Потерянный принц - Джули Кагава

Я поклонился ему и зрителям. Гуро поднял ротанговую трость, крутанул ее в руке и внезапно выбросил в мою сторону. Я отреагировал в ту же секунду — рассек клинками воздух и разрубил трость на три части. По толпе зрителей пронесся вздох, они выпрямились в своих креслах, и я улыбнулся.

Да, это вам не абы что, а настоящие мечи.

Кивнув, Гуро отошел. Я полу прикрыл глаза, приготовившись — подняв один меч вертикально над плечом, а другой, держа у груди. Балансируя на носочках ног, я уносился мыслями вдаль, забывая о зрителях, зеваках и наблюдающих за мной выстроившихся у стены согруппников по кали. Я медленно выдохнул, отрешаясь от всего.

Барабанной дробью заиграла из громкоговорителей музыка, и я начал двигаться.

Сначала медленно, взметая клинки, скользя из одного движения в другое. Не думать о том, что делаешь, просто двигаться, течь. Я кружил на матах, вплетая в такт музыке в готовую комбинацию броски и перевороты. Барабанная дробь усилилась, выбивая неистовый ритм, и я двигался все быстрее и быстрее, вспарывая клинками воздух вокруг себя, ощущая поднимаемый ими ветер, слыша их яростный гул.

Словно издалека до меня доносились одобрительные крики. Зрители не имели никакого значения, ничего не имело значения, кроме клинков в моих руках и плавного движения танца. Мечи в тусклом свете сверкали серебром, текучие и гибкие, словно расплавленный свинец. Парирование, уклонение, защита, удар — в моем танце все это было и не было одновременно. Я никогда еще не выкладывался так, как сейчас. Я уже не мог различить, где заканчивались мечи и начинались мои руки, я весь превратился в оружие, кружащее в центре зала, к которому нельзя прикоснуться.

Взмахнув мечами в последний раз, я резко развернулся и окончил выступление, опустившись на одно колено и держа мечи на изготовке, так же, как в начале демонстрации. Секунду царила абсолютная тишина, а потом на меня лавиной обрушились аплодисменты, смешанные со свистом и скрипом отодвигаемых кресел, когда зрители вскакивали со своих мест. Поднявшись, я поклонился сначала зрителям, затем моему тренеру, ответившему мне кивком, показывающим, что он мной гордится. Он понял меня. Понял, что для меня это было не просто выступление, это было то, ради чего я так много работал, тренировался и, наконец, добился, не ввязавшись в неприятности и не навредив никому в процессе. Наконец-то я сделал что-то правильно.

Подняв глаза, я встретился взглядом с Кензи, стоящей на другой стороне матов. Она улыбалась и громко аплодировала, ее блокнот валялся на полу. Я улыбнулся в ответ.

— Это было потрясающе! — взволнованно сказала она, когда я сошел с матов, тяжело дыша. — Никогда бы не подумала, что ты можешь… такое. Поздравляю, ты действительно крутой парень!

У меня потеплело в груди.

— Спасибо, — пробормотал я, осторожно убирая лезвия в ножны, прежде чем положить их на сумку Гуро. Тяжело было расставаться с ними, хотелось держать их в руках, ощущать их, танцующих в воздухе. Я видел, как Гуро практиковался со своими клинками, и он выглядел так естественно, словно те были продолжением его руки. Выглядел ли я на матах так же, как он? Орудуя клинками вблизи себя, но, не касаясь тела. Даст ли мне Гуро потренироваться с ними когда-нибудь еще?

Гуро вызвал последнего ученика продемонстрировать с ним вместе технику с ножами, и теперь-то уж зрители были все во внимании. Поймав на Кензи несколько оценивающих взглядов от своих согруппников по кали, я весь ощетинился.

— Идем, — позвал я Кензи, отходя от остальных и не давая возможности Крису влезть в разговор и представиться. — Мне нужна газировка. Ты хочешь пить?

Она поспешно кивнула. Мы пробрались через толпу к дверям, вышли в коридор, оставив суматоху и шум позади.

Кинув два доллара в стоящий в конце коридора автомат для продажи напитков, я выбрал пепси для себя и маунтин дью для Кензи. Она благодарно улыбнулась, забирая напиток из моих рук, и мы прислонились к стене, наслаждаясь тишиной.

— Ты как… — начала Кензи через несколько секунд, искоса глянув на меня, — не против ответить сейчас на парочку вопросов?

Я со вздохом откинул голову на стену.

— Не против, — пробормотал я, закрыв глаза. Эта девчонка не оставит меня в покое, пока не добьется своего. — Задавай свои вопросы. Только, как я уже говорил, ты будешь разочарована тем, насколько моя жизнь скучна.

— Что-то сомневаюсь в этом. — Ее голос изменился, стал каким-то неуверенным, почти нервозным. Я нахмурился, слушая шуршание перелистываемых страниц блокнота. Потом послышался тихий вздох, словно Кензи успокаивала себя, готовясь к чему-то: — Тогда первый вопрос. Как давно ты занимаешься кали?

— С двенадцати лет, — не шелохнувшись, ответил я. — Это уже… почти… пять лет. — Боже, неужели прошло столько времени? Помню, как пришел на первое занятие застенчивым, тихим мальчишкой, как боязливо держал ротанговую трость, словно она была ядовитой змеей, и как Гуро оценивающе смотрел на меня своими проницательными глазами.

— Понятно. Здорово. Следующий вопрос. — Поколебавшись, Кензи спокойным, чистым голосом спросила: — Чем тебя так зацепили фейри?

Я распахнул глаза и, дернув головой, ударился затылком о стену. Полупустая банка пепси выпала из пальцев и заплясала по полу, с шипением разбрызгивая жидкость. Я смотрел на Кензи, открыв рот, не в силах поверить в то, что только что услышал.

— Что? — выдавил я, не успев остановиться, не успев окружить себя защитными стенами.

— Ты слышал меня, — напряженно ответила Кензи, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Фейри. Что ты знаешь о них? Почему интересуешься ими?

Голова шла кругом. Фейри. Кензи знала о них. Понятия не имею, откуда. Но ей нельзя продолжать спрашивать меня о подобном. Это нужно закончить, сейчас же. Тодд уже попал в беду из-за Них. Может быть, его уже не вернуть. И последнее, чего мне хотелось — чтобы Маккензи Сент-Джеймс исчезла с лица земли из-за меня. И если мне придется быть жестоким и мерзким, значит, так тому и быть. Это лучше, чем то, что ее ожидает в противном случае.

Выпрямившись и расправив плечи, я глумливо ухмыльнулся.

— Ух, чего бы ты вчера не курила, вставило тебя хорошо, — противным голосом протянул я. — Ты сама слышала, что сказала? Что за полоумные вопросы?

Взгляд Кензи ожесточился. Перевернув несколько страниц в блокноте, она протянула его мне — на листе подчеркнутые красным читались слова: волшебство, Благой и Неблагой дворы. Я вспомнил, как она стояла позади скамеек, когда я встретился лицом к лицу с тем жутким прозрачным фейри. В животе похолодело.

— Я репортер, — сказала Кензи, пока я пытался все осмыслить. — Я слышала, как ты говорил с кем-то в тот день, когда исчез Тодд. Было нетрудно найти информацию. — Она захлопнула блокнот и вызывающе уставилась на меня. — Подменыши, Волшебный народ, Канун всех святых, Летний и Зимний дворы, Добродушные соседи. Я много чего узнала. И Тодд все еще не вернулся домой — я звонила ему сегодня днем. — Она откинула назад волосы и обеспокоенно взглянула на меня. — Что происходит, Итан? Вы с Тоддом что, состоите в какой-то языческой секте? Ты же не веришь взаправду в фейри?