Любовь в смертельной прогрессии - Наталья Фёдоровна Худякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, пожалуй, я поеду.
— Да, конечно, — подхватил Бородич и похлопал меня по плечу. — Меня тоже там с уколами заждались, наверное.
Выйдя из лифта, я тут же уловил знакомый запах сигарет Муратти. Было желание незаметно спуститься по лестнице вниз. Пересилив себя, пошел все же к двери своей квартиры. У окна, как я и предполагал, стояла Анна. Она медленно повернулась ко мне, вся в клубах дыма, с печальным, ангельским выражением на лице.
— Ты почему так поздно?
Я молча вытащил ключи, открыл дверь. Анна тенью скользнула вслед за мной.
— Что-то случилось? — не оборачиваясь, спросил я и направился в кухню.
— А разве нет? — в тон мне ответила она.
Я поставил пакет с продуктами на стул, стоявший в углу.
— Пойдем в комнату, — предложил ей.
Она нехотя подчинилась, бросив любопытный взгляд на мои покупки.
Я предусмотрительно сел в кресло, исключив, таким образом, возможность устроиться ей рядом со мной на диване. Анна поняла мое незатейливое ухищрение и встала позади моего кресла.
— Я тебя люблю, — тихо произнесла она, обвив меня руками за шею.
Удушливый аромат духов, название которых я так и не удосужился запомнить, ударил в нос и вызвал першение в горле. Я аккуратно освободился от ее рук и поднялся.
— Анна, — укоризненно произнес я, покашливая. — Ну, к чему эти слова? Сколько раз мы пытались подвести итог нашим отношениям? Пора уже набраться смелости. Как ты считаешь?
Мне хотелось сразу расставить точки над «и». Иначе, я знал по опыту, разговор мог уйти так далеко от основной темы, что вернуться к главной мысли будет просто невозможно.
— У тебя кто-то есть? — театрально сцепив пальцы, спросила она. На лице ее при этом блуждало выражение рассеянной снисходительности. Она и мысли не допускала, что я мог заинтересоваться кем-то другим.
Мне стало смешно и я, не выдержав, расхохотался.
— У меня? Ты спрашиваешь, есть ли кто-то у меня?
Я плюхнулся на диван и закинул ногу на ногу.
— Нет! — развел я руками, продолжая смеяться. — Представляешь, у меня никого нет.
Личико Анны ожило, она плавным движением погрузила пальцы в волосы, откинула их назад и недоуменно пожала плечами.
— А чего тогда смеешься?
Действительно, смешного мало. Тут она права.
— Не знаю, — честно признался я.
— А-а, — протянула она. — Это тебя развлекает.
Я замолчал. Почему-то мне казалось, что она пришла ко мне, чтобы поговорить о последних событиях, что ее это интересует и волнует. Но она ни о чем таком не спросила. Я с преувеличенным вниманием начал изучать свои ногти, всем своим видом демонстрируя, что мне нет дела до ее присутствия здесь.
— У тебя есть выпить? — неожиданно спросила она.
— Нет, — сказал я, и это было почти правдой. В пакете с продуктами была бутылка виски. Однако на эту бутылку у меня был другой расчет: я хотел отблагодарить Усова за автомобиль. К тому же Анна никогда не любила виски.
Она посмотрела в сторону шкафа, где обычно стоял коньяк.
— Нет, — повторил я, перехватив ее взгляд. — Был коньяк, но я его выпил. Как я понимаю, ты за рулем.
— Я приехала на такси, — многозначительно сказала она.
— Ясно, — кивнул я. — Сейчас вызову такси.
У меня даже не мелькнуло чувство вины или неудобства за свое поведение. Впрочем, печали и разочарования на лице Анны я тоже не заметил. Скорее, удивление.
Когда за ней закрылась дверь, я некоторое время стоял, не веря своему счастью, затем, хлопнув в ладоши, пошел в комнату. На душе было мерзко. В моей жизни отчетливо наметилась тенденция к разрушению. В бизнесе развал, в личной жизни тоже. Нет, я ни на минуту не жалел о разрыве с Анной, и сегодня это был последний всплеск, резюме, так сказать. Только удастся ли мне что-то создать, или так и буду бродить по руинам…
Я взял с полки Камю, нашел листок с номером Селены и даже набрал его в мобильнике. Однако нажать вызов не решался. Было страшно. Я боялся не отказа и не насмешки. Боялся холода в голосе, безразличия и недоумения. После этого, конечно же, повторить звонок я себе не позволю, а мне очень не хочется терять такую возможность. Так что не сейчас, не сейчас…
— О, как ты кстати! — Усов улыбался. — Проходи, дружище.
В квартире никаких нимф не наблюдалось, кругом царил непривычный порядок. На мебели ни пылинки, шторы на окнах в аккуратных складочках, подушки на диване, как солдаты, стояли стройными рядами. Я с удивлением посмотрел на Петра.
— Я тоже в шоке, — заверил меня Петр, приложив руку к груди. — Мама приходила. Сам понимаешь, что ее нервы не выдержали, и она тут целый день убивалась, пока из берлоги не сделала что-то наподобие жилища.
— Творец, я другому удивляюсь: как ты позволил прикоснуться к неприкасаемому?
Художник развел руками:
— А куда деваться было? Мама и так старается меня не беспокоить. В кои веки зашла. Не смог перечить я, Леша.
Если бы моя мама была жива, подумалось мне…
— Я бы тоже не смог, — с грустью вздохнув, согласился я.
— Ладно, не кисни, — хлопнул он меня по плечу. — Лучше расскажи, как дела твои. Прогресс имеется?
Мы разлили принесенный мной Баллантайнс, выпили, помолчали.
— Прогресс? — повторил за ним я. — Да черт его знает. Вот живой и слава Богу. Наверное, это прогресс.
Я вытащил из кармана ключи от Опеля, положил на стол.
— Пока не забыл. Спасибо, ты здорово меня выручил.
Усов пожал плечами.
— Было бы за что. А сам как? Прикупил новую?
— Ага. Вольво. Стоит под окном.
— Ну, за это стоит выпить.
Мы чокнулись и не спеша стали наслаждаться напитком.
— Я чего, собственно, хотел, — поставив на стол стакан, сказал Усов и полез в карман брюк. — Тут пара выставок намечается, у меня пригласительные есть. Сходи, развейся что ли. Авангардист и сюрреалист. Есть что посмотреть, на мой взгляд.
Он выложил на стол стопочку цветных бумажек, покопался в них и, выбрав четыре штуки, придвинул их ко мне.
— Ты же с Анютой пойдешь?
Мне бы никогда не пришло в голову назвать Анну таким мягким и теплым именем — Анюта.
—
