Мурка - Валерий Александрович Гуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я быстро смекнул, откуда ветер дует, и что чекистка хочет взять меня, что называется, на понт. Поймать на несоответствии. Может, думает, что я действовал в сговоре с теми индюками? Наверняка по персоне Гриши Нафани у нее есть вся необходимая информация, а в милицейский сводках я явно прохожу не рыцарем на белом коне, а такой же шпаной, как Паровоз и Косой. Вот они и сложили два и два – как им показалось.
- Если не для протокола, то я никуда не собирался лезть. Вышел из дома, в котором у меня квартира, думал прогуляться и свежим воздухом подышать, ну и попался под горячую руку. Могу сказать, что мне повезло, что остался жив, – выдал я свою версию событий.
- Хотите сказать, что вы не пытались обезвредить преступников? – насупилась чекистка. - Их поймали только потому, что один еле передвигался, после стычки с вами.
- Не, вы на меня сначала посмотрите, меня от не самого сильного ветра сдувает, кого я могу обезвредить, милая?
- Попрошу называть меня Марией Ильиничной!
- Хорошо, Мария, я гулял, меня ударили, я ответил…
- Понятно, товарищ Нафанин… а кто-то еще, кроме вас, знает о той женщине?
- Никому не говорил. Я, видите ли, только час назад глаза продрал. Провалялся без сознания.
- Полагаю, что эта женщина вам привиделась, побочное влияние лекарств.
Я аккуратно кивнул.
- Как скажете. Вот вы говорите, а я даже уже не вспомню – о ком?
- До свидания, товарищ Нафанин, – сказала она и направилась к выходу.
- Всего хорошего.
Я не отказал себе в удовольствии проводить юную чекистку взглядом. Что-то было в ней этакое, что сразу цепляло мужской взгляд. Интересно-таки, почему она пытается выгородить ту мадам… И кто эта краля с собачкой?
Впрочем, бог с ней. За эти несколько часов бодрствования я устал настолько, что, едва улегшись, тут же вырубился.
Глава 9
Следующие дни повторяли друг друга под копирку. Нас кормили пшеничной кашей на завтрак, обед и ужин. Эх… Мясо бы или сала. А потом из рациона вовсе исчез обед, и когда пациенты спросили у медсестры, в чем дело, то выяснилось, что начались проблемы с поставками продовольствия.
- Какие-то сложности с подвозом, – сочувственно пожала она плечами. – Так иногда бывает, не переживайте, товарищи, все наладится.
Потом нагнулась ко мне и уже на ухо шепнула:
- Заходи ко мне после отбоя, я припрятала монпансье.
«К ней» я заходил уже пару раз, но ничего такого интересного, чтобы у-ух, не происходило. Сестричка накрывала стол - свежезаваренный чай и сладости и трещала без умолку, рассказывая о своей тяжелой жизни. Моей задачей было сидеть молча да периодически кивать, с чем я достаточно легко справлялся, одновременно посасывая леденцы. Не знаю, почему именно ко мне она проявляла такое повышенное внимание, но, сидя вот так за чаем во второй раз, я узнал, что женщина ждала своего сына с войны. Предположу, что я был на него похож, и свою материнскую любовь она нечаянно перенесла на меня.
- Вот Сенька как вернется с войны… - вздыхая, рассказывала она, теребя свой белый халат.
Дай бог, чтобы вернулся твой Сенька, думал я, глядя на эту добрую женщину и уминая леденцы. Что до проблем с поставками… в отличие от медсестры, я знал, что страну ждет страшный голод . Но я, по крайней мере, был морально готов к сложным временам, тогда как сестричка считала, что это временные последствия пребывания Ростова между двух фронтов, и скоро все наладится.
Не скучать помогала пресса, газету приносили в госпиталь в единичном экземпляре (не получится тут забыть и про острый дефицит бумаги), и она ходила по рукам как между больными, так и среди персонала. «Правда» - кричало название газеты. Ну… как говорил товарищ Ленин: “Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор”.
И, за отсутствием других развлечений, я читал газету от корки до корки, как только до меня доходил черед. Помимо революционных «понтов», содержащихся в докладах, речах и обращениях таких большевиков, как тов. Ленин, тов. Бухарин, тов. Радек и многие прочие, я изучал важную и полезную информацию. Как, например, информацию к подготовке ежегодного, вот уже девятого, съезда РКП(б). Статьи помогали как-то проникнуться обстановкой современного времени и вещали о приказах молодой советской власти и ее, по сути, первых шагах. В газетах призывали к переходу «от борьбы на военном фронте к борьбе на фронте труда против разрухи, за восстановление и развитие народного хозяйства страны». Условием возрождения хозяйства назывался план и четкое ему следование, а основой виделась электрификация большой страны и развертывание трудового соревнования.
Я, до того не шибко разбирающийся в эпохе и ее реалиях, с удивлением отметил, что в партии во взглядах на одни и те же вещи имеется раскол. И критикующих сейчас никто не трогал, они вполне открыто выражали свое мнение… Например, так называемые «децисты», которыми руководил некий Сапронов, критиковали единоначалия в управлении государством.
Также я узнал о больших проблемах на железной дороге, например, всерьез обсуждали привлечение в порядке мобилизации пяти тысяч коммунистов для работы в транспортной сфере. Хотели также создать продовольственный фонд, кто-то предлагал четче очертить роль профсоюзов при диктатуре пролетариата…
Все это было лишь малой частью из информации, поступающей из СМИ. Далеко не все, конечно, умели читать и писать, советская власть только недавно начала бороться с безграмотностью, но информация все же доходила. Тут пригодилось еще одно ноу-хау советской власти – так называемые «устные» газеты. В качестве них выступали ораторы, в нашем случае, сестричка лазарета, которая читала газету вслух. Но настоящим культурным шоком стало для меня появление в лазарете людей из агитпоезда группы «Синяя блуза», прибывшего в Ростов. Я думал, будет скучища с лозунгами, но того, что они представили, я никак не ожидал. Эти ребята разыграли целое театрализованное действо, называемое «живой» газетой. Агитационные актеры приперли в лазарет костюмы, декорации и около часа разыгрывали сценки и пели частушки.
На Дону, куда ни глянь,
Там и тут Советы:
