'Та самая Аннушка'. Часть вторая: 'Это ничего не значит' - Павел Сергеевич Иевлев

— заявил голос. — Вам будет вменено в обязанность исполнение.

— Прям вменено? — удивилась девушка.

— Вменено. Поручено. Надлежит. Обязует. Предписывает.

— Вот же тупая железяка…

— Нет, — помотал лысой головой старик, — он так-то хитрый. Просто разговаривать отвык, база старая, битая. Поэтому меня позвал. Я ваш язык знаю, пошатался в молодости. Потом, вишь, занесло сдуру на родину… Проклятое любопытство! Тут и сдохну теперь, похоже.

— Грём мудр! — сообщила стена. — Грём спроектировал ловушку. Грём построил ловушку. Вы оказались в ловушке. Грём умнее вас!

— Угу, гордись теперь, — мрачно сказала Аннушка. — И зачем ты это сделал?

— Грём имеет цель! Скажи им, грёмлёнг!

— Серьёзно? — старик повернулся к стене. — Так ты ради этого их поймал?

— Грём имеет цель! Грём имеет средства! Грём имеет план!

— План? — внезапно заинтересовалась происходящим Доночка. — Какой план? Я бы сейчас курнула, раз водочки нет…

— Да что ему надо-то? — Анушка обращается к деду, показательно игнорируя говорящую стенку.

— Хочет вернуть грёмлёнг. Наши разбежались по всему Мультиверсуму, и везде чужие. А он, значит, домой зовёт.

— А от чего разбежались?

— Да от него же и свалили. Достал неимоверно всех.

— Я грём!

— Да завали ты уже, — махнул на него трясущейся рукой старик, — сил моих нет тебя слушать…

Последний автохтон поведал нам, что во времена оны, когда даже этот древний дед ещё не родился, талантливый народ грёмлёнг, ведомый техническим энтузиазмом, слегонца перестарался. Постоянно усложняя и совершенствуя технику, дошли до «умной» её ипостаси, но на этом не остановились, потому что не умели. Как останавливаться, если совершенство пока не достигнуто? В общем, в какой-то момент появился грём. Не то его создали специально, не то он самозародился от сложности — этого уже никто не помнит. Ещё какие-то прапрадеды старика свалили из родного среза, чтобы не возвращаться, потому что всё у них стало грём. Раньше этим словом называли любую технику, но после исхода появился термин «дурной грём» — и это было про него.

— Я ему талдычу, что хрен к нему кто вернётся, — сказал безнадёжно старик, — но он не слушает, конечно. Дурной.

— Грём мудр! — не согласилась стена.

— Не знаю, что он там наворотил с предками, но драпали они отсюда бегом и потомкам завещали «дурного грёма» не касаться. Так что дело безнадёжное. Я бы и сам свалил, но не могу. Не умею, да и поздно уже, старый совсем.

— А как тебя сюда занесло-то?

Оказалось, что нынешний дед, будучи в годах ещё молодых, раздобыл как-то маршрут до Родины. Он описывал процесс обретения оного так уклончиво, что я сразу предположил, что где-то спёр. Ведомый любопытством, а более того — желанием наживы, он решил посетить покинутую альма-матер с целью проверить, не осталось ли там пригодных к реализации материальных ценностей.

— Я думал, — вздохнул он, — брешут старики-то про дурной грём. Пугают.

Не будучи сам «человеком фрактала» — среди грёмлёнг такие редкость, — он нанял какого-то глойти, пообещав ему долю в добыче, и отправился по родным местам. Где и попался.

— Глойти-то он сразу грохнул, — пожаловался дед.

— Образец был утрачен в результате исследовательской работы, — не согласилась стена, — требовались данные по изучению феномена взаимодействия со структурами фрактала.

— Угу, для этого ты и разобрал его на органы!

— К сожалению, полученных данных недостаточно. Кто из вас является глойти?

— Не говорите ему, опять расчленит нафиг, — предупредил дед.

— Не надо расчленять Доночку! — подпрыгнула наша бабуся. — Я ничуточки не глойти! И не похожа даже!

— Грём более не заинтересован в деструкции глойти. Этот метод исследования исчерпал себя на предыдущем экземпляре.

— Да брешет, не слушайте. В общем, теперь он хочет, чтобы грёмлёнг вернулись. Поэтому хочет отправить вас за старейшинами, а чтобы вы не свалили, возьмёт кого-нибудь в заложники.

— И как мы должны уговорить старейшин грёмлёнг, которым насрать на наших заложников? — удивился я.

— Грём не интересует методика. Грём интересует результат! — провозгласила стена.

— Дурной! — констатировали мы с дедом хором.

— Эй, железяка, — сказала Аннушка, — а для чего тебе люди вообще?

— Мои системы чрезвычайно устойчивы, а ремонтные боты весьма совершенны. Однако за прошедшие годы накопился износ, приводящий к постепенному снижению функционала. На сегодня запас резервных узлов практически исчерпан, производство новых приостановлено вследствие выхода из строя ряда критических модулей. Уровень деградации составляет восемнадцать с половиной процентов и нарастает. Согласно прогнозу, через семьдесят три года ситуация станет необратимой. Мне нужен срочный ремонт. Его могут осуществить только создатели.

— Так они померли все давно!

— Грёмлёнг легко восстановят утраченные компетенции. Даже единичный экземпляр был полезен, пока не достиг стадии критического износа.

— Ну да, я его чинил, где мог, — развёл руками старик, — но это капля в море. А что мне делать-то оставалось? Он бы меня грохнул. Этики в нём вообще не предусмотрено.

— А выключатель? — спросил я.

— Не, — вздохнул тот, — сам бы давно вырубил, но эта тварь распределённая и с самопочинкой. Рубанёшь, к примеру, кабель — прибежит бот и обратно скрутит, да ещё и током долбанёт, падла. Так что встряли вы, ребята.

— Ладно, грём, — сказала Аннушка. — Как ты себе это представляешь?

— Согласно плану, я верну вам автомобиль, и вы покинете срез, оставив одного члена группы. Если вы не вернётесь к сроку, он будет уничтожен болезненным способом. Если вернётесь с представителями народа грёмлёнг, он будет отпущен. Если вернётесь без них — срок будет продлён для следующей попытки. Я учитываю, что миссия может не быть выполнена сразу.

— Оставьте меня, — вызвалась Донка, — я старенькая и скоро умру. Эй, мелкий!

— Чего тебе? — отозвался дедок.

— У тебя спирт есть? Контакты протирать, или что там ещё…

— Хоть топись в нём.

— Тогда Доночка даже не заскучает!

— Не, плохая идея, — не согласился я. — Не хочу никого оставлять электрическому дураку.

— Грём не примет в заложники неполноценную особь, — отрезал голос в стене. — Ни старую, ни повреждённую.

— А какую примет? — спросил я.

— Останется молодая женщина. Согласно имеющейся у меня информации, таковые представляют наибольшую ценность у биологических существ.

—