Галантные дамы - Пьер де Бурдей Брантом

впустить их внутрь, дабы приютить и укрыть от стужи, от жары или от дождя. При всем том другие кавалеры частенько делали его рогоносцем. Вот как благородный сеньор решил заработать себе репутацию сердцееда за счет добронравной дамы, нимало не заботясь о грозящем ей скандале.

Знавал я и другого дворянина, который бесцеремонностью своею погубил весьма красивую и достойную даму, в которую влюбился; он все торопил ее отдать ему то, что она оставляла для мужа, а она решительно отвергала его домогательства; тогда, отчаявшись, он сказал: «Ну, коли так, я клянусь обесчестить вас, мадам!» И принялся бродить вокруг ее дома, как бы таясь и скрываясь, а на самом деле столь ловко, что все видели его там и днем и ночью; кроме того, он всюду похвалялся мнимым своим счастьем, в свете обращался с этой дамою как со своей любовницей; перед приятелями распространялся об интимных достоинствах, коих в действительности не знал и не ведал; дальше – больше: однажды поздно вечером заявился в спальню к этой даме, закутавшись в плащ и прячась от ее домашних; наконец дворецкий учуял кое-что и, подстерегши кавалера, доложил мужу, который принялся искать любовника и, не нашед его, все же надавал пощечин жене и поколотил ее, а после, подстрекаемый тем же дворецким, схватил кинжал да и прикончил несчастную; король не осудил, а, напротив, одобрил и помиловал его. Вот сколь горестная участь постигла бедняжку, о которой все сожалели, ибо дама была необыкновенно хороша собою. Но дворянин этот недолго праздновал победу, ибо вскорости Бог покарал злодея, послав ему смерть на войне за неправедный умысел против чести и жизни ни в чем не повинной дамы.

Однако справедливости ради скажу, что встречал на своем веку великое множество других дам, которые сами были виноваты в своем бесчестье и огласке, ибо первыми начинали атаку, завлекая кавалеров в свои сети; такие красотки расточают мужчинам нежнейшие ласки, приветливые слова и умильные взгляды; кокетничают напропалую и подают надежду на счастье, но лишь только доходит до дела, куда что девается, на все отказ; вот когда достойные кавалеры, попавшиеся на удочку и совсем уж было расположенные к сладким любовным утехам, отчаиваются и приходят в неистовый гнев; тут-то они и мстят обманщицам, безжалостно ославляя их на весь свет распутницами и шлюхами и рассказывая направо и налево все, что было и чего не было.

Вот отчего не подобает достойной даме завлекать галантного кавалера, ежели она не готова сполна воздать ему за все заслуги и угождения. Придется ей идти до конца, коли она не хочет погибели, пусть даже кавалер ее – наиблагороднейший из людей; другое дело, когда дама по пылким взглядам и ласковым речам кавалера угадывает, что он вознамерился ухаживать за нею, а ей это неугодно; в таком случае она должна сразу же дать ему от ворот поворот, хотя, говоря откровенно, женщинам трудно решиться на эту жестокость, и они вечно дают поблажку своим воздыхателям, милы те им или нет; ан после, глядишь, уже и поздно отваживать их от себя и приходится, хочешь не хочешь, исполнять обещанное.

Бывают, однако, дамы, коим нравится принимать ухаживания, ни к чему не обязывающие, а так, за одни красивые глаза; они уверяют, что им, мол, сладко одно лишь начало, а не конец, желание, а не исполнение его. Многие дамы говорили мне это, но вряд ли они рассуждают разумно, ибо, пожелав однажды любви, по ее же закону непременно захотят и исполнения желаний; стоит только женщине подумать или только возмечтать о любви, как, почитай, дело сделано: коготок увяз – всей птичке пропасть. И ежели мужчина знает сей закон и упорно добивается той, которая разбудила в нем вожделение, он непременно получит ее всю, с головы до ног, что называется, с потрохами.

Вот каким манером несчастные мужья делаются рогоносцами из-за тех жен, что грешат, казалось бы, лишь в мыслях, а не на деле; дамы эти вьются вокруг огонька, который сами же и разожгли, и, не успев оглянуться, сжигают на нем свои крылышки: так иногда глупые пастушки, зазябнув в поле, где пасут баранов и овец, возьмут да разведут костерок, чтобы согреться, ничего дурного не замышляя, и вдруг, по недосмотру, огонек этот разгорится в такой пожар, что спалит и леса и кустарники по всей округе.

Таким дамам надобно брать пример с одной разумнейшей женщины, графини д’Эскальдасор, живущей в Павии; господин де Лескю, ставший впоследствии маршалом де Фуа, учился в этом городе (почему и звали его протонотарием де Фуа, тем более что он собирался посвятить себя Церкви, хотя позже сложил с себя сан и сделал военную карьеру) и воспылал любовью к этой даме, превосходившей красотою всех женщин Ломбардии; она уступила его домогательствам, не желая отвергать кавалера, приходившегося близким родственником знатному вельможе Гастону де Фуа, монсеньору Немурскому, пред которым тогда трепетала вся Италия; и вот однажды устроены были в Павии большое празднество и бал, куда съехались все красивейшие дамы города и окрестностей со своими кавалерами; появилась там и наша графиня, затмившая красотою всех присутствующих; она нарядилась в роскошнейшее платье небесно-голубого цвета, сплошь расшитое золотыми факелами и серебряными мотыльками, что летали близ огней, обжигая себе крылышки, – над этим нарядом потрудились лучшие вышивальщики из Милана, никем не превзойденные в своем искусстве; все собравшиеся пришли в величайшее восхищение.

Господин протонотарий де Фуа повел свою даму танцевать и между прочим полюбопытствовал, что означают символы, вышитые на ее платье, заподозрив в них некий скрытый смысл, для него неблагоприятный. Графиня ему отвечала: «Сударь, я приказала разукрасить мне платье таким же манером, каким военные и прочие всадники украшают норовистых коней, что могут понести либо лягнуть: они подвешивают им на круп большой серебряный колокольчик, дабы их спутники и все окружающие знали, что им грозит опасность, и остерегались строптивой скотины. Вот так же и я, с помощью сгорающих в пламени факела мотыльков, предупреждаю порядочных мужчин, оказывающих мне честь своею любовью и восхищением моей красотой, что им не следует слишком приближаться ко мне и желать большего, нежели простое любование, ибо они ровно ничего не достигнут, а всего лишь сгорят, подобно тем мотылькам». История эта описана в «Девизах» Паоло Джовио. Этими словами дама предупреждала своего кавалера, чтобы он не заходил слишком далеко, а спохватился бы на полпути, пока не поздно. Уж не знаю, преуспел ли он после того у сей дамы или же нет, однако, будучи смертельно ранен и взят в плен в бою