Полное собрание заблуждений - Ирина Семеновна Левит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Феклистов беззвучно шлепнул губами и завороженно махнул ресницами. Ряшенцев недоуменно пожал плечами и спросил:
— Так мне галстуки где покажут?
— В гостиной. Пожалуйста, подождите там, Светлана сейчас принесет, — быстро проговорила образовавшаяся на пороге Еланцева.
Шустрая Света явно успела ей всё донести — Казик это сразу понял. Слишком строго и сосредоточенно выглядела директор салона.
— До свидания, — кивнул Ряшенцев и удалился.
При появлении Еланцевой Феклистов ожил. А ожив, засуетился. Принялся перебирать ногами, наматывать на руку сантиметр, крутить в пальцах ножницы… В общем, из ступора вышел, но душевое равновесие не обрел, чем до невозможности обрадовал Казика.
Как там великий поэт говорил: "Ай да Пушкин, ай да сукин сын"?
Антон Федорович, конечно, далеко не Александр Сергеевич, однако тоже молодец. Хотя, возможно, и сукин сын. Как свою роль сыграл — не придерешься! А всё потому, что сыграл с удовольствием. Даже с вдохновением! Придется Лагутину раскошелиться на новый галстук для своего помощника. Ведь не может же болтливый Ряшенцев уйти без покупки? Конечно, не может. Нечего подозрения вызывать.
А вот Феклистов, совершенно очевидно, хоть натура и творческая, однако отнюдь не по части актёрства. "Если его ошарашить, он мгновенно посыплется", — наставлял Антон Федорович. И ведь прав оказался, даже не на сто, а на двести процентов. Тонкая психика, чувствительная душа… Но как-то уж больно сильно Вениамин испугался. И Света тоже перепугалась до полусмерти. И у Маргариты Викторовны явно всё внутри дребезжит. Почему?
За репутацию салона опасаются? Вполне вероятно, и даже наверняка. Но этого явно недостаточно. Похоже, сильно запугали их всех. А кто это такой грозный? Тут сомнений нет: люди Грибанова ужаса нагнали. Значит, действительно господин Грибанов решил похищение дочери окутать тайной. Зачем? Лагутин выяснил, что в полицию так никто и не обращался. Получается, прав Виктор Эдуардович: скорее всего, дело в выкупе.
— Аркадий Михайлович… и…
— Софья Михайловна, — последовала подсказка.
— Да, и Софья Михайловна… — Еланцева вцепилась в свой "хвост" и принялась его теребить. — Я вас очень попрошу… Просто очень!.. Забудьте всё, что вы сейчас услышали. Пожалуйста! — буквально взмолилась она.
— Почему? — спросил Казик, и Еланцева растерялась.
Она стояла и молчала, как девочка-двоечница, которая не успела придумать ответа, почему не только не выучила урок, но и вовсе его прогуляла.
— Маргарита Викторовна, — заговорил Казик доверительно, — мы с сестрой поняли, что нас совершенно случайно посвятили в чужую тайну. И даем вам честное слово, что будем молчать.
Еланцева посмотрела с благодарностью, а Феклистов облегченно вздохнул.
— Только должен вам заметить, — продолжил Аркадий Михайлович, — что долго вы и ваши сотрудники не продержитесь. Как мы поняли со слов этого говорливого господина, весь салон в курсе похищения девочки. Правильно?
Маргарита Викторовна кивнула.
— А поскольку вы столь пылко просите нас с сестрой всё позабыть, я делаю вывод, что вам всем велели рта не раскрывать. И судя по вашему общему испугу, велели в самых жестких формах. Так вот, поверьте мне, очень опытному психологу: в таком напряжении ваш коллектив жить не сможет. Кто-нибудь обязательно сорвется и весьма скоро. Причем, если просто проговорится, это будет отнюдь не самое страшное. Куда страшнее — всеобщая истерия, которая непременно приведет к взрыву, скандалу, ну и прочим трудно прогнозируемым последствиям.
— Что же нам делать? — в смятении спросила Еланцева.
— Попросить моей помощи. Вениамин ведь пошел мне навстречу с костюмом. Я тоже готов. Тем более что вы ничем не рискуете, я и так всё знаю от того болтливого господина.
— Ритуля! — воскликнул Феклистов неестественным фальцетом. — У меня фестиваль! Я не смогу в таком состоянии!..
— Да. — Маргарита Викторовна тревожно посмотрела на Вениамина. — Мы готовы. Скажите, что вы намерены делать и сколько мы вам должны заплатить.
— О деньгах пока не будем, я пишу сейчас научную статью о психологических аспектах восприятия в творческом коллективе, а потому некоторая работа у вас будет полезна для моих личных интересов, — соврал Казик. — А что касается конкретных действий… Сначала я плотно пообщаюсь с вами обоими, и вы мне детально расскажете всё, что здесь произошло. Я должен точно понять суть проблемы. А затем я пообщаюсь с членами вашего коллектива. Это первый этап. А дальше посмотрим. Вас это устраивает?
— Боюсь, у нас мало выбора, — произнесла горестно Еланцева.
— Ритуля! У нас вообще нет никакого выбора! — вновь воскликнул, но уже нормальным голосом Феклистов.
ГЛАВА 14
Вадим лёг спать в три часа, а в семь его же разбудил звонком Гапонов. Вчера Борисевич рассказал ему про Карину Грибанову — без утайки, но под большим секретом. И попросил аккуратно разузнать: не замешаны ли в этом деле люди из близкого Гапонову "ведомства". Никто из криминальных структур к похищению отношения не имеет — таков был ответ "авторитета", который пообещал: если что интересное узнает, тут же выйдет на связь.
А следом позвонил Грибанов.
— Я только что общался с этими гадами. — В трубке что-то скрипнуло, похоже, зубы. — Изволили сообщить, что у них всё в порядке.
— А Карина?
— Была с ними, сказала несколько фраз. Но одну важную: с ней они прячут лица под масками.
— Это хорошо, — произнес Вадим. — Я скоро приеду.
— Давай, жду тебя дома. — И, понизив голос до шепота, Грибанов добавил: — Мои женщины, конечно, в трансе, но придется их полностью держать в курсе.
— А может, не стоит? — предложил Борисевич.
— Не стоит. Но я обещал.
Что особо ценил Вадим в своем шефе, так это твердость в обещаниях. По крайней мере, тех, которые он давал людям из своего ближнего круга.
…Парень по имени Николай, выполняющий функции консьержа-привратника-охранника в подъезде Грибанова, ни в какой ближний круг, разумеется, не входил, хотя и значился в ведомстве Грибанова. И он, и двое его напарников, Алексей и Павел, работавшие по принципу "сутки через двое", были подобраны службой безопасности компании "Город" и формально в этой самой службе числились. Они были слишком мелкими сошками, чтобы Борисевич знал их лично, однако всё же знал, поскольку время от времени сталкивался с ними в подъезде. У Николая он даже помнил фамилию — Королев. Но помнил исключительно потому, что тот сам пару раз представлялся.
Насчет Николая у Борисевича давно имелись сомнения. Слишком говорлив и
