Дочь палача - Маргит Сандему

Нет, хватит называть его ангелом! Она знала, что он был очень человечен, имел обычные человеческие потребности, страсти и недостатки. Но он был таким удивительным! Она улыбалась, глядя через окно, как их фигуры исчезают за холмом. Она видела их силуэты на фоне неба, видела танцующих под ними коней: что-то сказав друг другу, они подняли руку в знак приветствия и разъехались. Калеб и Андреас направились на восток, к большой дороге, Маттиас поскакал по лесной тропинке.

Брат Августины дал им адрес знаменитой мадам Сване. Поздно вечером они подъехали к ее дому, находящемуся на одной из самых красивых улиц Кристиании, и постучали в дверь.

Мадам открыла им. Это была грудастая, напудренная и надушенная женщина, одетая в бархат, выглядевшая очень респектабельной. Все в ее доме свидетельствовало о вкусе, богатстве и благородстве. И о хорошем достатке.

— Чем могу быть полезной господам? — сладким голосом спросила она, глядя на них понимающими глазами.

— Нам нужно кое-что спросить у вас, мадам Сване, — сказал Калеб. Они договорились, что он будет вести переговоры, он был постарше и к тому же знал законы.

— Разумеется, пожалуйста! Господа желают узнать что-то о приличных дамах? С планами на брак, так сказать.

— Нет, нет, благодарю за любезность, мы наслышаны о вашем замечательном заведении, но мы пришли, чтобы навести справки по одному неприятному делу. Мы сотрудничаем с представителями власти, и дело обстоит так, что один из ваших клиентов злоупотребил вашими благими намерениями.

Лицо мадам застыло.

— Поймите нас правильно, — добавил Андреас. — Мы в высшей степени доверяем вам, но вы сами оказались обмануты.

Она села за письменный стол и попросила их сесть напротив. Она была настороже, и в то же время ей хотелось узнать, в чем дело.

— Меня зовут Андреас Линд из рода Людей Льда, — начал Андреас, — а это мой друг и родственник Калеб. Он изучал право, заседал в Лагтинге. Два месяца назад мы обнаружили на моей земле трупы совершенно незнакомых женщин.

Дама отпрянула назад.

— А сегодня к нам приехал человек, — продолжал Калеб. — Он разыскивает свою сестру, которая исчезла в апреле. Судя по описанию, ею оказалась одна из тех четырех женщин.

— Но какое это имеет отношение ко мне?

— Эта женщина была у вас, — сказал Калеб, подавшись вперед. — И она сообщила в письме к брату, что собирается ехать в Гростенсхольм, где мы живем, вместе с человеком, с которым она познакомилась через вас.

— Но как же это… — растерянно произнесла она. — Могу ли я взглянуть на это письмо? Оно у вас?

— Да, конечно.

Андреас протянул ей письмо.

Она быстро пробежала его глазами, потом глубоко вздохнула.

— Кто бы мог подумать! Такой представительный человек. И всех четырех женщин!..

— Всех четырех? — в один голос произнесли оба, глядя друг на друга. — Что вы хотите этим сказать?

— Все мои клиенты, как мужского, так и женского пола, получают на выбор четыре имени. В данном же случае этот господин искал себе незамужнюю женщину или вдову зрелого возраста, образованную, из хорошей семьи, с хорошим приданым, поскольку сам он очень состоятельный и не авантюрист.

— Когда он приходил к вам?

Она задумалась, потом выдвинула ящик стола и вынула какие-то бумаги.

— Он был здесь в прошлом году 30 июля. После того, как была подтверждена правильность его данных, он явился неделю спустя, взял четыре адреса и хорошо заплатил за это. Больше он не показывался.

— Так у вас принято?

— Да, я очень тактична.

— Но разве это не рискованно?

— Все дают письменное обязательство не разглашать имен, которые они здесь узнали. Ко мне никогда не поступало жалоб.

«Еще бы, какие могут быть жалобы! — подумал Калеб. — Если так будут поступать со всеми ее клиентами!»

— В таком случае, мы должны узнать имена остальных трех женщин.

— Дам, — тут же поправила она.

— Разумеется. Мы должны проверить, живы ли они или исчезли некоторое время спустя.

Плотно сжав губы, она протянула им три листка бумаги.

— Скажите, — не спеша произнес Андреас. — Вы сами или эти жен… эти дамы имели какое-то отношение к колдовству?

— Колдовству? — брезгливо произнесла она. — Господа, за кого вы меня принимаете?

«За сводню», — подумал Калеб, но промолчал.

— Извините. Но у всех четырех мертвых женщин были в волосах ведьмовские веревки, поэтому я и спросил.

— Конечно, нет, — ответила дама, уязвленная до глубины души. — Все это мне не понятно!

— Нам тоже. И вот еще что: назовите имя того состоятельного человека, пожалуйста.

Она глубоко вздохнула, так что заколыхались ее огромные груди. Потом вынула еще один листок бумаги.

— Моя дочь говорит, что это очень респектабельное имя, это она записывала данные, потому что я была в отъезде. Мы даже не могли представить себе, что… Вот оно, господа: барон Мейден, поместье Гростенсхольм.

Они вернулись назад уже в темноте, подавленные и серьезные, и сразу поскакали в Элистранд.

Гости уже ушли, но Габриэлла, Эли и Хильда сидели наверху и ждали их.

Они вошли, не сказав ни слова. Андреас молча обнял Эли, Калеб бросил на жену растерянный взгляд.

— Ну, как? — спросила Габриэлла.

— Похоже, загадка разгадана.

— Вид у вас не радостный, — сказала Хильда с робкой улыбкой.

— Как же нам теперь быть? — сказал Калеб и опустился на диван, закрыв руками лицо. Андреас, все еще стоявший, произнес:

— Это уму непостижимо! Мы думали об этом всю дорогу. Мы заезжали в дом одной из женщин — она исчезла осенью прошлого года. Так что все совпадает.

— Нет, объясни по порядку! — сказала Габриэлла. Они рассказали о своем посещении мадам Сване.

— Дело в том, что эта дама была тогда в отъезде и не видела того человека, — добавил Андреас. — А дочь, которая записывала его данные, теперь в Копенгагене.

— Но имя-то вы узнали?

— Да. Имя нам известно.

— И кто же это? — нетерпеливо спросила Габриэлла.

— Барон Мейден из Гростенсхольма.

Воцарилась зловещая тишина. Наконец Габриэлла прошептала:

— Дядя Таральд?

— Мы этого не знаем, — ответил Калеб, страдальчески взглянув на нее. — Кто-то из них двоих.

Хильда, не замечая этого, произнесла вслух:

— Маттиас ходит во сне…

— Откуда ты знаешь? — изумленно спросил Калеб. — Я-то думал, что только Таральд, Ирья и я знаем об этом!

— Он рассказывал мне.

Калеб и Андреас внимательно посмотрели на нее — от них не могло укрыться, куда тянет Маттиаса.

Она натянуто улыбнулась, хотя лицо ее окаменело и побледнело от страха.

— Не думаешь ли ты, что… — с ужасом произнесла Габриэлла.

— Нет, я абсолютно уверена в том, что это не он! — горячо воскликнула Хильда. — Я не знаю так хорошо господина Таральда, но я считаю, что все это страшное недоразумение!