. «Я должна иметь личное пространство для того, чтобы сосредоточиться на своей цели, – объясняла она сама себе. – Одиночество позволяет людям понять, чего именно хотят они, а не кто-нибудь другой. Соглашаясь жить с другим человеком, ты обрекаешь себя на то, что рано или поздно переймешь его привычки и повадки. Его мысли начнут просвечивать сквозь твои, и ты едва ли сможешь решать только за себя. В твоем сознании появится устойчивое “мы”, и у этого “мы” окажется гораздо больше “нельзя” и “должны”». Мария не хотела, чтобы ей помешали. Она понимала: только одиночество и невозможность получить помощь или сочувствие со стороны сделают ее еще сильнее. А уже потом она сможет решать, кому быть рядом с ней.

– Я буду с тобой только при одном условии, – сказала она Михаилу Сергеевичу, когда тот спустя три месяца разыскал ее новое жилище и пришел умолять ее вернуться к нему.

Теперь он был согласен на все.

– Я уже предупредил управляющего, что он работает последнюю неделю. Завтра ты можешь приходить в клуб и перенимать его многолетний опыт. – Он вздохнул.

– Нет! – резко ответила Мария.

– Нет? Разве не этого ты хотела три месяца назад, когда мы расстались?

– Ты прав. Этого я хотела и справилась бы, если бы ты тогда дал мне такую возможность. Но теперь мне нужно больше.

– Больше? – Мужчина чувствовал, как в душе у него что-то сжалось. Больше всего он боялся снова ее потерять.

– Да. Я уже почти закончила курсы делопроизводства. В следующем месяце я получу диплом и хотела бы открыть свое дело.

– Это же смешно, Мария. Чему можно научиться за три месяца? Ты проиграешь! – Он пытался образумить девушку.

– Я уже нашла помещение и самых выгодных поставщиков. Для того чтобы начать оформлять бумаги, мне нужны деньги. Необходимо заплатить за аренду и нанять персонал.

– Что ты задумала, девочка? – Михаил пытался перевести все в шутку.

– Не называй меня так. – В глазах Марии блеснуло возмущение. – Для начала я открою свой бар.

– Где ты возьмешь клиентов? Пройдет достаточно времени, чтобы в заведении появились завсегдатаи.

– Клиенты у меня есть. Мне нужны только деньги. Триста тысяч долларов. И если мне не дашь их ты, я найду их у кого-то другого.

В воздухе повисла пауза. Каждый из них знал, что означает смысл этих слов.

– Не надо, – сухо ответил Михаил Сергеевич.

Мария блефовала. Он был единственным, кто мог дать ей денег на развитие бизнеса. Он знал, на что она способна, и был влюблен в нее. Иначе зачем спустя столько времени он кинулся ее искать?

– Я дам тебе эти деньги. Но ты сделаешь меня компаньоном и позволишь помогать тебе, пока окончательно не встанешь на ноги. – Михаил клялся никогда не иметь дела с женщинами. Мария изменила все его постулаты. Она внесла в его жизнь хаос и дефицит. Дефицит этот заключался в том, что он не мог перестать думать о ней. Он испытывал постоянную потребность видеть ее, слушать ее голос, ощущать запах ее тела. Это было похоже на болезнь.

– Будь по-твоему, – ответила Мария. Другого выхода у нее все равно не было. Позже она найдет способ, как от него избавиться.

Сделка была совершена. Каждый получил, что хотел. Мария – деньги и возможность начать свое дело, Михал – Марию, ее тело, но не душу. Он надеялся, что совместная работа позволит ему хоть как-то контролировать возлюбленную. Он проклинал себя за то, что был так зависим от нее, но ничего не мог с этим поделать.

Ева мастерская мечты 

Еве очень нравилось ее новое жилье. Это был последний этаж дома, построенного еще до революции. Две небольшие комнаты, одна из которых была круглой, так как снаружи представляла из себя выпуклую часть здания, украшенную шпилем. На кухне располагалась еще одна дверь, которая, очевидно, служила раньше черным ходом для прислуги и вела в отдельный подъезд, выходивший прямо во двор. Но самое главное, что, выйдя через эту дверь, можно было попасть на чердак, где как нельзя лучше размещалась мастерская. Ева вынесла оттуда весь хлам и оформила стены материей. Во дворе она подобрала старую мебель, которую выкинули за ненадобностью соседи, отреставрировала ее своими руками и купила два светильника в виде огромных шаров, сделанных из дешевой сетки. Она покрыла их золотой краской и поставила в разные концы своего нового дома. Ева была так счастлива, что теперь у нее есть место, где она может творить, укрывшись от всех! Огромные окна открывали ей невероятную панораму города, а приблизившись чуть ближе, она могла увидеть улицу и пешеходов. Ева видела всех, ее – никто. «Милые мои краски, кисточки и холсты, здесь мы заживем прекрасно, здесь мы создадим настоящее, оставим прошлое и нарисуем будущее», – с любовным трепетом шептала она. Кисти и холсты не ответили ей, но она знала, что они ее слышат. Ева притащила матрац из спальни на чердак и уснула прямо на нем, укутавшись в клетчатый шерстяной плед.

Ночи стали ее любимым временем. Она поднималась на свой чердак, и все преображалось. Это единственное место, где она чувствовала себя в безопасности и где она оставалась наедине со своим вдохновением. Иногда ей казалось, что она разговаривает с Богом, точнее – он говорил с ней, а она внимательно слушала. Он открывал ей потусторонние миры, водил по уголкам подсознания, приглашал полетать над крышами домов, заглянуть в окна – крохотные ячейки, в каждой из которых проходила своя жизнь. Он открывал ей простые истины, которые она знала когда-то давно в детстве, но забыла теперь, потому что все больше и больше слушала мир снаружи, а не внутри себя. Единственный, с кем она могла поделиться впечатлениями от своих ночных путешествий, был Федор. За последнее время они стали так близки, что Ева могла рассказывать ему о чем угодно и не бояться, что он ее осудит.