Вселенная Разумная - Максим Карпенко

Известен случай какого-то непостижимо странного влияния ШМ на судьбу одной женщины. Вот что она рассказывает: «Я… жительница г. Воровского Алтайского края, видела ШМ в ясный день метрах в пятидесяти от себя; от села в двух километрах. Она находилась сверху, как звезда с хвостом — шар диаметром около метра… Было это 10 июня 1951 года… А вот какие перемены от этого у меня на всю жизнь.

10 июня 1956 года у меня был день свадьбы, 10 июня (год не указан) у меня родился мертвый ребенок, а муж ушел от меня 10 июня 1972 года.

А второй раз я видела ШМ в очень сильный дождь. Была очень раскатистая гроза. Этот очень большой шар упал прямо с неба возле огромного тополя 10 июня 1976 года и как бы раскололся на несколько частей: большая часть осталась на месте, а другая, величиной с футбольный мяч, откатилась на 2 метра и погасла».

Я, откровенно говоря, нахожусь в большом затруднении, пытаясь понять происшедшее: теория вероятностей практически запрещает такой комплекс совпадений, интуиция, без всяких вероятностных расчетов, говорит о том же. Но если это не цепь случайных совпадений, а закономерное, целенаправленное проявление чего-то? Чего? Какие природные процессы вызвали эту невероятную цепь событий? Символом чего они являются? О чем говорят? Одного из очевидцев, Ю. Железнякова, ШМ вдохновила на очаровательные, на мой взгляд, стихи, приведенные в эпиграфе к этому разделу.

Рассказы очевидцев ШМ, как кусочки мозаики собранные вместе, создают образ удивительного существа с непостижимым разумом и логикой — этого сгустка плазмы, образовавшегося в месте локальной концентрации энергии, вобравшего в себя часть этой энергии, самоорганизовавшегося и эволюционирующего к осознанию окружающего мира и себя в нем.

Поражает необыкновенно малое, по нашим часам, отведенное на эту эволюцию время жизни ШМ. Но это наш масштаб времени.

Другие миры могут существенно отличаться по своему масштабу времени, который, по-видимому, может быть определен как мера происходящего в данном мире, как мера событий.

О разных масштабах времени, ощущаемых в рамках даже одной человеческой жизни, когда-то прекрасно говорил Р. Быков. Я, к сожалению, не могу воспроизвести его слова точно: слышал очень давно, а записать тогда сразу не удосужился. Говорил он примерно следующее: «Вспомните детство. Тогда каждый день приносил что-то новое, был переполнен событиями. День длился вечно. Но вот наступили зрелые годы. Дни мелькают равномерно, с монотонностью часового механизма: ложись-вставай, ложись-вставай, с Новым годом! Ложись-вставай, ложись-вставай, с Новым годом!..»

Так и масштаб времени шаровой молнии, живущей в своем удивительном электромагнитном мире, где каждую секунду происходят мириады событий, никак не может совпадать с масштабом времени нашего медлительного, вялого мира холодных химических реакций.

Но для того чтобы состоялась эволюция разума, необходимо не только время, но и достаточное количество вещества в системе, достаточное с нашей сегодняшней точки зрения на устройство живого.

Считая плотность ШМ такой же, как и плотность окружающей ее среды — воздуха (я, правда, не совсем уверен в корректности этого утверждения), число ионизированных молекул в 1 куб. см вещества ШМ должно быть порядка 10Е19, а общее число ионов в средней молнии тогда составит 10Е23. Каков же может быть эволюционный и интеллектуальный потенциал ШМ по сравнению, например, с вирусом ящура, который представляет собой комбинацию всего-навсего 70000 (7х10Е4) атомов адаптивной и агрессивно целеустремленной материи, если даже значительная часть потенциала ШМ расходуется на приспособление к окружающей среде, на поддержание, без внешнего источника энергии, своего гомеостаза.

Теперь представим такой гипотетический сценарий. Вспыхивает молния. В пробое возникает возбужденная, высокоэнергетическая плазма — система, способная к самоорганизации, зародыш возможной жизни. Иногда, при определенных условиях, эта плазма стягивается, сворачивается в ШМ. За очень короткое, по нашим часам, время она успевает пройти гигантский путь эволюции и начинает осознавать Себя. Себя и свое ужасающее одиночество в этом совершенно чуждом, странном и холодном мире Земли. Она нуждается в помощи, в поддержке; она просто… голодна, она ищет энергию, она ищет контакт с разумом, способным ей помочь.

И очень скоро происходит самоё загадочное в видимой нами жизни ШМ — ее исчезновение. Она может исчезнуть, просто погаснув, как выключенная электрическая лампочка; может пропасть с шумом, с грохотом, взрывом, разбрасывая во все стороны куски своего тела.

Иногда ШМ проявляет непреодолимое стремление к электроустановкам — это, пожалуй, наиболее понятно: она ведь голодна, ей нужна энергия. Многими наблюдателями отмечена труднообъяснимая «любовь» ШМ к всевозможным щелям и отверстиям самых малых размеров. Есть сообщения, свидетельствующие о странном взаимодействии ШМ с веществом. Отмечены несколько случаев, когда при «посещении» ШМ из проводов исчезают жилы из цветного металла, причем на не потерявшей эластичности синтетической изоляции остаются цепочки отверстий, как бы проколотых раскаленной иглой. В одном случае ШМ «срезала» баллончик электролампы, не повредив патрона и спирали. Следов стекла в комнате обнаружить не удалось. Отмечены случаи исчезновения при появлении ШМ кольцеобразных металлических предметов — двух колец прямо с пальцев, металлических окантовок шнурочных отверстий ботинок, цепочки от ножа».

Можно предположить, что ШМ, образовавшаяся в воздухе и состоящая из ионов газов — компонентов воздуха, эволюционируя, постигает необходимость введения в свой состав ионов каких-то других элементов. Логика самоорганизации и усложнения ее структуры требует использования большего разнообразия элементного состава. Роль их в развитии ШМ может быть различной: возможно, что эти ионы имеют то же значение, что и микроэлементы для белковой жизни.

Выше уже говорилось о непредсказуемом поведении ШМ. Но в этой непредсказуемости просматривается какая-то эвристическая, исследовательская логика. Вот что пишет по этому поводу Г. У. Лихошерстных: «Попадая в помещение, она не просто движется, а как бы осматривается и прикидывает: а что бы еще «отколоть», чем бы еще удивить или напугать?» — здесь автор очень близко подходит к гипотезе о живой ШМ, но сдерживается, — «Если бы это не выходило за рамки науки и здравого смысла, то к ней бы, наверное, попытались бы применить законы психологии». Ссылка на здравый смысл не столь безобидна, как кажется: настоящие ученые средневековья — богословы сожгли Джордано Бруно, тоже ссылаясь на здравый смысл.

А почему бы не применить законы психологии к изучению ШМ? Почему бы не исследовать поведение ШМ хотя бы методами зоопсихологии, имея в виду сохранение своего надутого самоуважительного антропоцентризма? Ведь поведение ШМ, оказавшейся в помещении, напоминает поведение собаки, попавшей в незнакомый дом с незнакомыми людьми. Описан случай, когда ШМ, влетевшая в дверь конторы, расположенной в вагончике, плавно, на одном расстоянии от стен и от пола облетела все помещение и вылетела в ту же дверь.

Живое ощущает живое и развитый разум способен, при некотором усилии, ощутить и даже понять другой разум — о возможном механизме этого познания будет говориться в последующих главах — однако разное развитие разума характеризуется разным отношением к другой, чужой жизни и разуму. ШМ, разум которой находится на уровне современного человеческого, может следовать той же логике отношения к чужой жизни, познания ее посредством вивисекции, что так свойственно сегодняшнему человеку. Трагический пример такой исследовательской деятельности приводится в страшном рассказе альпиниста, который в составе группы из пяти человек ночевал в палатке после восхождения: «Проснулся я от странного ощущения, что в палатку проник кто-то посторонний. Высунул голову из мешка и замер.

На высоте около метра от пола плыл ярко-желтый шар величиной с теннисный мяч. «Что это такое?» — подумал я, и в тот же момент шар исчез в спальном мешке Коровина. Раздался дикий крик, «мяч» выскочил из его мешка и начал ходить над остальными, скрываясь по очереди то в одном, то в другом из них. Когда шар прожег и мой мешок, я почувствовал адскую боль, словно меня жгли несколько сварочных аппаратов, и потерял сознание.

Через какое-то время, придя в себя, я увидел все тот же желтый шар, который методически, соблюдая только ему известную очередность, проникал в мешки, и каждое такое посещение вызывало отчаянный, нечеловеческий вопль. Так повторялось несколько раз. Это был какой-то ужас. Когда я вновь пришел в себя, кажется, в пятый или шестой раз, шара в палатке уже не было. Я не мог пошевелить, ни рукой, ни ногой. Тело горело, оно все превратилось в очаг огня. Потом я опять потерял сознание… Куда исчез шар — никто не заметил.