Это ужасное поместье - Шон Уильямс

набело для доходчивости – и увидел, что перечисленные предметы выстроились по номерам от 4 до 517.

Последнее слово было «лева», чем Альманах сперва слегка озадачился, но потом сообразил, что последние шесть слов составляют нечто вроде законченного предложения.

Право правое, когда слева нет левого.

Как это понимать, он не имел ни малейшего представления.

А непосредственно перед этой как-бы-фразой стояло первое слово, которое он нашёл в тот день, когда работал в библиотеке: «карниз». Но в подвале ему пока никаких карнизов не попадалось.

Всё это явно что-то означало. Но что? С головой погрузившись в загадку, Альманах начисто позабыл, что собирался предоставить её решать Этте. Да зазвони сейчас все колокольчики дома разом, он бы и то не услышал!

Прихватив с собой вниз копию списка, он остановился перед грудами мусора, глядя то на них, то на листок в руке, спрашивая себя, что это всё: бессмысленная работа или же подсказки, выложенные, надо полагать, мастером Исааком для того, кто сумеет собрать их воедино? Альманаху оставалось лишь надеяться на второй вариант – иначе им вообще ничего не остаётся. Но всё же – что, что это значит?

В голову вдруг пришла новая мысль. Может, он взялся за дело не с того конца? Если предметы в списке чем-то важны, может, дело в том, откуда они попали в особняк изначально, а не в том, где оказались в конце концов? Но такая постановка вопроса казалась совсем уже сложной, даже по меркам стоящего за загадкой неведомого гениального ума. Как Альманаху выяснить, откуда в подвал попали тележное колесо и настольная лампа? Ну, например, снова приглядеться к картинам. Но разве он видел хоть на какой-нибудь из них аккордеон? Вроде бы нет…

Размышляя обо всём этом, мальчик встал примерно в том месте, где отыскал лампу. Впереди справа, футах в десяти от него, лежала лопата, которую он выронил, наткнувшись на цветочный горшок. И гораздо дальше валялось колесо.

Альманах рассеянно нарисовал мысленную кривую, соединяющую эти три точки. В лихорадочном потоке мыслей у него в голове числа торчали, точно камни на переправе в каком-нибудь ручье: 4, 5… 8, 9… 132, 133…

– Ой! – тихо вскрикнул он, когда вдруг всё у него в голове соединилось и он понял, что знает ответ.

Схватив лопату, он принялся одержимо копать, отбрасывая мусор влево и вправо, не теряя времени на загрузку в тачку – просто-напросто прорывая узенькую дорожку. Это оказалось несравненно легче, чем расчищать всю массу хлама широким фронтом. Дыхание срывалось с губ всё чаще и отрывистее, из-под мозолей на ладонях грозились вот-вот прорваться новые, но он не обращал внимания. Теперь он знал, чего ищет, – и был исполнен решимости. Следующим в списке стояло слово «статуэтка».

Альманах некоторое время осторожно шарил по обеим сторонам прокопанной дорожки, уходящей теперь вглубь подвала ещё на двенадцать футов, и вот наконец лопата стукнула обо что-то твёрдое.

Встав на колени, мальчик запустил руки в грязь и вытащил деревянную фигурку женщины, у которой недоставало обоих ушей. Он широко улыбнулся. Вот она, статуэтка, у него в руках. А значит, он оказался прав: важно не то, где предметы были раньше, а где находятся сейчас. И не просто важно, а критично важно.

Первой нашлась настольная лампа. Потом цветочный горшок. Потом, далеко впереди, тележное колесо.

Список был не просто каталогом. А цепочкой указаний. Картой.

Глава 21

Этта тащила к воротам здоровенный мешок, бивший её по бедру на каждом шагу и такой тяжёлый, что она и подняла-то его с трудом. Однако она сжала зубы и не сдавалась. В мешке лежало, как она надеялась, всё необходимое, чтобы открыть ворота.

Оставив Уго, она первым делом заскочила в комнату наверху, где спрятала свои пожитки. Если уходить из поместья, нужна обычная одежда, чтобы не выделяться из толпы, и мамина шпилька, чтобы защищаться, если что. Но подняв матрас, Этта обнаружила, что всё исчезло. Как и Альманах, она лишилась всего, с чем пришла в особняк. И разозлилась ещё сильнее, хотя ещё и немножко испугалась – что за жизнь её ждёт, когда удастся удрать.

«Будь смелой!» – велела мадам Ирис. Лишь эту часть совета Этта могла принять сразу, безоговорочно и не опасаясь навредить сама себе. «Будь смелой». Она и будет! Смелой и умной – умнее всех в доме, из которого твёрдо решила уйти.

Что дальше? Этот вопрос её на миг поставил в тупик. Решить, что она непременно уйдёт, легко. А вот придумать, как именно, совсем другое дело. Путь ей преграждали запертые ворота, и, если Сайлас прав, лорд Найджел отнесётся к мольбам недовольной служанки без понимания.

При мыслях о Сайласе ей вспомнился найденный ими с Альманахом сарай. Хранящиеся там инструменты могут пригодиться не только для садоводства…

Выйдя из дома, она воспроизвела проделанный ими тогда маршрут и нашла сарай, сбившись с пути всего пару раз и не растеряв решимости ни на грош. Пошарив на полках и под лавками, она собрала всё, что могло хоть как-то пригодиться, запихнула в висевший у двери прочный мешок и двинулась дальше.

Пыхтя от напряжения, она остановилась под воротами и с облегчённым выдохом сбросила ношу на землю. Ворота возвышались над ней, мерцая в лучах предзакатного солнца, геральдические львы скалили пасти в безмолвном рыке. Створки скреплял массивный и крепкий на вид замок. Всё вместе создавало впечатление непреодолимой преграды. Ну ничего, это она ещё посмотрит!

Перевернув мешок, девочка высыпала инструменты на землю и разложила по порядку. Отвёртка, разводной гаечный ключ, ножовка, молоток, напильник, пара болторезов, лом и вторая лопата на случай, если ничего больше не поможет.

Разумнее всего было начать с вариантов, которые причинят воротам наименьший вред. Не хотелось бы, чтобы за ней потом гонялись со счётом на починку. Вооружившись отвёрткой и гаечным ключом, она решила сперва атаковать петли ворот.

Винты были закрашены, так что сначала пришлось отскрести краску с ближайшего из них отвёрткой до чистого железа. Раздвинув гаечный ключ на максимальную ширину, девочка приладила его к массивному винту и попробовала повернуть. Безрезультатно. Она надавила сильнее. И сильнее. С таким же успехом она могла бы уговаривать матушку позволить ей почитать лишний часик в постели, несмотря на дороговизну масла.

В конце концов она ухватилась за гаечный ключ обеими руками, поджала ноги и повисла на нём всем весом, но даже сила тяжести не заставила винт повернуться.

Не устрашась первой неудачи, Этта попробовала взломать замок. Не то чтобы она знала, как это