Россия будет воевать - Роман Носиков

Была одна вещь, которая была у человека изначально, всегда и везде, но словно бы спала, пробуждаясь урывками, не у всех, время от времени.

Я говорю о любви.

В данном конкретном случае — не о Любви вообще, и не о любви к Родине и даже не о товариществе, и не о любви к Владимиру Владимировичу Путину, а о любви между мужчиной и женщиной.

Когда читаешь источники, возникает впечатление, что она, любовь, словно преследовала человечество по пятам, немного отставая, потом нагоняя и показываясь, играя, пугая.

В Библии старец Авраам, не моргнув и глазом, отказывается от жены в пользу сильных мира сего для того, чтобы достичь богатства и силы.

«И было, когда он приблизился к Египту, то сказал Саре, своей жене: вот я узнал, что ты женщина красивая видом. И будет, когда увидят тебя египтяне, то скажут: жена она ему, — и убьют меня, а тебя оставят в живых. Так что скажи, что ты моя сестра, чтобы было мне хорошо из-за тебя и выжила моя душа ради тебя».

Это отрывок из Библии толкуют по-разному. Например, вот так:

«Как понимать, что после десятков лет совместной жизни Авраам только сейчас узнал, что его жена красива? Ответ прост: все эти годы они находились в состоянии Двекута, а в состоянии абсолютного единства обычно отсутствует оценка со стороны. Сейчас, перед лицом опасности, Авраам пытается посмотреть на свою жену «объективно», «глазами мужчины», — и вот он замечает, что любимая им Сара еще и по-женски красива! Но в этом отрывке заложен еще более глубокий смысл: праотец Авраам знал, что Двекут между мужем и женой притягивает Шхину, которая вызывает у окружающих симпатию к каждому из супругов».

Кому-то приятнее думать, что Авраам просто был конченым гадом, кому-то удобно видеть в нем прообраз будущего транс-человека, который такой фигней, как физическая верность, даже и не заморачивается, поскольку выше этого. Кто-то видит в Аврааме просто делового человека. Последние, кстати, меня всегда пугали и пугают больше всего. Не выношу их на дух. Но об этом позже.

Странно, но отрывок этот еще лет двадцать назад вызвал бы полное непонимание не в силу неведения о предмете разговора, но и в силу того, что мораль того времени указывала на то, что в идеале — каждая семья строится на взаимной любви и верности, которые ценятся выше, нежели возможность избежать риска.

В той же Библии описан эпизод, в котором по попущению Бога у Иова погибает все его имущество, умирает вся семья, но потом в награду за веру Бог дает Иову богатство, скот и новую семью.

Разве мы можем понять это безо всякой подготовки? Как может другая жена, другие дети исправить все предыдущее зло? Как можно заменить незаменимое?

Я не вижу другого, честного и неспекулятивного толкования, кроме как заявить, что любовь, сопутствовавшая людям вечно, была обнаружена предками не сразу. Примерно так же, как гравитация, электричество, законы музыкальной гармонии и то, что совесть надо знать.

Жена, муж, дети… Они в отличие от родителей — дарителей жизни — были заменяемы, потому что на такую роскошь, как любовь, просто не было времени. Эта дверь, дающая радость познания человека человеком, была просто не замечена людьми, занятыми такой важной суетой, как выживание — свое собственное и рода. Женились, становились родителями потому, что было надо, а не потому, что захотелось.

Но прошло всего-то несколько веков, и вот уже потомок этих жестких и черствых Авраама и Иова пишет:

— Я нарцисс Саронский, лилия долин! Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами.

— Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь.

Женщин срочно прошу успокоиться — автор этого дуэта давно умер. Соломоном звали.

И понеслось, понеслось, как будто под гору покатилось!

Данте, Петрарка, Шекспир!

Любовь, как пламя, охватывала все больше и больше пространства, все больше и больше возрастов, не смирялась с классами, стратами и кастами, ломая и побеждая в человеке остатки темного, животного, уча радости познания, показывая очевидным и осязаемым тот факт, что у людей есть не только роли и функции, но и души, которые можно увидеть, пощупать, понять.

На фоне всего этого происходила женская эмансипация, как обычно в таких случаях, сопровождаемая беготней дураков, и вот женщине дали право на оргазм, что позволило мужчинам увидеть, наконец, глаза своих женщин в тот самый момент, когда в них пропадает дно и можно смотреть сколь угодно глубоко в женскую душу, вплоть до самого обещания Рая.

И вот — дошло до нашего времени.

У нас есть все.

Мы изрядно стерли сословные различия — и тут же их принялись восстанавливать. Мы довели выживаемость детей до того состояния, что нашим женщинам уже не нужно ежегодно рожать, чтобы выжила хотя бы треть детей, — но создали индустрию абортов. Мы имеем право на брак по любви без оглядки на семью и волю рода, — но нам теперь нужны алименты и судебные приставы.

Время задает нам вопрос о том, где же находится высшая точка? «Классика» любви между мужчиной и женщиной? В прошлом или в будущем?

И самое главное — в каком прошлом, если в прошлом? А если в будущем — то как мы ее себе представляем?

Простые вещи. «Мы уже не русские, не надо нас наказывать»

19 мая 2012

Если присмотреться к темам статей, публикуемых на «Однако», то можно заметить одну вещь — довольно большая доля их посвящена простым вещам. Фактически мы говорим читателям банальности, еще раз озвучиваем очевидности, говорим о невероятности невероятностей, о том, что зло — вредно, добро — полезно, по утрам надо чистить зубы, а дети — цветы жизни.

Это не самокритика.

Это констатация серьезной опасности.

Дело в том, что для довольно большой доли наших соотечественников получение знаний о пользе чистки зубов и вредности зла снова актуально.

Оказалось, что нужно объяснять, что уважение к предкам и истории — добро, патриотизм — добро, культура, наука, романтика — добро, а предательство, трусость и воровство — зло.

То есть актуальная дискуссия идет о базовых, центральных понятиях. Война идет в самом центре культурного кода.

Под вопросом оказалось самосознание русских — осознание ими самих себя, знание о собственном существовании.

Состояние большой части общества более всего напоминает состояние человека, пережившего тяжелую психологическую травму. Травма настолько тяжела, что актуален вопрос о том, хочет ли травмированный вообще продолжать собственное бытие.

Я говорю как о «десталинизаторах», собирающихся вырезать из национальной памяти целые куски, так и о национал-демократах, желающих объявить о конце исторического бытия русского народа и о начале бытия новых наций — залешан, сибиряков, ингерманландцев и тому подобных.

Оба варианта больных при всех своих противоречиях соглашаются в одном — в ненависти к советскому периоду российской истории, неприятия концепции «Москва — третий Рим», неприятии «особого пути» России, демонизации героев русской истории, сопротивлявшихся западным завоевателям. Доходит до объявления России абсолютным историческим злом.

Происходит это не только потому, что описываемые фигуранты — предатели и агенты влияния. Многие из них совершенно искренни.

Просто для них собственная русскость является травмирующим психику фактором. Примерно по той же причине, что у изнасилованных женщин травмирующим фактором является осознание собственной женскости — ведь именно это и стало причиной насилия.

Отдают эти люди себе отчет или не отдают, но, так или иначе, они понимают — мир ополчился именно на русских, бьют именно за русскость. Быть русским опасно, быть русским невыгодно, быть русским нереспектабельно. Быть русским — все равно, что носить на себе мишень.

Они отлично уловили послание «Нового Мирового Порядка» русским. Его было легко понять по русской резне в Чечне и Средней Азии, по режиму апартеида в Прибалтике, по «бандеризации» Украины.

Они просто как следует, качественно испугались. Травмированные и перетрусившие желают прекратить свое бытие в качестве русских и переродиться. Всем своим поведением они сигнализируют тем, кого они считают Сильным: «Мы все поняли, мы больше не будем русскими. Не надо нас наказывать».

Они старательно, ритуально, публично оплевывают все, что может показаться их новому хозяину обидным — Александра Невского, Кутузова, Сталина. Дело не в их реальных или же мифических недостатках или злодействах. Кутузова обвиняют в любви к порнографии, Невского в союзе с Ордой, Сталина — в репрессиях. Но на самом деле их вина — русские войска в Прибалтике, в Париже и Берлине. Вот что надо забыть.

Таких «забывателей» достаточно как среди эмигрантов, так и среди русских бывшего СССР, «адаптировавшихся» к новому мировому порядку лучше других. Но таких достаточно и у нас. Очень классический случай — то, что происходит на передачах «Исторический процесс». Господа Сванидзе, Пивоваров, Симонов ведут себя не как историки, что было бы логично ожидать от передачи с названием «исторический процесс», а именно — как судьи. Они заняты осуждением русской истории. И каждая попытка сказать им, что они где-то ошибаются, вызывает незамедлительный приступ агрессии. Они защищаются от этого знания всеми силами, потому что подобное знание приобщает их к группе риска — ненавистным русским.