Серая Мышка. Второй том о приключениях подполковника Натальи Крупиной - Василий Лягоскин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, расписываться я там никак не собираюсь, – усмехнулась Наталья, – ни каллиграфически, ни каракулями; петь и танцевать тоже. Ответь мне на главный вопрос – сможешь провести меня в окия, не вызывая подозрений? Так, чтобы я попала к твоему клиенту… ну хотя бы вместе с тобой.
– Гостю, – чуть оскорбленно поправила ее Мика, – только так мы называем тех, кто готов слушать нас и принять из наших рук чашку чая.
– Пусть будет гость, – согласилась Наталья, – так сможешь?
– Смогу, – вздохнула Мика, – в качестве майко, моей ученицы. Только это для неподготовленного человека будет очень непросто…
В последнем Мышка убедилась сама, когда ранним утром гейша начала наносить на ее лицо грим – слой за слоем. Это длилось почти час, в результате Наталья превратилась в японскую куколку с нереально белым, без всякого признака морщин и румянца, лицом. Потом было одевание, точнее завертывание в кимоно. Свои трусы (целые, естественно) Мика предлагать майко не стала. Впервые в жизни она со вздохом согласилась, что современное нижнее женское белье гораздо красивее и практичнее. А также… Тут ее лицо, которое в соответствие с традициями можно было не уродовать килограммом грима, немного заалело – теперь уже от стыда.
– Великий Будда, – чуть не ахнула она, достав то, что осталось от ее вчерашнего интимного одеяния, – мужчины видели меня в этом!
Сама того не подозревая, Мышка провела первую царапину по тому панцирю, что многие годы носила в душе эта женщина, отринувшая радости современного мира ради древних традиций.
Дом две гейши покинули уже ближе к вечеру. Наталья, несмотря на тренированную выдержку и способность вытерпеть многое, если не все, с радостью засеменила в сторону ждавшего такси.
– Еще совсем чуть-чуть и все это, – она нежно коснулась пальцем собственного лица, а потом искусственной прически, – можно будет содрать, смыть. Насладиться ощущением чистоты и свежести.
Она еще раз, уже с позиции жертвы, примерившей к себе такие красивые на внешний вид вериги, пожалела гейш.
– Недаром, – вздохнула она, – вас по всей стране осталось не больше тысячи. А здесь, в Токио, всего сорок пять. Нет (она глянула в зеркало, что висело перед таксистом) – сорок шесть.
В окия Мышка вела себе, как и велела Мика – тише воды, ниже травы. Как та самая серая мышка, однажды подобранная полковником Сазоновым с кровоточащей раной в душе. С хозяйкой никаких проблем не было. Точнее самой хозяйки не было в доме – это Наталья приняла за хороший знак. А буквально минут через двадцать, отсчитывая от того мгновения, как Наталья с любопытством шагнула в окия, появился и клиент.
– Гость, – без внутренних споров поправила себя Мышка.
Впрочем, майор Като вел себя здесь как хозяин. Низенький, круглый, он может на работе и был похож на шуструю каплю ртути. Здесь же он буквально расплылся по низенькому диванчику, приветствуя давнюю знакомую легким движением руки. На Наталью, вошедшую следом за гейшей бесплотной и бесшумной тенью, ухитрившейся, однако, нести тяжеленный поднос с приборами для чайной церемонии, он не обратил никакого внимания. Здесь женщины, как поняла уже подполковник Крупина, были скорее антуражем, дорогостоящим приложением к ностальгии по ушедшим безвозвратно временам, когда слова: самурайская честь, преданность императору, не были пустым сотрясением воздуха.
– Ну-ну, толстячок, поностальгируй – пока есть время.
Это Наталья так кокетничала; ни одной лишней секунды (особенно в белоснежной маске, от которой немилосердно чесалось лицо) она терять не собиралась. Все той же тенью она скользнула к изголовью диванчика и опустила ладонь на загривок забывшегося вроде в неге и ожидании действа майора. Като оказался живчиком – как и предполагала Мышка. Она стукнула костяшками пальцев в нужное место с учетом того, что японец попытается и резко отдернуть голову, и прикрыть ее правой, ближайшей рукой. В результате он застыл на диванчике с неестественно вывернутой шеей и ладонью, за которую Крупина и дернула, усаживая его в более подобающее серьезным переговорам положение. Потом, отступив, махнула рукой еще незаметнее, вроде бы даже не глядя. Мика дернуться не успела; так же как и осесть бесформенной куклой на пол, застеленный жесткой тростниковой циновкой. Гейша тут же оказалась рядом с майором, на куда более мягком диване – кстати, впервые за долгие годы.
Крупина опять отступила на пару шагов и недовольно покачала головой.
– Ты, девочка, молодец, – то она обратилась к Мике, которая сейчас не могла слышать ни ее, ни кого-то другого, – сидишь как куколка. А ты парень (она повернулась к Като), чего к ней шею тянешь? Мина гейша правильная, таких вольностей по отношению к себе не позволяет.
Две крепкие ладошки ухватились за голову японца и с хорошо различимым треском придали ей строго вертикальное положение.
– Вот так, – довольно кивнула она и спросила – все так же нарочито строго, – орать не будешь? Пытаться укусить, плеваться?
Говорить майор не мог, но по его глазам Серая Мышка поняла – майор Като согласен сейчас на все; лишь бы ему вернули подвижность и возможность задавать вопросы. И первый из них она тоже прочла, еще не начав массировать ей одной известные точки:
– Кто ты такая, черт возьми, и что тебе от меня нужно?
На этот вопрос Наталья ответила весьма своеобразно. Она закончила массировать затылок толстяка и без размаха отвесила ему весомую пощечину. Голова Като дернулась в сторону, а обратно, в то самое вертикальное положение, вернулась уже по воле майора. Все остальное – руки, ноги (ну и что еще могло сейчас пригодиться?) – по-прежнему не чувствовались. Команды, что попытался было послать к ним головной мозг, возвращались обратно – от того самого места, которое незнакомка с лицом ученицы гейши и непонятным акцентом в голосе, поправила с хрустом в позвонках.
– Тебе привет от полковника Кобаяси, – с легкой улыбкой сообщила Наталья.
– Полковник Кобаяси никому ничего передать не может, – прохрипел поначалу майор; потом откашлялся и добавил, – он лежит в центральной военной клинике в коме, и неизвестно, когда из нее выйдет.
– Недели через две, – безапелляционно заявила Крупина, – а привет он передал за пару минут, как в эту самую кому впал.
– Так ты та самая… извините госпожа – вы та самая, что устроила переполох на базе Йокосука?
– Совсем небольшой, – кивнула Наталья, – за то, что вы сделали с моим островом. И не говорите, что это все с легкой руки русского мастера Николаича!
Последние слова она произнесла с нескрываемой иронией, даже угрозой; внутри Като – там, где только что ничего не ощущалось – болезненно заныло.
– Будем считать, что в этом мы квиты, – успокоила и самого майора, и боль в его груди Крупина, – можно переходить к новой фазе в наших отношениях.
– Каких?! – невольно выпалила говорящая голова японского майора.
– Исключительно дружеских и взаимовыгодных, – проговорила Наталья с улыбкой, – вы уже выяснили, кто похитил русского мастера?
Като не ответил, но по мелькнувшей на его лице раздраженной и в чем-то бессильной улыбке она поняла – выяснили. Но все-таки напомнила, вызвав еще одну гримасу на круглой физиономии:
– Итак, в особняке, где вы незаконно удерживали гражданина Российской Федерации, поработали тени клана Тамагути-гуми.
– Они убили нашего сотрудника, – со злостью прошептал Като, – и они за это заплатят. Особенно предательница.
Наталья понимающе покивала головой. Предателей она тоже не любила, хотя ту же Асуку категорично осуждать не спешила.
– Ну, тут вы сами разбирайтесь, ребята, – усмехнулась она, – вернемся лучше к нашим баранам. У вас есть какой-то план насчет Николаича и того, что сейчас заставляют его делать.
– План есть, – явственно скрипнул зубами майор, – только никто не позволит нам его осуществить.
– Никто – это кто?
Като лишь закатил глаза к потолку, показывая, что запрет пришел с самого верха.
– Понятно, – опять усмехнулась Мышка, – «особа, приближенная к императору». А может и сам…
Майор вздохнул, соглашаясь.
– Ну, тогда, – поспешила обрадовать его Наталья, – вам тем более повезло. Меня-то этот запрет не касается.
– Одна?! – протянул Като, – против целого клана?
– А почему нет? – улыбнулась Серая Мышка, – умыкнуть человека, даже хорошо охраняемого, проблем не составит. Главное, чтобы за то время, пока я буду искать господина Будылина, он не натворил чего-нибудь ужасного. Точнее – другие не натворили, с его помощью. А чтобы этого не произошло, нужна самая малость – и ты мне ее сейчас пообещаешь. Это и будет ваш вклад в общее дело.
– Какая малость? – вскинулась голова.
– Семья Николаича. Это самое уязвимое его место. Сам понимаешь – ради них он пойдет на все. А нам надо, чтобы он пошел лишь на то, что в наших интересах.