Шестиклассники - Юрий Сальников

Лёня решил ещё поспать, но встала мать, начала ходить по комнате, стучать посудой, хлопнула дверью, а соседка за стенкой включила радио, и сон уже не шёл, хотя Лёня упорно не открывал глаз и ворочался с боку на бок, натягивая на уши одеяло. Наконец прозвучал голос матери:

— Вставай, сынок.

Затарахтела сковородка — очевидно, мать соби­ралась печь оладьи.

Лёня, вздохнув, потянулся. Он подумал, что мож­но не очень торопиться: времени до двенадцати мно­го. Однако понежиться не удалось: мать попросила срочно нащепать растопки для плиты. Лёня вско­чил, приседая, выкинул раза два в стороны руки, потом сунул босые ноги в тапочки и, как был в одной майке, поддергивая трусики, побежал в кухню.

Отнекиваться от материнской просьбы он сегодня не стал. А то ещё рассердится и никуда не отпустит. Ведь она и не знает, что у них намечен такой сбор — поход в лес. Вообще за последнее время Лёня ста­рается поменьше вводить мать в курс своих школь­ных дел. Чего доброго, начнешь рассказывать об од­ном, а она заинтересуется совсем другим, например отметками… Уж лучше, пока не напоминает, помал­кивать.

Вот и о сборе он рассчитывал умолчать, а после завтрака пошел бы на улицу и между прочим объя­вил бы, что вернется не скоро. И уж, конечно, ни в какие планы не входило сообщать матери о завт­рашнем родительском собрании. Помимо того, что это грозило серьезной взбучкой впоследствии, неизвестно, как пошёл бы разговор и сейчас. Лучше предотвра­тить опасность!

Лёня, даже не помывшись и не причесавшись, принялся яростно всаживать нож в дерево, колотить доской об пол и налегать на нож обеими руками. А чтобы уж совсем ничего не омрачало горизонта, он и с соседкой Еленой Максимовной поздоро­вался вежливо, когда она появилась из своей ком­наты.

Елена Максимовна кивнула.

— Трудимся, товарищ Галкин? Так-то приятнее. Замок бы ещё наладил. Совсем не действует.

— Сделаю, — ответил Лёня.

— Сговорчивый сегодня, — удивилась Елена Максимовна.

— Ради воскресного дня, должно быть, — за­смеявшись, отозвалась мать, разливая по шипящей сковородке жидкое тесто.

Лёня и впрямь думал сходить за отверткой, чтобы подкрутить немного шурупы: после такого незначи­тельного ремонта замок обычно на короткое время переставал хлябать и взрослые оставляли Лёню в покое.

Но сейчас он не успел осуществить свое намере­ние: мать заговорила с соседкой о каком-то контро­лёре, который попал-таки в беду с завскладом, и Лёня нарочно задержался в кухне, захотелось услы­шать подробнее об этой, видимо очень интересной, истории. Но мать не стала ничего объяснять — Еле­на Максимовна, должно быть, и так всё понимала, потому что ответила:

— Дружки подвели.

— Вот именно, — подтвердила мать. — Не знаю, о чём люди думают.

— Для таких и сказано, — отозвалась Елена Максимовна, — «с разбором заводи знакомства».

Разговор оказался для Лёни неинтересным, но и за отверткой идти было поздно — мать прика­зала:

— Умывайся, у меня готово! Лёня не заставил себя ждать.

В отличном настроении, полный самых лучших на­дежд на благополучное завершение завтрака, он сел за стол. Мать поставила тарелку, наполненную румя­ными оладьями.

В это мгновение в дверь с улицы постучали. Над­треснутым голосом спросила Елена Максимовна:

— Кто там? — И щёлкнул замок.

Лёня прислушался. Соседка с кем-то заговорила, потом крикнула:

— Товарищ Галкина, к вам!

Мать встала, повернулась к двери, Лёня глянул и… поперхнулся. На пороге стояла Смирнова.

«Всё! — мелькнуло у Лени в голове. — Сейчас объявит о сборе и всё испортит. Нашла время прийти!»

Аня, поздоровавшись с Лидией Тарасовной, сразу обратилась к Лёне:

— Я за тобой, пошли.

— Да ведь к двенадцати, — возразил он и робко покосился на мать.

— Было к двенадцати, а теперь изменили. Теперь по цепочке к одиннадцати. Давай скорее.

— Куда скорее? — заинтересовалась Лидия Та­расовна.

— Скорее на сбор, — простодушно ответила Аня.

Она, конечно, нисколько не сомневалась в том, что Лидия Тарасовна уже знает о намеченном походе в лес.

— На сбор, на сбор, — поспешно закивал Лё­ня. — У нас сегодня отрядный сбор, я думал, к две­надцати, а вот видишь…

Он смотрел на мать невинными глазами, как буд­то старался сказать: «Понимаешь, не успел ещё тебе сообщить, сам не знал, что к одиннадцати».

Мать нахмурилась и села за стол.

— Ешь! — Она положила на тарелку Лени ещё одну пышную оладью.

Лёня откусил маслянистый бок и шустро заже­вал.

— Садись и ты, — пригласила Лидия Тарасовна, оборачиваясь к девочке. — Горячие…

— Ой, что вы, спасибо! Только нам некогда. Тебе ведь тоже ещё к Зайцеву бежать. А поесть мы там успеем, вот! — она показала какой-то свёрток. — С собой все берут. Так Таисия Николаевна передать велела.

— Зачем же кусочничать, — заметила Лидия Тарасовна.

Лёня, обжигаясь, жевал, поглядывая на Аню.

— Ну, хорошо, — решила она вдруг. — Ты пока ешь, а я пойду. Ты потом сразу в школу беги!

— А к Зайцеву?

— Не надо! Прямо в школу! До свиданья. Она выскочила за дверь.

— Что за спешка? — пожала плечами мать. — Не давись, не давись, жуй как следует.

Лёня сам не понимал, к чему такая спешка: ведь договорились к двенадцати, так нечего менять. Поду­маешь, цепочка!

И всё-таки, уже торопясь, он съел оладьи, выпил чай, переодел рубашку, повязал галстук и тоже вы­скочил из комнаты.

— Долго зря не бегай, — напутствовала мать.

Лёня крикнул «Ладно!», завернул на кухню, схва­тил огромный кусище хлеба и сунул его в карман брюк.

Глава 22

ЧЬЁ ЗВЕНО ЛУЧШЕ?

На площадке перед школой уже толпились ребя­та — все с красными галстуками. Издали Лёня уви­дел и вожатого Володю и Таисию Николаевну в зе­лёной кофточке. А рядом с классной руководитель­ницей стояла какая-то женщина в тёмно-коричневом платье, высокая и худая. Лёня не сразу и разглядел, кто именно, и только когда приблизился, с удивлени­ем обнаружил: да ведь это ботаничка Варвара Самсоновна! А она-то зачем здесь!

Ребята встретили Лёню радостными возгласами, но сейчас же словно забыли о нём: с другой стороны к школе подбегала Ляля Комарова, и её тоже шумно приветствовали. Должно быть, с нетерпением ждали всех прибывающих.

На ладони у Володи лежали часы, и в них бес­прерывно заглядывали ребята:

— Полчаса, Во­лодя!

— Тридцать три минуты!

— Уже тридцать пять!

— У вас ещё четы­ре человека, — сказал Володя Ляле Кома­ровой.

— У нас тоже не все, — вставила с гру­стью Маша Гусева. — Смирновой нет, Зайце­ва и Юдина.

— Вон, вон Эдик,— крикнул кто-то. — И Смирнова тоже!

Ребята повернули головы и увидели: при­держивая очки, бежал Эдик, а за ним Смир­нова.

— Смотрите, и Юдин тоже! Катится Жиркомбинат!

— Жует что-то!

— Не успел дома, на ходу доедает!

Ребята засмеялись.

— А вот и наши, — обрадовалась Ляля.

К школе подбегало несколько человек. Им кричали:

— Скорее, скорее!

Так со смехом и приняли прибывших в круг. Таисия Никола­евна переговаривалась с Варварой Самсоновной. А Володя с Геной Кузевановым и други­ми активистами начал что-то подсчитывать, потом объявил:

— Слушайте ре­зультат! Лучше всех по цепочке собра­лось… — Он сделал паузу, и все затих­ли. — Лучше всех со­бралось… — повторил он медленно.

— Да не тяни ты,— не выдержали мно­гие. — Говори!

Победителем вышло первое звено, Димы Шереметьева: оно со­бралось за двадцать девять минут. На вто­ром месте оказалось звено Маши Гусевой.

Поднялся шум. Димка, конечно, загор­дился, начал перемиги­ваться со своими ребя­тами — со Стасом Гроховским и с Петренко.

Отставшие упрека­ли друг друга за опоз­дание.

К Лёне приблизил­ся Эдик Зайцев.

— Что же ты ко мне не пошёл, — укоризненно спросил он, хмурясь через очки. — Могли бы мы на первом месте быть. А то пока Смирнова ко мне да к Юдину… Вот и задержка.

— Смирнова?

Лёня оглянулся. Только сейчас он заметил, какая Аня красная. Должно быть, до сих пор не может прийти в себя… Бегала и к Жиркомбинату и к Зай­цеву — за Лёню… А если бы не сделала этого, их звено попало бы на последнее место. А могли бы выйти и на первое! Да, да, могли бы свободно обставить Димку! И он, Лёня Галкин, упустил такую возмож­ность, просидел за столом, прочавкал!

Хорошо ещё, что Анька не сердится, наоборот, она сама успокаивает девочек:

— Ничего, в следующий раз соберёмся быстрее.

Володя неожиданно приказал:

— Все за мной в пионерскую комнату! Взмахнув рукой, он побежал первый.

В безлюдной гулкой школе с удовольствием про­топали по нижнему этажу к пионерской комнате, двери которой оказались открытыми, а в самой комнате… Ну, кто бы мог ожидать? На столах, с которых были убраны газеты и журналы, лежали бутерброды с колбасой, а старшая пионер­вожатая Нина Евдокимовна и техничка Дарья Матвеевна разливали по стаканам крепкий горя­чий чай.