Сёрфер. Вкус холода (СИ) - Востро Анна

Но, к счастью, она не успевает высказать свою мысль – рядом присаживается Ира.

– Ты куда пропала? Я тебя потеряла. – капризно начинает она.

– Выходила. А что?

– Да ничего. Просто хотела тебя кое о чём спросить.

– Спрашивай.

Она косится на Машу, наклоняется к моему уху и тихо задаёт вопрос.

– Вот ты, как я понимаю, быстро находишь подход к … разным людям. И знакома с Кириллом. Как считаешь, что мне такое ему сказать, чтобы обратить на себя внимание?

Офигеть вопрос! Разве у меня на лбу написано «Специалист высшей категории. Раздаю бесплатные советы, как завлечь в свои сети шикарных блондинов с нордическим характером?26» Да и, вообще, что с мозгами у этой девицы, если она такое спрашивает!

В этот момент в зале появляется Кир, и целенаправленной походкой направляется в нашу сторону.

Ну, ничем его не прошибёшь! Хоть кол на голове теши.

– Скажи ему, что тебе нравится, когда грубо и жёстко! – неожиданно для себя, даю ценный совет, не позаботившись высказать его так же тихо, как она свой вопрос.

Беляева скептически приподнимает бровь, делая вид, что смотрит в сторону. Слышала? Да, плевать! Ира широко раскрывает от удивления глаза, а я мысленно представляю озадаченное лицо Кира, когда она ему это ляпнет. А так же, как он усмехнётся, как только до него дойдет «откуда ветер дует».

В моей руке вибрирует мобильный. Таксист приехал. Со словами: «Ну ладно, таксист ждёт. Я поехала.» – целую на прощание Машу, встаю. Терновский уже стоит рядом. Опасаюсь, как бы он не увязался сейчас за мной. По всей видимости, у него совсем как у Беляевой с её мужчинами, тоже включился в отношении меня девиз «вижу цель – не вижу препятствий». Поэтому я выдаю первое, что приходит в голову, чтобы как-то его задержать и отвлечь.

– Кир, тут Ира хочет кое-что у тебя узнать. Поговори с ней, пожалуйста! Всем пока!

Блондинка делает мне «страшные глаза», а я быстро ретируюсь прочь, подальше от преследующего меня последний час по пятам «греха» и предоставляя девушке шанс воспользоваться моим сомнительным советом. Даже если она не достигнет своей цели, сказав ему эти слова (а она, скорее всего, не достигнет – его в женщинах явно возбуждает иная внешность и наличие мозгов), всё равно будет забавно. Жаль только, что я этого уже не увижу.

Шесть

А из северных морей

Серебристые уста.

Я тону и вязну в ней,

И во рту моём вода.

Молвить слово не могу –

Выплесни меня скорей!

Не везёт с тобою мне

Нимфа северных морей.

(Nova «Нимфа»)

***

Здесь всё покрылось толстым слоем пыли и пахнет запустением. Каждый раз, когда я оказываюсь в этой квартире, тут никого нет. Я одна и просто слоняюсь по комнатам, касаясь всего, что попадает в поле зрения, стирая пальцами пыль с корешков книг, статуэток на полках, старого телевизора. В моей детской всё так же стоит деревянный письменный стол, над которым висит полка со школьными учебниками. На стене канцелярскими кнопками прикреплены мои детские рисунки, на которых нет домиков и счастливого семейства – улыбающихся мамы, папы и детей, взявшихся за руки. Там изображены море, облака, солнце и корабли. На одном даже нарисовано подобие шторма: грозовое небо, молния и маленький кораблик бросает в волнах. Во мне уже с детских лет жил маленький Айвазовский. На кровати сидят всё те же поношенные и испорченные игрушки: штопанный-перештопанный белый заяц и красивая кукла в белом платье с густо разрисованным ручкой лицом. Как всегда, они вызывают у меня острое чувство любовной жалости и отторжения – это единственные предметы в комнате, которые я не трогаю. И вообще стремлюсь скорее уйти отсюда – здесь мне не по себе. То ли дело гостиная – просторная светлая комната, в которой я любила играть и проводить время вместе с мамой и изредка с папой.

Сегодня на улице прекрасный день – я видела из окна: светит солнце, и небо ярко голубое. Я помню, что уже неоднократно оказывалась в этой квартире раньше. И неизменно застревала в ней. Просто не могла выйти и кого-то ждала. Но кого? Я пытаюсь вспомнить, но моя память покрылась толстым слоем пыли, совсем как вся эта квартира. Может быть Вадима?

Почему за мной не приходит муж? Почему он не знает где меня искать? Почему не вызволит меня отсюда? Мне уже кажется, что я заключена тут целую вечность. А его всё нет. И никого нет. … Никого нет. … Никого.

Мне становится одиноко и невыносимо тоскливо.

Откуда-то доносится тихий приглушённый стук. Прислушиваюсь – тишина. Показалось?

Почему я вообще решила, что не могу отсюда выйти и кого-то напрасно жду? Я могу! Могу уйти, как только захочу.

Выхожу в тёмный коридор и долго смотрю на входную дверь. Перекатываюсь вдоль стены к ней: грудь, левый бок, спина, правый бок – дверь. Прислоняюсь к этой двери щекой и глажу её деревянное полотно пальцами. Оно неровное и шершавое. На уровне моей груди большая глубокая трещина. Откуда она здесь взялась? Я точно помню – никакой трещины не было.

Стук раздаётся снова, теперь он громче и напоминает звук ударов сердца. Стучат в дверь. Я резко отшатываюсь назад, вдруг вспомнив, кого ждала, каждый раз оказываясь в этой квартире. Нет – это не может быть он! Не может, потому что всё кончено. Всё давно и бесповоротно кончено, так толком и не начавшись. Я могу посмотреть в глазок или спросить кто там, но медлю. Охватывает тревога и она растёт и множится внутри меня, пока продолжается этот долгий и настойчивый стук. Он вторит ритму моего сердца, который всё ускоряется, ускоряется, ускоряется ….

– Оля, я знаю, что ты там. Впусти меня!

Я узнаю этот требовательный голос, и моя рука сама тянется к задвижке. Я очень, очень хочу сдвинуть её и открыть, но понимаю, что делать этого нельзя. Нельзя! Иначе я снова попаду в тот же шторм, и на этот раз он погубит меня. Я в нём утону!

Я отдёргиваю руку.

– Впусти меня! Открой эту чёртову дверь!

Я закрываю глаза, зажимаю уши руками.

Надо переждать. Надо просто переждать. Ему надоест стучать, и он уйдёт.

И действительно, стук прекращается. Наступает тишина. Но эта тишина – она не радует, а вызывает ещё большую тоску, чем владела мною до этого. Она режет воздух, разрывает его в клочья, отзываясь тупой ноющей болью внутри.

Я слышу дыхание. Глубокое ритмичное дыхание. Совсем близко. Открываю глаза. Он стоит прямо передо мной. Из полумрака коридора проступают только очертания лица, светлых волос и блестят глаза, при взгляде в которые сердце замирает в груди.

– Как ты здесь оказался?

Вместо ответа он прижимает меня к себе, и я чувствую его тёплые губы на моих губах, его дыхание, прохладным бризом овевающее кожу. Меня пронзает острое чувство узнавания.

– Не надо!

Но он не останавливается. Его ладони обхватывают моё лицо, не давая увернуться от требовательного поцелуя. И вот уже мои пальцы блуждают в его волосах, а его руки поглаживают мою грудь и бёдра. Он толкает, с силой прижимает к стене, пленяя своим телом, не давая пошевелиться. Мне трудно дышать.

– Перестань! Отпусти меня!

– Ты не хочешь. Ты не хочешь, чтобы я отпустил. Тебе это нравится! Нравится!

Я выныриваю из сна, резко сажусь на кровати, закрываю лицо руками.

Ну вот! Снова этот старый сон. Он не снился мне уже давно. Только это какая-то новая и очень натуральная версия – Кир ещё ни разу не появлялся в моём сне в этой квартире. Здесь меня всегда преследовали только воспоминания и тоска о нём. А сейчас он снился мне так, как будто прикасался на самом деле. Чёрт бы его побрал! Ну, зачем он снова объявился в моей жизни, а теперь ещё и начал опять сниться?