Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Левина Ева

— У меня ничего нет…

— Как это ничего нет? — удивился Горин и направившись к огромному двух дверному холодильнику замер, уставившись на полностью пустые полки. Вдруг он круто развернулся и медленно осмотрел Машу с головы до пят, как будто что-то подмечая, а потом начал отчитывать как маленькую:

— А я-то думаю, почему ты такая вялая и вещи на тебе болтаются как на вешалке… Ты голодовку решила объявить, дура? Я тебе карту с огромным лимитом для какого хера оставил?

Его грубые слова и повышенный тон совсем вывели из строя и без того расшатанные нервы девушки, и она вдруг всхлипнула и разрыдалась, сев на пол прямо на кухне.

— Перестань, реветь! Ты себя в зеркало видела? Одни кости! — отчитывал Александр Николаевич, набирая номер доставки из ближайшего ресторана.

В этот вечер она ела под его строгим надзором, а затем он впервые за все время остался на ночь.

На следующий день водитель, приставленный к Маше, свозил ее по магазинам, и она сама не заметила, как немного ожила, увлеклась и набрала кучу мелочей для дома и несколько обновок себе. Она знала, что шопинг лечит депрессию, но даже не подозревала, что так быстро и действенно.

Приехавший следующим вечером после ссоры, Горин был накормлен горячим борщом с пампушками, и почти мурлыча от удовольствия, снова остался на ночь.

— Я бы хотела иногда ночевать у мамы, — вдруг заговорила Маша после очередного раунда секса, на который у Горина всегда находились силы.

— Нет, вы можете видеться днем, вечерами ты нужна мне. Да и потом кто будет кормить меня ужином? Мне эта ресторанная еда изжогу на раз два вызывает, — протянул Горин.

— У тебя есть жена, — осторожно начала Маша.

— Не зли меня, — рявкнул Горин быстро усмирив расхрабрившуюся девушку.

Несмотря на обиду, ослушаться Маша не посмела, да и потом уже на второй неделе губернатор стал ночевать у нее постоянно. Теперь в ванной появились бритвеные принадлежности и тот самый парфюм, который свел ее с ума в самую первую встречу.

Она совершенно не понимала его. Ведь дома наверняка ждала жена, да и с Машей отношения не стали такими как в самом начале и теперь было неизвестно, восстановятся ли они когда-нибудь. Так почему каждый вечер он возвращался именно к ней?

Неужели влюбился? В эту теорию она тоже совершенно не верила, но постепенно снова ожила и стала успокаиваться. В конце концов, молодость и ежедневный секс делали свое дело и даже будучи пленницей Горина Маша начала чувствовать себя лучше. Да долгожданное самостоятельное проживание отдельно от мамы не принесло свободы, потому что Александр Николаевич во многом был жестче, чем Галина Ивановна, но к этому она тоже постепенно привыкла. Ее душа, раненная влюбленностью, страхом и принуждением постепенно восстанавливалась и приходила в норму. Теперь, когда Маша больше не пыталась уйти и смирилась, Александр Николаевич и сам снова становился спокойнее и, несмотря на то, что открыто доминировал, был гораздо мягче.

Каждый день стал проходить словно по графику: днем Маша проходила практику в газете, потом обедала в каком-нибудь кафе или в гостях у мамы, отправлялась в салон, чтобы привести в порядок и так ставшие идеальными лицо или волосы, а вернувшись домой, принималась за приготовление ужина для губернатора.

— Почти как жена, — подумала она в один из дней и почему-то улыбнулась этой мысли, маринуя мясные стейки. Она уже хорошо изучила вкусы Горина и к своему собственному удивлению обнаружила, что он обожал ее стряпню.

Казалось бы, все должно наладиться если не сразу, то со временем точно, но именно сейчас, когда она вновь стала чувствовать себя лучше, случилась новая беда. От гриля Машу отвлек телефонный звонок, на который она, не глядя, ответила:

— Маша! Я все знаю! Ты опозорила меня и память отца! — рыдала мать, — я больше не хочу тебя знать! Разве мы так тебя воспитывали? Он женатый человек! Весь город в курсе! Это позор!

— Мама, прости, — пролепетала потрясенная дочь, но в трубке раздались короткие гудки, оповещающие о том, что мать бросила трубку.

Полное непонимание происходящего сменилось настоящим отчаянием, когда уже через минуту набрала Кулецкая, которая начала буквально кричать:

— Маша, про тебя статья в трех газетах города, а еще во всех местных новостных пабликах социальных сетей! Это ужас! Мне только что звонил ублюдок, который меня изнасиловал и требовал ответа: правда ли то, что вы до сих пор вместе! Я боюсь!

Не дослушав подругу до конца, она осела на пол, и сбросив вызов, дрожащими руками нашла в поисковике сайт городских новостей, на главной странице которого красовался заголовок:

"Губернаторская подстилка или как сын криминального авторитета стал олигархом и получил от столицы целую область в подарок"

Статья была объемной и однозначно заказной.

Здесь были фотографии Маши из ее социальных сетей, а также изображение Горина с женой и дочерью. Самыми неприятными эпитетами были описаны их знакомство и избиение того самого парня из кафе, а Маша по словам автора статьи была любовницей и настоящей роковой разлучницей, разбившей крепкий брак бизнесмена.

В голове шокированной девушки не укладывалось: кто и зачем сделал это? Однозначно хотели ударить по губернатору, но попали точно в нее и вмиг растоптали репутацию и достоинство.

Не успев вытереть слезы, она ощутила как телефон снова завибрировал, на этот раз оповещая о звонке тетки, но трубку брать совсем не хотелось.

Сбросив вызов и выключив аппарат, Маша разрыдалась в полную силу, шумно всхлипывая и содрогаясь всем телом, обессилено прислонившись к фасаду кухни. В этом неприглядном состоянии ее и застал звонок в дверь. Меньше всего хотелось кого-то видеть, но тем не менее даже не глядя в глазок, Маша открыла, столкнувшись лицом к лицу с женой Горина.

Не узнать ее было невозможно: красивая, лощеная, на вид примерно тридцати лет, Елена Горина представляла собой настоящую дорогую женщину с картинки:

— Милая, по какому поводу слезы? Мой муж-мудак обидел или статью прочитала? — нарочито ласково и снисходительно протянула она, лениво и откровенно рассматривая Машу с головы до ног.

— Что вам нужно?

— Посмотреть хотела на очередную игрушку. Алекс, как я вижу, перешел с перекачанных моделей на русский натур продукт. Беги от него, дурочка, — грустно улыбнулась она, и развернувшись, поторопилась уйти.

— А вы почему не убежали? — бесцветно спросила Маша вслед.

— Мы уже пять лет не вместе, развод с этим мудаком не успели оформить, потому что назначение поспело.

Елена ушла, а Казанцева так и осталась стоять у входа до тех пор пока через час не заявился Горин собственной персоной.

— Ревела? — спокойно спросил он и добавил, — кормить меня собираешься?

— Я уйти собираюсь. Зачем я тебе? Меня и так сегодня с грязью смешали, — слезы снова покатились по щекам, видимо окончательно раздражая Горина, потому что уже в следующую секунду он зарычал:

— Теперь я точно никуда тебя не отпущу. А насчет грязи, так у меня всегда была скверная репутация, теперь ты делишь ее со мной — твоим мужчиной. Привыкай. Мнения людей не бойся, никто слова не посмеет сказать. Заказчик статьи вычислен — это мой оппонент… Вброс уже удаляют, но даже если бы он остался — мне все равно.

— Твой оппонент Колесников? — прошептала Маша.

— Какая ты у меня осведомленная девочка. Настоящая журналистка, — по-звериному оскалился Горин, и тут же приказал, — накрывай на стол, мне от этих чертовых улиток на обед тошно до сих пор!

8

Известие о заказной статье застало губернатора на рабочем месте. Сначала помощница Вера, покраснев как помидор, начала лепетать что-то несвязное, потом подчиненные, отводящие глаза и наконец, Юрий Иванович, молча открывший перед ним эту чертову писанину.

Александр Николаевич лениво пробежался глазами по содержанию статьи и бесстрастно отметил:

— Хорошая работа. Почти все правда. Кроме того, что мы с женой вместе.

Сафронов, не в пример начальнику покрасневший и взбешенный, начал с жаром докладывать: