Полное собрание заблуждений - Ирина Семеновна Левит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он взял телефон, приготовившись набрать номер Еланцевой, но телефон вдруг зазвенел, и на экранчике высветилась букву "М", которой накануне Борисевич обозначил Маргариту.
— Здравствуйте, Вадим. Это Рита Еланцева, которая из салона…
— Очень приятно, — отозвался Борисевич.
— Я звоню, чтобы напомнить про вашу куртку. Мы обязательно сошьем новую, наша договоренность остается в силе. Вы можете прийти в удобное для вас время, только, пожалуйста, предупредите заранее.
Вадим ухмыльнулся. Договоренность остается в силе… удобное для вас время… предупредите заранее… Директриса! Бизнес-вумен! А от хулиганов за сумку пряталась. Еще бы подолом прикрылась!
— Спасибо за напоминание и за то, что вы готовы сшить мне новую куртку. Но у вас есть возможность отблагодарить меня прямо сегодня.
— Да?.. — едва уловимо насторожилась Еланцева.
— Я приглашаю вас со мной отобедать. — И, выдержав секундную паузу, добавил: — В удобное для вас время.
— Да?.. — вновь повторила Еланцева, но на сей раз, кажется, улыбнувшись.
Или Вадиму почудилось? Впрочем, никакого принципиального значения это не имело.
— Хорошо, — просто согласилась она. — Но если вас устроит, где-нибудь в районе трех. Я пока занята.
— Я заеду за вами, — пообещал Вадим и подумал, что "чистого" обеда, пожалуй, не получится — скорее полдник. Кстати, а чем или кем она занята — уж не той ли парочкой, что торчит в салоне уже больше двух часов?
О "парочке" ему сообщил Валера Зубов, который с самого утра дежурил поблизости от парадного входа в салон, а попросту говоря, следил за теми, кто заходит-выходит, и вообще за обстановкой. Если похитители как-то связаны с сотрудниками, то могли и проявиться. Сомнительно, конечно, но кто знает. Недалеко от служебного входа в са лон аналогичным высматриванием занимался другой парень, но от него ничего интересного не поступало. Дверь служебного входа сегодня вообще никто не открывал.
Валера сообщил также о том, что в салон наведывался Ряшенцев, но пробыл недолго и вышел с коробкой для галстука. Тоже, конечно, примечательный факт, но, может, и не примечательный вовсе. Ряшенцев вчера получил новый костюм, а сегодня решил прикупить ещё и галстук. Не исключено, хотел это сделать опять же вчера да не успел — не до него всем стало. Ряшенцева, конечно, следует взять на заметку, но с ним пока всё ясно, никуда он не денется. А вот неизвестная парочка… По словам Зубова, они торчали в салоне уже более двух часов.
— Может, они себе тряпки на всю оставшуюся жизнь заказывают? — предположил Валера. — Но ты мне на всякий случай пришли кого-нибудь для подстраховки.
В половине третьего Зубов позвонил вновь:
— Они вышли. Сфотографировал их ещё раз в нескольких ракурсах. Отправляюсь следом.
— Давай. А я отправляюсь обедать с Еланцевой.
— Между прочим, я с утра ничего не ел, — то ли пожаловался, то ли похвалился Зубов.
В ресторане было малолюдно, тихо и уютно.
— Где предпочитаете расположиться?
Вадим почему-то не сомневался, что Рита пойдет к столику в противоположном углу от окна. Он давно заметил, что женщины определенного возраста обычно предпочитают не подставлять лицо свету, который так и норовит подчеркнуть намечающиеся или уже вполне определившиеся морщинки. Но Рита пожала плечами, дескать, ей все равно, и Борисевич провокационно двинулся именно к окну. Около столика все же малость потоптался, ожидая, какое место выберет отнюдь не юная Еланцева, и она выбрала — самое для нее невыгодное. Солнце нагло смеялось ей в профиль, демонстрируя Борисевичу тонкие лучики, разбегающиеся от уголка Ритиного "подсвеченного" глаза, и две не глубокие, но все же заметные бороздки на ее шее, и еще одну на переносице.
Сорок три года — меньше не дашь ни за что!
За салатом и свининой под ананасами разговор склеился как-то удивительно быстро и легко, однако это был разговор обо всём и ни о чём — эдакий светский трёп. Вадим рассказывал про себя всякие истории, по большей части вранье. Рита говорила о Феклистове, предстоящем фестивале моды в Москве, и, кажется, чистую правду. Из этой болтовни Борисевич никак не мог выхватить ничего, что бы представляло для него хоть в малой степени ценную информацию, и он никак не мог найти тот крючок, за который можно было бы зацепиться. О вчерашнем инциденте с нападением Рита словно забыла, и Вадим, не выдержав, спросил:
— Вы не догадываетесь, кто и зачем на вас вчера напал?
— Нет. — Мотнула она своим "хвостом".
— И даже об этом не думали?
— Думала. Но ничего не надумала. И решила, что это просто хулиганы. Разве это удивительно? Тихая улица, арка, опять же фонарь над аркой почему-то вчера не горел… Наверное, они подумали, что это очень удобно.
— И часто фонарь не горит? — уточнил Вадим.
Рита задумалась.
— Почти всегда горит. А вчера — нет.
— Так, может, это неслучайно?
— Почему? — Глаза Риты чуть расширились.
Пожалуй, у нее были хорошие глаза — светлые и, как пишут в книжках, ясные. Солнечный луч, убегая от маленькой тучки, скользнул по ее гладким волосам, по вздернутой над лбом чёлочке и рассыпался золотым песком. Пожалуй, волосы у неё тоже были хорошие — густые и длинные. В сорок три года женщины редко имеют длинные волосы и ещё реже стягивают их в "хвосты". Но никакой дисгармонии — вроде как иначе и не представишь.
— Я не знаю — почему. — Вадим поморщился, но лишь потому, что ему совершенно не понравились собственные мысли о ее глазах и волосах. Мыслить следовало совершенно о другом. — Может, у вас что-то произошло. Не в тот, разумеется, момент, а раньше. Что-то такое, из-за чего на вас совсем неслучайно напали.
— Нет! Ничего такого! — замотала она головой, и "хвост" весьма энергично зашлепал по её спине.
Ну что ж, отметил Борисевич, по крайней мере тайны она хранить умеет. Даже в таких, довольно непростых обстоятельствах. Или до такой степени ребята из его службы запугали? Ну, конечно, они же обещали за длинные языки от салона место мокрое оставить. А салон для Еланцевой — это дело жизни и судьба Феклистова. Вчера она заявила ребятам, что он её самый близкий друг. И почему-то не возникло сомнения, что — да, всего лишь друг. И ничего большего. А вот интересно: у нее друг в ином смысле есть? А что, вполне притягательная женщина… Если, разумеется, рассуждать вообще,
